Альбина Десницкая - Без любви

— Да полезли так, у меня зажигалка, — предложил второй. Яковенко опять прошел на кухню.

— А где тут погреб? — он начал рассматривать доски, из которых состоял кухонный пол. Конечно, каждый нормальный сыщик обладает определенной интуицией. И что-то ему подсказывало, что искать в этом доме надо лучше.

— В коридоре, — дядя Володя вышел в коридор. — Вот здесь.

Но Роман Анатольевич не торопился выходить в коридор, а продолжал рассматривать немытый кухонный пол. Вдруг что-то привлекло его внимание, он присел на карточки.

— Дайте-ка что-нибудь остренькое.

— Погреб глядеть будете?

— Будем, — Яковенко протянул руку, — нож подайте.

Дядя Володя подал кухонный нож, маленький и тонкий, которым чистил картошку. Роман Анатольевич взглянул на тот ножик и, разозлившись, встал.

— Поднимите вот эту доску.

Дядя Володя всячески упирался, отговариваясь, что, мол, доски старые, лучше их не трогать, а то совсем развалятся. Но полицейский нашел в одном из ящиков кухонного стола тесак, предназначенный для разделывания мяса, и, присев опять на корточки, вставил его в щель между досок. Затем надавил на ручку и приподнял одну доску.

— Опочки! Вот это да! Вот это сюрприз! Выходите, ребята! — У-у-у, — начала завывать Рита, вылезая из тайника.

— И что мы здесь делаем, интересно узнать? — Яковенко откровенно радовался находке.

— Отдыхаем. От вас устали, — Игорь выбрался, сел на пол и начал стряхивать с себя мусор, прилипший к одежде. — Когда это все закончится?! У вас совсем нет ни совести, ни жалости! У нас пропал ребенок, а полиция вместо того, чтобы искать, дергает нас без конца.

— Собирайтесь. Поедете с нами в Дубровск, — Яковенко повернулся к дяде Володе. — И вы тоже собирайтесь.

— А я зачем?

— Следователь вам все объяснит.

— Никуда я не поеду, — запротестовал дядя Володя, — на кого я дом брошу?

— Сказано, собирайтесь, — в голосе Яковенко послышался металл. Старик понял, что спорить бесполезно.

Пока Ястребову и ее мужа доставляли в Дубровск, в кабинете Виткова шло обсуждение дальнейших действий. Сюда же подоспел и Козырев. Дело резонансное, в Москве решили усилить контроль.

— Надеюсь, нет возражений насчет того, что Ястребовой и ее мужу необходимо избирать меру пресечения, связанную с заключением под стражу? — Витков решил не тянуть, сразу, что называется, схватить быка за рога.

— А основания какие? — поинтересовался Есаков, который уже успел вернуться из Перелаз.

— Вот это я и хочу от вас услышать. В первую очередь от Павла Николаевича.

— Сегодня я еще раз изучил все показания Ястребовой, Лунова и других лиц, которые проходят свидетелями по делу, а также посмотрел характеризующий материал, — Танов откашлялся. — У нас ровным счетом нет никаких оснований. Ни один, ни вторая не судимы, отец ребенка работает, мать восьмимесячной девочки, естественно, сидит дома, не работает, оба имеет регистрацию в Дубровске, оба граждане России. Подтвердить наше подозрение, что они каким-то образом причастны к преступлению, мы не можем. Все только на словах. В связи с этим я считаю, что для начала надо задержать их на сорок восемь часов. За это время мы постараемся получить признательные показания. Тогда можно будет выйти в суд с арестом.

— Ну, хорошо. Предположим, что сорок восемь часов истекли, а признательные показания мы не получили. Дальше что? Отпускать?

Танов водил карандашом в своем блокноте, делая вид, что пишет. Надо оформлять задержание, а если не получится с показаниями, то придется отпускать. Витков демонстративно выждал несколько секунд и повторил вопрос, обращаясь лично к Танову:

— Павел Николаевич, так что? Я вас спрашиваю, отпускать будем?

— Если не сможем ни за что зацепиться, придется отпускать.

— А как это будем объяснять в прокуратуре? Зачем их задерживали?

— Может быть, мы заранее обговорим все с прокурором? — догадался Есаков.

— Действительно. Можно съездить в прокуратуру и посоветоваться, — поддержал его Танов.

— Да уж. Если оформлять задержание, не имея достаточных оснований, то надо прокурора ставить в известность, — заключил Витков. — Ну что, Павел Николаевич? Я в прокуратуру, а вы с операми занимайтесь подозреваемыми, их вот-вот доставят.

— Может быть, я с вами? — вызвался Есаков.

— Я что, один не справлюсь? Оставайтесь все на местах. Тут будет много работы.

Танов, вернувшись в кабинет, открыл окно и посмотрел на улицу. Стало немного теплее, но воздух был по-прежнему свежий и пах городом, людьми и едой со всех концов света. Прекрасный день в прекрасном городе Дубровске. Ему вдруг показалось, что он в подводной лодке, на дне глубокого моря отчаяния и безысходности. Но Павел Николаевич был уверен, что он выдержит.

Он с тоской посмотрел на календарь. Уже десятое марта. Пошла вторая неделя с тех пор, как девочку похитили. А у него кроме предположений, ничем не подкрепленных, нет никаких доказательств! Танов открыл самый первый допрос Ястребовой. Вроде бы в ее показаниях все складно. Но удаленная фотография в телефоне, а на фотографии переодетый в женскую одежду мужик, которого видели рядом с местом похищения коляски. Ее странное поведение. Ее побег. Если человек ни в чем не виновен, зачем ему скрываться от полиции? Зачем вместе с женой сбежал Лунов? Во время похищения он находился в Москве на работе. Его мобильный телефон, в соответствии с биллингом телефонных соединений, находился в Москве. Отец, который работал вместе с ним, подтверждает, что сын был на работе. Из ООО «Пассаж» пришел ответ, что Игорь был на работе. Территория «Пассажа» просматривается видеокамерами. У него железное алиби! Так для чего ему было прятаться?

Танов встал из-за стола, измученный бесконечным наплывом мыслей. Не о своей семье, не о сыне, а об этом проклятом похищении. Надо выпить кофе, потому что в ближайшие сорок восемь часов придется усердно работать.

Всю дорогу от Мареевки до Дубровска Маргарита по-детски рыдала. Ее опять терзала мысль о том, что она больше не увидит свою Леночку. Она не была готова к разговору со следователем. Она не могла слышать даже упоминания о ребенке. Они опять будут задавать вопросы. Вопросы, вопросы, проклятые вопросы. Как это все вынести? Поведение Риты, естественно, раздражало Игоря. Нервы его были на пределе.

— Ты меня достала. Только домой попадем, берегись!

Рита понимала, что муж не шутит. Тело сотрясала крупная дрожь.

— Что я тебе сделала?

— Заткнись, скотина убогая. Я тебя подобрал, бездомную тварь, а ты мне всю жизнь испортила.

— Разговоры прекратили, — железный голос Яковенко заставил их замолчать.

Однако скоро Рита опять принялась плакать. Истерика нарастала. Игорь опять не выдержал.