Марина Серова - Вождение за нос

Другое предположение основывалось на близком отъезде Данилы с подругой, о котором мне рассказал бармен в «Карамболе». Тогда он мог сдать статуэтку в камеру или же оставить в каком-то еще надежном месте. Возможно, он вообще больше не собирается возвращаться на квартиру. Такое предположение говорило о том, что либо Клементов в курсе моих поисков и тут ему помогла старушенция-хозяйка, будь она неладна со своей болтовней, либо шестое чувство у Данилы так развито, что он уже давно подготовил почву для отступления.

Положение мое было аховым — буквально на днях статуэтку могли вывести за границу, а я даже не знаю, как выглядит тот, кто должен это сделать. Допустим, внешность можно попытаться установить путем составления фоторобота. Для этого у меня есть как минимум три помощника — Элеонора Гробовская и Нина Сергеевна, квартирная хозяйка Клементова, а также Орест Николаевич, у которого в лавке Данила часто работал. Разумеется, предпочтение я отдам первой и последнему, потому как их личной заинтересованности я не видела.

Сейчас, если я не найду в комнате статуэтку, из этого может следовать только одно предположение — помощник Гробовского решил уехать. Если я не найду достаточно одежды, значит, он уже успел упаковать ее и не собирается сюда возвращаться.

В голове промелькнуло: не позвонить ли Кире и не попросить ли его разослать ориентировку в аэропорт и на вокзалы. Так, на всякий случай, ведь я знала, каким именно транспортом Клементов попытается пересечь границу. Но мне не хотелось доставлять столько хлопот Володе, который и так слишком много сделал для меня в последние дни. Пора вспомнить о совести. В конце концов, мои опасения могут и не подтвердиться, а люди будут задействованы, таможенные посты вовлечены в глобальную операцию, которая окажется совершенно не нужной.

Второй замок открылся проще и быстрее, но содержимое ящика никакого удовлетворения мне не принесло — опять одежда и ничего более. Закрадывалось ощущение, что я не бронзовую богиню разыскиваю, а копаюсь в грязном белье. «Интересно, а есть у него тайник где-нибудь? — задала я себе резонный вопрос. — Вполне ведь может быть, даже в этой квартире. Только бы обнаружить его…»

Стоило осмотреть всю квартиру. Например, для разнообразия нелишним было бы заглянуть на кухню. Поискать на антресолях, за газовой плитой или даже в духовом шкафу. Где еще реально устроить тайник под небольшую статуэтку? Под подоконником в нише, если, конечно, таковая есть на кухне.

Квартира была с нестандартной планировкой из-за того, что находилась в том месте, где соединялись две располагающиеся под углом друг другу части дома. И это сильно отразилось на кухне — ее форма была близка к ромбу. Площадь не более восьми квадратных метров оказалась заставленной мебелью из настолько разных гарнитуров, что вместе они никак не сочетались. Но больше всего поражала именно форма. Архитекторы словно пошутили или же находились в сильном подпитии, проектируя это здание на самом въезде в Тарасов. На самом деле все здесь выглядело настолько непривычно, что тайники, казалось, можно было устроить в любом месте, и их никто не заметил бы.

Осмотрев помещение с максимальным тщанием, я, так ничего и не обнаружив, как говорится, несолоно хлебавши решила вернуться в комнату Клементова. Все-таки больше шансов припрятать что-то в своей комнате, чем носиться с ценностями по всей квартире.

Изменив тактику и представив себя Данилой, я попыталась осмотреться «его» глазами. Устроить тайник стоило бы не в каком-то сокрытом от глаз месте, а как раз наоборот — вроде бы на виду, но там, где никто искать и не подумает.

Сдвинув в сторону вытертый ковер, я потопталась на дощечках паркета. Под ними, если суметь приподнять, можно сделать небольшое, но вполне достаточное углубление, как раз под статуэтку или нечто подобное. В принципе, это довольно стандартный прием, но все же им часто пользуются.

Мои подозрения были не напрасны — недалеко от стола паркетные доски поскрипывали сильнее обычного. Одна из половиц показалась мне особенно «подозрительной», и я принялась выковыривать ее при помощи перочинного ножа. Результативность операции, конечно, была не столь впечатляющей, как хотелось, и все-таки я увлеклась, словно изнутри меня что-то жгло, как бы подтверждая правильность намерений.

Я с энтузиазмом ковырялась в полу, когда вдруг услышала нечто вроде шороха в прихожей, но, не будучи уверенной в том, что мне могло просто показаться, не придала этому значения, и совершенно напрасно. Зато в следующий раз будет наука, если, конечно, этот следующий раз мне когда-нибудь представится, ведь в тот момент я и не думала, что выпутаюсь из этой переделки живой.

Когда едва слышный через закрытую в комнату дверь шум стал фактом очевидным, было поздно предпринимать решительные действия, посему я элементарно притаилась. В моем положении, пожалуй, это оказалось самым разумным. К тому же я понятия не имела, кто именно нагрянул в квартиру — хозяйка или Данила. Если хозяйка, то можно считать, мне повезло, она ведь вряд ли станет заходить в комнату парня, следовательно, тут я в относительной безопасности. А если это Данила, мне придется потрудиться объяснить ему, чем я занимаюсь в снимаемом им пространстве, к тому же без санкции на обыск.

Все, что мне успело прийти в голову, так это спрятаться. Места в моем распоряжении было не так много — только комната Клементова. Оставалось тешить себя надеждами, что в квартиру вернулась старушка-хозяйка, и придумывать что-то для объяснения моего здесь присутствия.

Кстати, даже в таком, казалось бы, безвыходном положении у меня все же был один не самый плохой ход — удостоверение, пусть и просроченное, давало мне право заявить, что я расследую убийство Гробовского, а Клементов мой главный подозреваемый, которого просто невозможно застать дома. Может быть, театр по мне и не плачет, но некоторые роли в своей частной практике я играю весьма неплохо. Авось и тут все получится. Для большего эффекта можно сказать про повестки, посылавшиеся якобы Даниле несколько раз, и затем поинтересоваться, почему он не удосужился явиться ни по одной из них.

Я тихонько прошла к окну, дабы спрятаться за гардиной. Не бог весть какое укрытие, но все же лучше, чем просто сидеть на кровати и ждать, когда меня тут обнаружат. В конце концов, Данила наверняка не дурак и может вызвать милицию, выдав меня за грабителя, и тогда я при всем желании не смогу выпутаться. А обвинение в подмене статуэтки и убийстве из тюрьмы не предъявишь.

Пока я стояла за гардиной и ожидала своей участи, в прихожей кто-то ходил, что-то собирал. В общем, шум был такой, словно о моем присутствии в квартире и не подозревали. Я косилась на угол паласа, который не успела расправить, когда торопилась спрятаться, и теперь жалела об этом. Безумно хотелось выйти из укрытия и исправить эту досадную мелочь, которая могла все испортить, но в этом был определенный риск — вдруг в квартиру вернулся все же Клементов и вдруг он появится в комнате именно в тот момент, когда я выйду из-за занавеси.