Вера Воронцова - Убойная невеста

Сергей спустился вниз и попросил Анвара заказать такси. А потом набросал еще несколько слов и отправил Алексею еще один факс. Нужно было выяснить, зачем покойный прилетал в Москву.

Весь вечер после трагедии Леонида провела в полной прострации. Она была опустошена, выжата, как лимон, а после таблеток, которые ее заставили проглотить, — заторможена и тупо сонлива.

То, что произошло, было действительно ужасно, но еще более ужасным было то мгновенное чувство облегчения, которое она испытала, едва придя в себя после первого шока.

А потом — раскаяние и новая боль: она опять не замужем! У нее и на этот раз ничего не вышло! Словно какая-то рука держит ее и не дает сделать решающий шаг. А может, это рука ангела-хранителя? Нет, этого не может быть: человеческая жизнь — слишком дорогая цена.

В любом случае надо написать Татьяне и рассказать ей об ужасном событии. А также о непредсказуемом крушении всех планов. Леонида попыталась писать, но рука не слушалась ее. Она отложила ручку и взяла книгу, но строчки прыгали перед глазами, буквы расплывались, не желая соединяться в слова. Нужно было бы лечь и заснуть, но она уже предчувствовала в лучшем случае бессонницу, в худшем — нескончаемые кошмары.

Вот так она и сидела одна, мечтая и боясь включить свет, боясь выйти к людям. Стук в дверь прозвучал так неожиданно, что она вздрогнула.

Это был Семен Самуилович. Вот уж кого она меньше всего ожидала увидеть! Но друзья, как известно, познаются в беде. Поборов удивление, Леонида почувствовала прилив симпатии к этому неожиданному визитеру.

— Девочка, не надо плакать! — голос гостя звучал ласково и вкрадчиво. Он достал из кармана бутылочку коньяка и налил в стоящий на журнальном столике стакан. — Выпейте это! Вам сразу станет легче. Не бойтесь, это лекарство! И я с вами на пару выпью… Помянем покойного! Надо же, какой трагический случай. Кто бы мог подумать, такой ужасный конец!

Его успокаивающая болтовня и проглоченный коньяк подействовали на Леониду расслабляюще. Напиться, конечно же, напиться! Самый верный способ забыться, как же это она сразу не догадалась! Она попросила налить еще, Семен Самуилович кивнул и выполнил ее просьбу. Пока Леонида приканчивала вторую порцию коньяка, он осматривал номер.

— А у вас тут ничего… — бормотал он, постукивая по стенам и внимательно приглядываясь к щелочкам в побелке. — И вид — просто замечательный! Но вот слышимость — отвратительная. Наверное, тяжело с таким соседством? — он кивнул на стенку, соседнюю с немкой, — оттуда слышался стук машинки.

Но Леонида только пожала плечами — она уже с трудом воспринимала то, что происходило вокруг. Она даже не заметила, как улыбающегося Семена Самуиловича сменила озабоченная Инесса Казимировна.

— Дорогая! Нельзя замыкаться в себе. — Благородная дама села на диван рядом с несчастной, обняла ее и прижала к груди. — Поверьте мне, уж я-то знаю! Я очень тяжело пережила смерть первого мужа. Это была просто трагедия! — С этими словами бывшая певица вынула из кармана плоскую бутылочку и нацедила оттуда немного жидкости в стакан, который Леонида все еще держала в руках. — Главное — не погрязнуть в своем горе, — продолжала она, проследив, чтобы Леонида выпила все до последней капли. — Вот и умница! А теперь — пойдемте к нам. Пойдемте вниз! Не бойтесь быть с людьми, разделить с ними свое горе… Если бы вы только знали, как мы все сочувствуем вам! Все вас ждут, мы там организовали небольшие поминки…

— Да-да, конечно… — Леонида вдруг почувствовала неожиданный прилив сил. Ей захотелось немедленно идти куда-то, что-то делать, с кем-нибудь пообщаться. И хотя, вскочив, она почувствовала, что ноги ее совсем не слушаются, она все-таки двинулась на улицу, в ресторан, откуда доносились печальные звуки заунывной турецкой музыки.

Появление Леониды было встречено сдержанными приветственными возгласами. Столы были сдвинуты, вокруг них сидели обитатели отеля. На тарелках, лавирующих между бутылок, было немало снеди — более трезвый наблюдатель разглядел бы здесь те самые турецкие блюда, которые двумя днями раньше явились причиной международного конфликта. Теперь же никто и не вспоминал об их несъедобности — наоборот, тарелки пустели с удивительной скоростью.

Было необычно тихо — только похоронная музыка, шум моря и плеск наливаемого в стаканы. Если бы Леонида была трезвее, она бы заметила, что все вокруг уже пьяны, но она и сама была в таком же состоянии, и происходящее вполне соответствовало ее душевному настрою. Она с сожалением отметила отсутствие Сергея, но мысль об этом была какой-то далекой, как и все остальные мысли.

— Сюда, давайте вдову сюда! — махнул рукой Витек, показывая на пустующий стул рядом с собой. Шорты на голое тело и кроссовки на босу ногу говорили о серьезности его отношения к мероприятию.

— Нет, я думаю, мы посадим нашу мученицу во главе стола, — не согласилась Инесса. Она потянула было качающуюся Леониду к дальнему концу — там тоже было пустое место, но Леонида, почувствовав головокружение, просто-напросто упала рядом с Витьком.

— Вот и хорошо, вот и умница! — обрадовался тот, поднимая ее, усаживая на стул и мигом наполняя неожиданно появившийся перед Леонидой стакан. — Помянем усопшего! — скомандовал он, и народ, глубоко вздохнув, выполнил команду.

Земля закружилась вокруг Леониды, она вдруг почувствовала, что теряет опору, и голова ее сама собой легла на голое плечо Витька.

— Я даже не успела узнать, какая у меня будет фамилия! — всхлипнув, пожаловалась раскисшая девушка соседу. — Представляешь? Я эту анкету… Куда мы все про себя записывали… Так и не прочитала! И что это за жизнь такая, черт побери!

— Олейникова! — услышала она в ответ. — Ты будешь Олейниковой!

Рука Витька, утешая, нежно гладила ее волосы, и ей было приятно это дружеское прикосновение.

— Это у него была такая фамилия? — От удивления Леонида даже немного протрезвела. Однако голову с плеча не подняла. Как хорошо, когда можно на кого-то опереться! Как надоело ей всю жизнь быть сильной! Как ей не хватает простого человеческого участия!

— Нет. Это у меня! И у тебя будет тоже. Поняла?

— Нет. Почему это?

— Потому что завтра я на тебе женюсь. Согласна?

— Ага, — кивнула пьяная Леонида и через секунду заснула.

Она не слышала, как Витек объявил о помолвке, что вызвало вначале гробовое молчание, а потом взрыв негодующих и восторженных криков.

Она не почувствовала, как новый жених на виду у всех крепко поцеловал ее в губы, а потом отнес наверх в номер и, уложив на кровать, отправился ночевать к себе.

В эту ночь ей не снились кошмары, а уж бессонницы даже и близко не было — она проспала без сновидений целых десять часов.