Марина Серова - По законам гламура

— Здравствуйте, Вероника. Я Иванова. Мне нужно поговорить с госпожой Серебровой.

— Тамара Николаевна! Это к вам! — сказала женщина, пропуская меня в номер.

При ближайшем рассмотрении Сереброва оказалась холеной дамой лет пятидесяти, но пластику она себе явно не делала, хотя надо было бы — морщин у нее хватало, как хватало и бриллиантов, причем очень хороших. Она была уже одета для выхода, и я, взглянув на часы, поняла, что подошло время идти в ресторан ужинать.

— Присаживайтесь, — пригласила меня она, царственным жестом указав на кресло, и опустилась в другое сама. Вероника присела на диван с ленивой грацией отдыхающей кошки. — Вероятно, вы тот самый частный детектив, о котором говорил Леня?

— Да! И пришла я к вам с очень неприятным разговором. Но, я надеюсь, вы, выслушав меня, поймете, что дело серьезное, — объяснила я свое появление.

— Говорите! — милостиво разрешила Сереброва.

— Скажите, Тамара Николаевна, вам не приходило в голову, что все эти внезапные заболевания конкурсантов выглядят очень подозрительно? — спросила я.

— Приходило, конечно, — кивнула она. — Голубушка, вы просто не знаете, что собой представляет современный шоу-бизнес! Во времена моей молодости тоже были интриги, сплетни, доносы, но до такого дело не доходило.

— Тогда у меня второй вопрос, только прошу вас выслушать его спокойно и ответить честно.

— У вас есть повод в этом сомневаться? — оскорбленно спросила Тамара Николаевна.

— Нет, и надеюсь, не будет, — торопливо ответила я. — У вас, как у председателя жюри, хранится вся документация, касающаяся прошедшего тура конкурса, и, как мне сказали, в целях поддержания интереса к нему имя победителя и результаты голосования объявляются только перед началом следующего тура.

— Да, это так! — подтвердила она.

— А не может быть, что некто узнает информацию досрочно? — поинтересовалась я, осторожно подбираясь к главному вопросу.

— В этом номере есть сейф! — кратко ответила Сереброва.

— А от вас лично никто не мог узнать информацию? — напрямую спросила я.

Сереброва пошла пятнами, но, с трудом сдержавшись, спросила:

— Вы подозреваете меня?

— Но ведь вполне может быть, что вы болеете за кого-то из участников конкурса и хотите ему как-то помочь, — сказала я.

— Мне одинаково симпатичны все конкурсанты! — отрезала Сереброва. — Кто-то из них более одарен, кто-то менее, но я не отдаю предпочтения никому.

— А ваши отдельные занятия с Евгением? — настаивала я.

— Когда я бываю на репетициях, а случается это нечасто, то даю советы всем конкурсантам, — подчеркнула Тамара Николаевна. — И не моя вина, если кто-то воспринимает их с большей благодарностью, чем остальные. У вас все? — жестко спросила она.

— Тамара Николаевна, я все равно докопаюсь до истины, и если окажется, что вы сейчас покрывали преступника, то обещаю вам несколько крайне нелицеприятных публикаций в прессе, — почти угрожающе сказала я.

— Мне уже много лет, но до сих пор никто и никогда не смог найти в моей жизни ничего предосудительного, — высокомерно заявила Сереброва. — Уверена, что это не произойдет и впредь! Вероника! Проводите, пожалуйста, Татьяну Александровну.

Женщина, которая все время нашего разговора контролировала каждое мое движение, лишив меня таким образом возможности прикрепить «жучок», поднялась и не сделала в мою сторону и шага, но видно было, что в случае необходимости она, не раздумывая, бросится на меня, чтобы, как Сергеева, вышвырнуть из номера. Но тут еще неизвестно, чья возьмет, — я свой черный пояс по карате не на рынке купила. Я не стала еще больше обострять отношения, и так донельзя обостренные, поднялась и пошла к двери, а Вероника за мной. Когда я уже была в коридоре, то обернулась к ней и без всякой обиды — чего уж тут обижаться на профессионала? — спросила:

— Карате?

— И это тоже, — спокойно ответила она и закрыла дверь.

«Да! Железная дама эта Сереброва! Да и Вероника ей под стать! — пробормотала я себе под нос. — А может, бросить мне свой частный сыск к еловой бабушке и пойти в бодигардессы? А что? Внешность позволяет, квалификация соответствующая имеется, а языки подучу! — Но, подумав, решила: — Нет, не пойду! Скучно это!»

Я направилась в сторону люкса Глахи.

На мой стук дверь номера открыл внушительных габаритов мужчина лет тридцати с хвостиком, и я очень удивилась, увидев его, — на телохранителя он никак не тянул, просто здоровый мужик, и все.

— Что вам? — неласково спросил мужик.

— Я частный детектив Иванова, — представилась я. — Мне нужно поговорить с Глахой.

— Она отдыхает, — отрезал он, намереваясь закрыть дверь.

— Но мне нужно с ней поговорить! — с нажимом сказала я. — На конкурсе, где она, между прочим, член жюри, черт-те что творится, и это нельзя пускать на самотек! Так что пусть она уж прервет свой отдых и уделит мне немного своего драгоценного времени!

— Нам все равно, что творится на конкурсе, и говорить она с вами не будет, — отрезал охранник и закрыл у меня перед носом дверь.

«Ну и дела! — подумала я. — Два облома подряд! Давненько меня так не прикладывали! Но не драться же мне с ними! Ладно! — со злорадством пообещала я Серебровой и Глахе. — Не хотите по-хорошему — будет по-плохому! Тебе, барыня, я „жучок“ сегодня же присобачу, когда ты в ресторан пойдешь. А Глахе — завтра, пока она будет в театре. Так просто вы от меня не отделаетесь!»

Быстро спустившись в свой номер, я достала набор отмычек — а куда порой без них? — и бегом вернулась на пятый этаж, где дежурная изумленно посмотрела на меня, недоумевая, чего это я так разбегалась. Пройдя по коридору до конца, я увидела дверь запасного выхода и, отперев замок, притаилась на лестничной площадке. Курить хотелось страшно, но сквозняком сигаретный дым потянуло бы в коридор, и Вероника вполне могла это почувствовать, а мне этого совсем не хотелось. Прождала я минут пять, когда услышала звук открываемой двери.

До меня донеслись голоса.

— Нет! Ну какова нахалка! — возмущалась Сереброва.

— Это ее работа, — спокойно заметила Вероника.

— И все равно никто не давал ей права так со мной разговаривать! — бушевала дама.

— Не судите ее строго, Тамара Николаевна, — попросила телохранительница. — Это ей по молодости кажется, что чем больше напора, тем скорее она получит результат, причем обязательно положительный. Ничего! С годами поумнеет и поймет, что гибкость бывает порой гораздо более полезна, чем грубая нахрапистость.

— Мы с тобой одной крови — ты и я, — насмешливо сказала Сереброва.

— Нет! — спокойно возразила Вероника. — У нас разный вид деятельности, но, как я понимаю, в покое она вас не оставит.

— Опять придет с разговорами? — возмутилась Сереброва.