Александр Знаменский - Паразиты

Сразу после этого убийца залез в кабину «Тойоты» и мощным ударом тяжелого кованого каблука высадил переднее ветровое стекло возле руля. Затем он снова выбрался из кабины, поднял обмякшее тело водителя иномарки и через кабину сунул его в проем переднего окна, создав полную иллюзию, что водитель погиб сам, попав в автокатастрофу.

Пока Обрез занимался тем, что на языке милицейского протокола называется «сокрытием следов преступления», Кирпич вместе с Сифоном, не особенно церемонясь, перетащили бесчувственную маму Соню в свою машину, не забыв прихватить с собой ее сумочку.

— Готово, — сказал Обрез, завершив свою нелегкую работу. — Хорошо, что ни одной машины не проехало мимо. Нам лишние свидетели ни к чему…

— У нас тоже все готово, — произнес Кирпич. — Можно уезжать…

И «Нива», развернувшись на месте, понеслась в противоположную сторону.

Мама Соня пришла в себя минут через пять, когда Кирпич раздавил у нее под носом ампулу с нашатырем, входившим в аптечку автолюбителя.

— Оклемалась, милка, ну и ладно, — участливо проговорил Кирпич, успокоительно поглаживая женщину по плечу.

— А?.. Что со мной было?! — испуганно дернулась мама Соня, отстраняясь от назойливых рук Кирпича.

— Да так, пустяки, — оглянувшись на заднее сиденье, ответил Обрез. — Авария. С кем не бывает…

— А куда вы меня везете? Мне срочно в город надо!.. — снова дернулась мама Соня, но рука Кирпича неожиданно подобралась к ее горлу и сжала его так, что бедняжка захрипела: — Что?.. Зачем?.. На помощь!..

— Не ори, стерва! — приказал Кирпич. — Ты попала в скверную историю, мамочка. И тебе остается одно из двух — либо честно и правдиво ответить на все наши вопросы и продолжать свою драгоценную жизнь, либо угодить в новую автомобильную катастрофу, но на этот раз тебя уже никто не спасет…

— Что вам от меня нужно?.. — держась за шею, пострадавшую от пальцев Кирпича, обреченно спросила женщина.

— Рассказывай, кто тебе поставляет марафет, мамочка! — потребовал Кирпич.

— Марафет… Какой такой марафет? Не знаю я никакого марафета… Вы что, менты, что ли?

— Ага, особенно вон тот, на переднем сиденье, — откровенно усмехнулся Кирпич. — У него даже табельная «пушка» имеется. Эй, приятель, тут интересуются твоей табельной «пушкой»… Покажь, не гоношись!

Обрез, хмыкнув, вытащил из-под ремня двадцатизарядный пистолет системы Стечкина и сунул его под нос мамы Сони.

— Не, — сказала она, переводя дыхание, — никакие вы не менты. Те так не работают… Вы залетные, что ли?

— А это уж не твое дело, милка! — грубо ответил Кирпич, хватая женщину за волосы. Мама Соня дернулась, прижавшись к противоположной дверце, оставив свой шикарный парик в руках несколько обескураженного Кирпича, который от удивления только и добавил: — Во стервь…

— Не лапай, не купишь! — фыркнула мама Соня, вырывая из рук Кирпича парик и нахлобучивая его себе на голову. — Договоримся по-хорошему! Вы меня в целости и сохранности доставляете в город, а я отвечаю на все ваши дурацкие вопросы. Идет?

— О’кей! — согласился Обрез. — Тогда говори, кто тебе и твоим девочкам марафет поставляет?

— Есть один хороший человек. Его кличут Мордашка, — начала «колоться» мама Соня, но неожиданно замолчала.

— Пой дальше, не стесняйся, — подбадривал ее Кирпич.

— Я вам все выложу, а вы меня здесь и замочите… Знаю я вас, залетных! Только бы невинную душу сгубить.

— Мы тебя отпустим только тогда, когда ты приведешь нас к этому Мордашке. Я ясно сказал? Покажешь нам его, и тогда гуляй на все четыре стороны, — продолжал гнуть свое Кирпич.

— Хорошо, — преодолев сомнения, согласилась мама Соня. — Поехали в Дубну… Там имеется ночной танцевальный клуб «Аэлита». В этом клубе мы с Мордашкой всегда и встречаемся.

— Что скажешь, друг? — спросил Кирпич у Обреза. — Тебе это название клуба о чем-нибудь говорит?

— Да, есть там одно такое злачное заведение. Все молодые отморозки там пасутся, — ответил Обрез.

— Значит, туда мы и поедем. Надо же соблюсти этикет. Дама нас представит господину Мордашке. Скажет, что мы ее лучшие друзья. Разве не так? — обратился Кирпич с вопросом к маме Соне, весьма чувствительно ущипнув ее за ляжку.

— Ой! — взвизгнула «мама» и тут же подтвердила: — Так-так…

— Ну вот, а я что говорил! — добродушно заметил Кирпич. — А пока будем добираться до знаменитого города «физиков и лириков», пошуруем у дамы между… — И Кирпич, не смущаясь, сделал движение рукой к женским коленкам, от чего мама Соня сжалась в комок. — Не боись, коза драная! В сумочке твоей пошарим. А ты уж и обрадовалась? Что это там у нас такое? Во! Удостоверения… Скажите пожалуйста! Глянь, друг! У нее тут полная сумка чистых «корочек».

— Что за «корочки»? — оглянулся Обрез.

— Это удостоверения помощников депутата Госдумы от ЛДПР. Во как! А что, друг, не заняться ли нам политикой? Мамуля, я такое же хочу! Выписывай прямо счас!..

У здания, где находился ночной клуб «Аэлита», «Нива» Кирпича притормозила примерно через час.

— Вот это место, — сказала мама Соня. — Только мы зря сюда прикатили. Мордашка сегодня в Москве. Он появится только завтра.

— Что ж ты раньше молчала, бестия? — злобно выпучил глаза Кирпич. — Хотел я тебя отпустить подобру-поздорову, но нет… Друг, — тут же обратился он к Обрезу, — подержи пока дамочку у себя. Можешь с ней позабавиться, если захочешь… Завтра она нас все-таки познакомит с Мордашкой. И учти, мамочка-мамуля, это твой последний шанс уцелеть.

Гвоздю надоело сиднем сидеть в санатории, играть втихаря с Петровичем в карты «по маленькой» и давить клопов. Его обуяла жажда деятельности, но делать было абсолютно нечего. Кирпич не появлялся в течение целого дня, и следить было не за кем. Правда, одно развлечение для пациентов санатория «Зеленая роща» все-таки нашлось: вечером во вторник главврач Нина Самойловна собрала всех немногочисленных обитателей санатория-профилактория в небольшом зале и прочитала нудную лекцию о туберкулезе, от которой многих слушателей даже в сон потянуло. Многих, но не Гвоздя. Он всерьез решил бороться со своим недугом, и для этого ему жизненно необходимо было узнать об этой заразе как можно больше.

— Штаммы туберкулезной палочки, палочки Коха, сейчас приобрели неимоверную устойчивость ко многим антибиотикам, и потому лечить больных этой инфекцией практически нечем, — честно признавалась главврач, расхаживая по небольшой импровизированной сцене, заложив руки за спину. — Мы, специалисты, рассчитали, что за ближайшие десять лет в мире туберкулезом заболеют никак не меньше тридцати миллионов человек. Никак не меньше! Уже сейчас статистика заболеваний следующая: ежегодно туберкулезом заболевают около восьми миллионов человек, а три миллиона уже заболевших погибает. Наша страна по этой программе относится к слаборазвитым странам…