Ирина Львова - Наследница поневоле

— А Света? — возмущенно воскликнула Лиза. Она была готова поверить Ла Гутину, исповедь киллера, еще вчера угрожавшего ей, тронула девушку. Однако… если исключить Херби и француза, тогда остается только Гаррис. Гаррис? Нет, это просто невозможно!

Контрактер покачал головой и ответил по-русски. На этом языке он дальше и изъяснялся:

— Я не трогал ее! Когда я зашел в подъезд, чтобы, кстати сказать, навестить вас, уважаемая мадемуазель Батурина, причем я собирался кое-что обсудить с вами, а вовсе не убивать, она уже была мертва. И мне пришлось уносить ноги.

— Вы врете! — Лиза даже топнула ногой.

Ее брат удивленно на нее уставился:

— Так тебя по-настоящему хотели убить?

— Теперь я уж и не знаю… — вздохнула она.

— А зачем мне врать? — грустно сказал Ла Гутин. — Я думаю, нас привезли сюда вовсе не для того, чтобы прочесть нотацию, взять обещание не грешить впредь и отпустить с миром. Так что перед смертью врать бессмысленно! Я рад, что не убил вас, мадемуазель Лиза. Вы единственная, у кого есть шанс выйти отсюда живой по воле хозяев. О чем я теперь искренне начинаю жалеть, так это о том, что не прикончил господина Изборского. Вот где стоило отбросить щепетильность. Но увы…

Глебов нахмурился и посмотрел на Губу:

— Что он несет?

Напарник закатил глаза к потолку, а бывший работник органов закричал на француза:

— Заткнись!

Ла Гутин спорить не стал, он покорно умолк, но Лиза не сдавалась.

— Но вы же собирались убить меня?! — воскликнула она. — Напали, ножом грозили!

— Так ведь только грозил! — преспокойно возразил Пьер. — Ради Бога, не говорите, что я не мог этого сделать! Если бы я этого хотел — вы давно были бы уже мертвы! Я надеялся, что мы с вами придем к соглашению…

Бет надоело чувствовать себя безмолвной идиоткой.

— Джейк, черт тебя возьми, — закричала она, — спроси у этого… этого… мелкого жулика, о чем они говорят!

— Я? Опять я? Он прекрасно знает английский. Спроси его сама.

— Нет смысла так нервничать, сударыня, — с улыбкой проговорил Ла Гутин, как всегда негромко и с достоинством. — Я только сказал мадемуазель Лизе, что мог бы убить ее несколько раз, но не сделал этого. Не сделал и не жалею.

— Вы нарушили… нарушили профессиональную этику! — взвизгнула Моргенсон.

Контрактер развел руками.

— Что ж, мадам, вы абсолютно правы, — согласился он. — Меня надо исключить из международной лиги наемных убийц, а заодно и из профсоюза работников плаща и кинжала.

Херби дико захохотал.

— Ты уже совсем тронулся? — осведомилась Моргенсон.

— Погоди, Бет! — досадливо попросил Херби, отсмеявшись. Он пододвинулся к краю клетки, как можно ближе к охранникам, и обратился к ним, намеренно коверкая родной язык. Очевидно, он полагал, что им будет легче его понять: — Ю, гайз, ми. — Он ткнул пальцем себе в грудь и, обернувшись, показал на подругу: — Энд ю. Уи куд мэйк э дил. Кен ю си? Андерстенд ми, райт?

Глебов и Губа переглянулись.

— Чёй-то он? — спросил Губа, покосившись на более образованного напарника. — Что такое «дил»?

Преисполненный чувства собственного достоинства «ворошиловский стрелок», глядя на него свысока, ответил:

— Дил — это сделка, серость. Они нам предлагают договориться.

— Пошли они на…

— Нет, нет, нет, — проявляя неожиданную разумность, остановил напарника Глебов. — Мы их выслушаем и узнаем, что они затевают.

— Джентлмен! — продолжал Херби, видя, что его в той или иной мере понимают. — Миссис Моргенсон из зе райтфул эарисс ов зе велфс!

Понадобилось еще несколько попыток, прежде чем Херби, яростно жестикулируя и показывая то на Бет, то на Лизу, удалось наконец втолковать Глебову, что с Бет также можно договориться, поскольку, если помешать получить наследство Батуриной, все состояние достанется американской претендентке.

— Вот видишь? — просиял бывший милиционер, которого такой вариант развития событий по понятным причинам очень устраивал. — Не зря я ее приволок!

Губа пожал плечами.

— Джейк, какой вы негодяй! — ахнула Лиза.

— А вы сомневались? — ехидно поинтересовался Ла Гутин.

Бет, которой Херби перевел свое предложение, вновь впала в ярость.

— Это мои деньги! — завопила она. — И не смей ими распоряжаться!

— А мне моя жизнь дороже твоих денег! Ты что, не понимаешь, что нас убьют, если договорятся с Батуриной?

— Чё вы там опять? — зарычал Глебов, злобно оскалившись. — Сговариваетесь?

Он понял, что предложение американца отчего-то не встретило понимания со стороны американской наследницы. Ла Гутин подлил масла в огонь.

— Ни черта вы от этой стервы не получите! — заявил он. — Она скорее сдохнет, но денег никому не даст!

— Заткнись! — гаркнул Херби, который по реакции охранников понял, что Да Гутин льет воду вовсе не на его мельницу.

— И не подумаю! — развеселился контрактер.

Лиза зажала уши руками и отошла от решетки.

— Ну и ну! — удивился Саша, который, очевидно, совершенно не осознавал всей серьезности ситуации.

В подвал ворвался взбешенный, запыхавшийся Кирсанов.

— Где она?! — закричал он.

— Вот! — хором ответили Глебов и Губа, указывая каждый на свою пленницу.

— Идиоты! — рыкнул Кирсанов, бросаясь к клетке, в которой была заключена Лиза. — Простите этих олухов, дорогая Елизавета Павловна! Вы и ваш братик — свободны!

— Вы?! Это вы?! — изумилась Лиза.

— Я! Я! Только не удивляйтесь и не бойтесь! Им было приказано защищать вас, а не похищать!

— Чтобы потом вы наложили лапу на мои деньги? — ядовито проговорила девушка.

— О-о… Кто вам наговорил такой чуши? — притворно вознегодовал Дмитрий Антонович. — Мы собираемся предложить вам взаимовыгодное сотрудничество…

Лиза зло взглянула на Губу, но промолчала.

Это не укрылось от Кирсанова, который хищно сузил глаза: что-то в этом есть! А вдруг удастся отвести грозу от придурка зятя, подчеркнув вину Губы?

— Освободите нас! — закричал Херби. — Мы — граждане Соединенных Штатов.

— Заткнись! — отмахнулся от него Кирсанов. — Или говори по-русски. — Затем он обратился к Глебову: — Эх, Гена, Гена! Устроил ты мне головную боль!

Однако «стрелок» все еще надеялся разыграть американскую карту. Он вкратце изложил Кирсанову смысл предложения Херби. Дмитрий Антонович поморщился.

— Ты… Гена… думай-ка чего говоришь, — предложил он мужу дочери, тщательно подбирая слова. — Они здесь на все готовы, а выйдут, завопят, что мы воры и убийцы. Нет, брат, русский человек должен за страну болеть. — Кирсанов закончил совсем уже по-петровски: — Экономике российской во как эти денежки нужны, — сказал он и провел рукой по горлу.

Пока Губа отпирал клетку Лизы, Кирсанов подошел к боксу, в котором сидел Ла Гутин.