Вера Воронцова - Убойная невеста

— Во дают!

— Ну это ж надо, а?

— Так держать, ребята!

— А свадьбу? Свадьбу не заиграете?

— Поздравляем, дорогая! И вас, и вас, Платон Августович!

В поднявшемся шуме и гаме ему запомнилось только побледневшее, потрясенное лицо Витька, яркий блеск в черных глазах Инессы Казимировны, быстрое хихиканье Семена Самуиловича, острая зависть Ирины и Инны, которую те безуспешно пытались скрыть фальшивыми улыбками, радостные вопли Артема и Маши: «Свадьба! А когда свадьба? Мы еще ни разу не были на свадьбе!»…

— К XVI веку Османская империя достигла своего расцвета. Сорок шесть лет, с 1520 по 1566-й огромной страной правил Сулейман Великолепный. При нем творил самый известный турецкий зодчий — Синан… Как вы понимаете, сочетание такого множества культур делает эти места уникальным памятником древнего искусства.

…Монотонный голос экскурсовода не нарушал размышлений Сергея. Ему все еще не давали покоя воспоминания о том, что произошло накануне…

…Позже, вечером, когда в холле остались одни мужчины, разговор о готовящемся торжестве отодвинул на второй план разговор о политике и даже обсуждение конкурса красоты, который в это время транслировался по турецкому ТВ.

— Вот это сюрприз! Вот это событие! Кто бы мог подумать, да, кто бы мог это представить! — сокрушался Семен Самуилович. — Ах, молодежь, молодежь! Вот так, с ходу, решиться на такой шаг… Может, это от затмения у них разум помутился? Кстати, вон та цыпочка в голубом купальнике, по-моему, очень даже ничего! — это относилось уже к одной из девушек на экране.

— Да, с ума они все посходили! — подал голос Витек. — И главное, что он в ней нашел? В голубом купальнике — нет, а вон та блондиночка в зеленом — у нее ноги точно от ушей растут!

— Меня тоже удивило, что он выбрал именно эту девушку, — согласился Семен Самуилович. — Совершенно ничего особенного! Мне казалось, две других выглядят значительно аппетитнее… И они же ведь тоже не замужем? Правда, у них дети… А вот эта тоже ничего! Пикантная шатеночка!

— Да, девушка, конечно, простенькая, — согласился Михаил Егорович. — Внушить такую страсть — это под силу не каждой! Но я думаю, это не наше с вами дело. Нам остается только порадоваться за молодых! Кстати, а вы знаете, я ведь и сам в некотором роде — молодожен! Мы с Инессой только три месяца как поженились. Так что я на собственной шкуре знаю, что любви действительно все возрасты покорны! Да, блондиночка — высший класс. Я думаю, она и выиграет.

— Любовь, — саркастически усмехнулся Витек. — При чем тут любовь? Ставлю на блондиночку тысячу лир.

— А вы знаете, оказывается, в консульстве расписывают в течение трех дней! — сказал Михаил Егорович. — Кто бы мог подумать! В России бедолагам приходится ждать. А тут — на тебе! Приехал холостым, а через три дня можешь вернуться молодоженом!

— Три дня? — поразился Витек и принялся что-то быстро подсчитывать в уме. — А когда точно, не известно?

— Как же, дата уже определена! — кивнул Михаил Егорович. — Свадьба назначена на тринадцатое. Наши молодожены несуеверные. Платон Августович уже обговорил с Исмаилом меню. Не волнуйтесь, все будет организовано по высшему классу. Кстати, нам надо решить насчет подарка. Как мы поступим — скинемся или каждый вручит что-нибудь от себя?

В этот момент в холле появились Инесса Казимировна и Инна с Ириной. Женщины активно включились в разговор о подарках.

Сергей за все это время не проронил ни слова. Да и что он мог сказать? Ведь он знал то, о чем другие не имели ни малейшего понятия, — ему было известно истинное положение вещей. И это знание до такой степени тяготило его, что хотелось заорать, сломать что-нибудь или разбить…

Блондинка выиграла конкурс, кошелек Виктора пополнился парой мятых купюр.

— А теперь о городе, в который мы направляемся. Аланья в древности — это Корекесион, что в переводе значит «Скала». Стены знаменитой крепости, общей протяженностью около 8 километров, бухта Инджекум служили и прибежищем морских пиратов, и резиденцией знаменитых императоров. Город поочередно принадлежал то Киликии, то Памфилии. В IV веке до нашей эры Корекесионом завладели персидские завоеватели…

…Тягостное неприятное чувство не оставляло Сергея даже сейчас. Во всем этом щекотливом деле был еще один аспект — моральный, который нельзя было не учитывать. Если он знает, что жених Леониды — преступник, может ли он, имеет ли право промолчать и не предупредить ее об этом?

Сергей колебался — честно говоря, он предпочел бы ни во что не вмешиваться. Раз уж преступник разоблачен, значит, скоро он будет пойман и наказан. Женщине в любом случае не грозит ничего, кроме разочарования. И в то же время он понимал — одно дело, если она откажет ему до свадьбы, и другое — если она узнает об обмане, став женой афериста.

Значит, его долг — предупредить ее. Но как? Эта парочка с самого утра была неразлучна, своим идиотски-радостным видом словно бросая вызов собравшейся здесь своре холостяков. Вот И сейчас они, рука об руку, сидят на первом сиденье и смотрят гиду прямо в рот. Нет, здесь, в автобусе, до нее не добраться. Придется искать возможность в крепости… Хорошо, что он захватил с собой бинокль — пригодится на случай, если придется искать ее.

— Удачное расположение, прекрасная гавань сделали город лакомым кусочком и для других захватчиков. Но благодаря своей неприступной крепости и свободолюбивому духу жителей Корекесион сумел защитить себя, сохранить свою независимость и стал единственным городом, устоявшим перед Антиохом III, правителем сирийского царства Селевкидов.

…Если бы только Сергей знал, что кроется под «идиотски-радостной» улыбкой Леониды! Если бы он знал, каких усилий ей стоило сегодня же тайно не сбежать обратно в Москву!

Женщина проснулась в самой настоящей панике. «Боже мой, что я делаю! Какая же я идиотка!» — Она металась по комнате, как пойманная птица, не в силах взять себя в руки. Она натыкалась на мебель и не замечала боли. «Ведь я же его не люблю! Более того, он мне противен!»

Сделав это величайшее открытие, Леонида рухнула в кресло. Что же ей теперь делать? Отказать ему? Сказать всю правду? Нет, этого делать нельзя, поздно — во все это вовлечено слишком много людей, запущен огромный механизм, и потом, она уже написала подруге!

Ну и что, что написала! Что для нее важнее — чужое мнение или собственная жизнь?

И тут она представила, что возвращается домой без мужа… Некого будет показать шефам, не с кем поехать к родителям, и она опять будет с тихой завистью наблюдать за счастливой семьей Татьяны… Нет-нет, это невозможно! Ничего, стерпится-слюбится! Почему бы ей не потерпеть хоть немножко? Если уж будет совсем плохо, можно и развестись… Уговорив себя таким образом, Леонида сумела кое-как одеться и спуститься в холл. Вымыть голову, уложить волосы и воспользоваться косметикой она просто не успевала.