Сергей Емелин - Убийца пришёл первым

— Хочешь поиграть в сыщика? — иронично поинтересовался Жозе. — По-моему, и так всё ясно…

— Ничего не ясно, — резко ответил Николя; пожалуй, таким злым и сосредоточенным я его ещё ни разу не видел. — Думаю, что всем сейчас выгодно говорить правду — всем, кроме преступника, конечно. Итак?

— Ну, мне скрывать нечего, — пожал я плечами; мне не очень-то нравилась категоричность друга, но в глубине души я был с ним согласен. — Как мы с Лали поднялись в свою спальню, так из неё и не выходили до самого утра.

— Я тоже проспала всю ночь, — тряхнула головой Джоанна, безуспешно пытаясь прикурить очередную сигарету. — И ничего не слышала.

— Ты, Линда? — Николя, похоже, был настроен решительно.

— Ну-у… Мы с Мануэлой, наверное, девочки не совсем нормальные, — как-то виновато улыбнулась та. — Хочешь верь, хочешь нет, почти до самого утра проиграли в трик-трак, нервы успокаивали, а спать почему-то совсем не хотелось…

— Это тебе не хотелось, а у меня глаза слипались уже после второй партии, — парировала Мануэла. — Единственное, что меня за доской удерживало — так это желание отыграться, ты же меня вчера уделала, как Бог черепаху.

— И никто из вас ничего не слышал? — недоверчиво поинтересовался Николя. — В течение всей ночи?

— Побойся Бога, Нико, их комната в другом конце коридора, — вступился я за девушек. — Сам подумай, что они могли услышать, тем более что убийца явно не топал, как слон.

— Ну хорошо, а что скажут Жозе и Бене?

— Хоть мы с Жозе и поругались вчера, сон мне это не испортило, — Бенедикт беспечно махнула рукой. — Да и перебрала я вчера слегка, если честно…

— А Лали ничего не хочет сказать уважаемому собранию? — со всей возможной ядовитостью в голосе поинтересовался вдруг Жозе. — Чтобы, так сказать, дополнить картину.

— Себастьен же ясно ответил — мы всю ночь провели в своей комнате, — тут же разозлилась моя жёнушка, и взгляд её вполне мог испепелить Жозе. — На что ты намекаешь, хотела бы я знать?

— На то, что, по словам Николя, врать выгодно только убийце, — спокойно заявил он.

Лали побледнела так, что лёгкие веснушки, обычно незаметные на смуглой коже, сейчас отчётливо проступили на её лице.

— Повтори, пожалуйста, — медленно проговорила она, поднимаясь со стула.

— Охотно повторю, — Жозе тоже вскочил со своего места и стоял, напружинившись, напротив моей жены. — Где-то около двух часов ночи я услышал шаги, и мне стало очень интересно, кому это не спится в такое время. Выглянув в коридор, я увидел тебя! Правда, без ножа в руке, но, может, ты уже успела им воспользоваться?

— Ты что, совсем рехнулся? — завопила Лали, и мне показалось, что сейчас она просто-напросто выцарапает Жозе глаза. — С какой стати мне убивать Оливье, идиот несчастный?!

— Прекрати немедленно! — я возмущённо подскочил к Жозе, руки у меня так и чесались заехать ему по физиономии. — Ты что несёшь?!

— Да ничего особенного, только говорю, что видел её в коридоре этой ночью! — Жозе тоже понял, что хватил лишнего, но отступать не собирался. — Почему ты её покрываешь, Себастьен?

— Никого я не покрываю, ясно? — в бешенстве я схватил его за воротник рубашки так, что он угрожающе треснул. — Да, Лали выходила несколько раз, но минут на пять, не больше — просто выпила лишнего за ужином, если тебе это интересно! А вот сам-то ты что делал в коридоре в два часа ночи?

Подоспевший Николя растащил нас в разные стороны и примиряюще поднял руки:

— Успокойтесь же, ради Бога! Я никого не хотел ссорить своими расспросами и тем более не хочу, чтобы мы сейчас все начали обвинять друг друга лишь на том основании, что кто-то из нас выходил в туалет, чёрт возьми!

Тирада друга несколько охладила наш с Жозе пыл, а Мануэла нервно передёрнула плечами:

— Должна признаться, мы с Линдой тоже не сидели за доской как пришитые.

— В общем, любой из нас мог убить, — мрачно констатировал Николя. — Что касается нас с Элен, то мы действительно проспали всю ночь, но доказать это я тоже не могу.

— Вот мы и вернулись к началу, — резко бросила Джоанна. — Любой мог зарезать Оливье, но ни у кого не было повода сделать это.

После её слов вновь воцарилась тишина — в самом деле, было над чем задуматься. Я полностью доверял своим друзьям, всем вместе и каждому по отдельности — и всё-таки кто-то из них врал. Конечно, если Кристиан не убийца.

Но у Кристиана мотив был слишком явным — настолько, что даже трудно было в него поверить. Если этот парень и мог сделать спьяну какую-нибудь глупость, то как раз в тот момент, когда он набросился на Оливье за столом; но представить, что Кристиан проснулся среди ночи, отыскал в темноте нож и пошёл предъявлять дальнейшие претензии — на это у меня фантазии не хватало. Я очень хорошо помнил, до какого состояния напоролся Кристиан за ужином — да он бы два и два не сложил, не говоря уж о чём-то большем.

Конечно, для полиции он был лакомым кусочком — крупная ссора с жертвой накануне убийства, далеко небезупречное прошлое, наконец, найденный перстень… Чёртов перстень! Неожиданно мне в голову пришла очень простая мысль — если Кристиан не убивал, значит, настоящий убийца подбросил ему эту цацку. Подбросил специально, очень хорошо рассчитав, что подозрение падёт прежде всего на бедного Кри-Кри.

От такого вывода мне сделалось не по себе — как-никак, приходилось признать, что один из моих друзей — преступник, причём преступник циничный и расчётливый. Мне было гораздо легче смириться с мыслью, что Оливье погиб в результате случайной пьяной ссоры, нежели с тем, что убийство было обдумано и спланировано заранее. Но кто, чёрт возьми?!

— Ладно, Нико, Эркюля Пуаро из тебя не выйдет, — буркнул присмиревший Жозе. — Себастьен прав, давайте лучше пожрём, а то я из-за всех этих переживаний жутко проголодался.

На сей раз над его неумеренным аппетитом даже никто подтрунивать не стал; все потянулись к столу, на котором ещё оставались кое-какие закуски, однако по хмурому лицу Николя было видно, что он от своего не отступится.

Этот парень тоже не верит в виновность Кристиана, подумал я. Но чем он руководствуется при этом? Старой дружбой или ещё чем-то, что пока знает только он один? Николя первым увидел труп и больше никого не пустил туда до прихода полиции… не значит ли это, что он заметил там что-то такое, о чём не следовало знать Ленорману? Времени было достаточно, чтобы уничтожить любую улику…

Стоп, оборвал я себя. Что за бред лезет мне в голову? Уж кто-кто, а Николя точно не из тех, кто может совершить преступление или хотя бы с какого-то бока замешаться в нём. Ещё в университете мы не раз посмеивались над его правильностью и почти патологической честностью, так неужели теперь он начнёт строить какие-то хитрые комбинации?