Джулия Кеннер - Парадокс Prada

Как же я рада, что подобные мысли лезут мне в голову. Нет, ни капельки я не рада.

Стараясь не думать о мрачной истории особняка, я сосредоточенно смотрю под ноги, чтобы не упасть. Вдоль дорожки идут ряды деревьев, и она кажется просекой в настоящем лесу. Уже довольно сильно стемнело, но я знаю, что ближе к дому появятся экзотические цветы, райские птицы и другие красоты и глаза у нас начнут разбегаться.

Я думаю о цветах и пытаюсь понять, где мы находимся, когда дорожка сворачивает и начинает подниматься вверх. Мы взбираемся по склону небольшого холма, и перед нами возникает особняк, озаренный луной и прожекторами.

Он сияет, точно живое и желанное существо, и я не в силах сдержать улыбку. Энди присвистывает от изумления.

— Да, я бы от такого не отказался…

— В самом деле? — насмешливо говорю я. — Столько комнат, в которых нужно наводить порядок.

— А кого это волнует? Когда в доме столько комнат, можно просто перейти в следующую. Если делать так раз в месяц, на сколько хватит? Пройдет пять лет, прежде чем придется нанимать горничную.

Я смеюсь, восхищенная его умением быстро считать.

— Меня это устраивает. Пойдем, — говорю я, кивнув Энди.

Свет отражается от серого шифера крыши (именно благодаря ему особняк и получил свое имя [21] Greystone (англ.) — серый камень. ), и мы осторожно подходим поближе, надеясь, что нас не видно.

Если я все правильно помню, Ивовый пруд находится в саду, расположенном с задней стороны дома. Единственная проблема состоит в том, что пока я не очень понимаю, как эту заднюю сторону найти. Честно говоря, особняк не слишком похож на обычный дом. Минут пять мы бесцельно бродим кругами. Пару раз я вижу, как где-то далеко возникает свет фонарика. Энди затаскивает меня за дерево, и мы стоим рядом, не дыша, пока он не удаляется.

— Охранник?

— Я не уверен. Лучше соблюдать осторожность, чем потом жалеть, — говорит Энди.

Я глубоко вздыхаю, чувствуя, как реальность вновь начинает сжиматься вокруг меня. Реальность, полная убийц и преследователей, реальность, в которой у меня не слишком много шансов на спасение.

Темнота начинает быстро сгущаться, превращаясь в заманчивое убежище, где я могу спрятаться в своем воображении, не думая о тревогах реального мира. Я прогоняю предательские мысли, потому что прекрасно понимаю, к чему приведет такой путь. Если я перестану тревожиться о реальном мире, то очень скоро окажусь вообще вне мира. Я не знаю более сильной мотивации для сохранения трезвого взгляда на окружающую действительность.

Полная решимости, я выхожу из-за дерева и иду в ту сторону, где — по моим представлениям — находится особняк. Проходит еще несколько минут, но мне так и не удается найти проклятый пруд.

Я недовольно качаю головой и останавливаюсь, вновь пытаясь понять, где мы находимся. Энди спотыкается и замирает рядом.

— Мы заблудились?

— Мы как раз там, где нужно, — резко отвечаю я. — Просто все остальное куда-то переместилось.

Достаточно глупое высказывание, но меня переполняет раздражение. Темно, я устала, и мне страшно. Ко всему прочему я действительно заблудилась, однако не собираюсь признаваться в этом Энди.

Я верчу головой, пытаясь отыскать хоть что-нибудь знакомое. Ничего. Наконец я выбираю направление.

— Пойдем туда, — говорю я.

— Подожди.

Я в недоумении смотрю на него.

— Что? Там кто-то есть? Ты что-то увидел?

— Мы идем не в то место.

Я качаю головой.

— Ничего подобного. Все сходится. Подсказки указывают на пруд.

— За исключением той части, где речь идет об отражении. Как там говорится? «Отражение величия, ушедших лучших времен»?

— Да. И что с того?

— А то, что мы отправили ее к остальным без всяких на то причин. А она должна сыграть свою роль.

Я сглатываю, понимая, что Энди прав. Но у нас нет времени распыляться, и теперь я сержусь на себя за то, что бросила все усилия на пруд с рыбками.

— И что же дальше? У тебя есть идеи?

— Ты неплохо знаешь особняк. Здесь есть какой-нибудь зеркальный пруд? — спрашивает он.

Предчувствие близкой гибели моментально исчезает.

— Да! — радостно кричу я. — И мне известно, где он находится.

Пять минут спустя мы находим зеркальный пруд — длинный прямоугольный неглубокий бассейн, устроенный во внутреннем каменном дворике. С одной стороны его украшает великолепный фонтан, который заглушает звук шагов.

— Что теперь? — спрашиваю я, прищурившись на водоем.

— Мы ищем подсказку, — отвечает Энди и прямо в туфлях шагает в воду. — Ты сказала, что Джек что-то нашел в воде. Значит, подсказка должна быть где-то здесь.

— Верно, — соглашаюсь я и провожу лучом фонарика по поверхности воды. — В фильме Джек Николсон нашел пару очков. Значит, мы ищем очки?

В моем воображении моментально возникает картинка: я в специальных очках-декодерах порхаю по усадьбе, как какая-нибудь Бэтгёрл. Я трясу головой, стараясь избавиться от идиотских мыслей. Определенно я схожу с ума.

— Сомневаюсь, — отвечает Энди. — Игра никогда не была такой буквальной. Но я рассчитываю что-нибудь найти.

Он бредет вперед по воде, а я стараюсь светить фонариком так, чтобы Энди видел, куда идет. Через несколько минут луч высвечивает какой-то блестящий предмет в центре пруда. Свет отражается, словно кто-то включил маяк или посылает сигнал бедствия: «Сюда! Сюда!»

— Энди!

— Я вижу, — говорит он, склоняясь над водой и погружая в нее руку по локоть.

Энди выглядит ужасно неуклюжим, и я боюсь, что он свалится в воду. Тем не менее он широко улыбается, ему очень нравится быть моим белым рыцарем.

— Мой герой, — со смехом говорю я.

— Если ты назвала меня героем только из-за того, что я ухватил эту штуку, то кем ты меня назовешь, когда я вытащу ее из воды? — интересуется он.

— Золотым мальчиком, — отвечаю я.

Он пристально смотрит на меня и кивает.

— Для начала этого достаточно.

Услышав в его голосе новые интонации, я отвожу взгляд. Конечно, можно отложить на потом разговоры о поцелуе, но я сомневаюсь, что это получится. Впрочем, по сравнению с ядом, который циркулирует у меня в крови, страсть Энди не кажется мне главной проблемой. Когда мы найдем противоядие — а мне хочется думать, что слово «когда» более уместно, чем «если», — нам предстоит серьезно поговорить.

Энди выпрямляется, с торжествующим видом подняв над головой маленький металлический диск и прерывая мои размышления.

— Что это такое? — спрашиваю я, протягивая к нему руку.

Он подходит к краю пруда, вручает мне диск, не посмотрев на него, и я тут же начинаю счищать с него грязь.

— Ну что там? — спрашивает Энди.

Серебряный блеск под черной тиной кажется мне знакомым.

— Это серебряный доллар, довольно старый. Такие мой дед хранил в специальной коробке.