Наталья Корнилова - Пантера: время делать ставки

— Понятненько, — протянула я, начиная понимать недовольство Валентины, видевшей эти злополучные квитанции с суммами ставок. — Ну что ж, удачи вам в игре. Кстати, а что такое «выносной» матч?

— «Выносной» матч? — Босс наморщил лоб. — А где это ты видела?

— У вас там на этих распечатках сбоку приписано. Такие… заметки на манжетах.

— Ах, ну да. Видишь ли, Мария, «выносной» матч, или «верняк», — это когда фаворит встречается с соперником, много ему уступающим. Итог встречи тогда предопределен, и фаворит «выносит» соперника вперед ногами. К примеру, если бы толкались танк Т-80 и первая модель «жигуля» — кто кого перетолкает? Хотя случается, что и «выносные» ставки срабатывают. В таких случаях выигрыш того, кто ставил на аутсайдера, то есть более слабого, и выиграл, «пропер» — огромен. Что, тебе интересно, а? — вдруг резко сменил он тему.

— Ну… ну да, босс… — пробормотала я. — Интересно. А что?

Родион Потапович взглянул на часы и проговорил:

— Ну что же, девять часов вечера. Пойду в кабинет, сделаю ставку по Интернету. Если хочешь, заходи ко мне через полчасика. Выпьем немного коньячку и…

Продолжение культурной программы на вечер озвучено не было. Внизу, в приемной, залился трелью звонок входной двери. Родион осекся и снова посмотрел на часы, как будто за те несколько секунд, которые он их не видел, на циферблате могло что-то существенно измениться.

— Интересно, кого это несет в такое время и в такую погоду, а? — проговорил он. — Дома бы сидеть, чай попивать, сериал идиотский посматривать, а тут…

— Пойду гляну, — сказала я. Звонок тем временем повторился раз и другой, мелодия бурлила с какой-то волнообразной назойливостью. — Кажется, там кому-то очень надо.

— Спокойнее, — предупредил меня Родион и вслед за мной стал спускаться по лестнице, ведущей на первый этаж, в вестибюль, он же — приемная перед рабочим кабинетом босса. — Не забудь спросить кто…

— Да уж понятно. — Я прошла к своему столу и глянула на экран монитора, на котором должна была появиться физиономия посетителя. К моему удивлению, никого и ничего не появилось. Камера внешнего обзора фиксировала площадку перед домом, освещенную двумя фонарями, выхватывала участок залитого водой асфальта. Седые клочья грязного снега подтаивали. Ненужная декабрьская оттепель снова превратила погоду в мутный мокрый кошмар. Тонкий покров недавно выпавшего снега сходил, отчаянно цепляясь за жизнь. Неуютно оголялась земля…

— Босс, там никого нет, — доложила я.

— В самом деле?

— Да, никого.

— Но ведь кто-то звонил же!

— На мониторе никого нет.

— Мария, если тебе несложно, выгляни. Осторожно. Не исключено, что это балуются. На прошлой неделе дворник Калякин точно так же названивал в половине двенадцатого ночи и просил найти свою метлу. Тебя тогда не было. Понятно, что количество выпитого в желудке дворника исчислялось мегалитрами.

— Я-то открою, — сказала я недовольно, — но, только если это шуточки, я этого шутничка «вынесу», как эти ваши фавориты в «верняках»!..

И я подошла к двери и потянула на себя ручку. Дверь отворилась. К моим ногам с глухим шумом упала… девушка. Она упала и застыла в неподвижности. Скрюченные пальцы левой руки, поднятой до уровня уха, безжизненно царапнули пол.

С головы девушки соскользнула серая вязаная шапочка и упала на пол. Пролились белокурые волосы. Я замерла от изумления. За моей спиной возник босс. Он на мгновение отпрянул, словно его коротко ткнули в грудь, а потом выговорил:

— Нет, ты ее уже не «вынесешь». Кто-то «пропер» ее чуть раньше тебя…

Я не стала медлить, а натянула ботинки, накинула плащ и выскочила на улицу, тщательно захлопнув за собой дверь. Взгляд метнулся от площадки перед дверью, где я заметила следы крови, к фонарям. Чахлый снег под ними был истоптан многочисленными следами. Не нужно было обладать аналитическими способностями Шерлока Холмса или хотя бы моего босса, чтобы понять — только что тут происходила отчаянная и, главное, молчаливая борьба. Ведь все произошло под нашими окнами, а никто не слышал ни звука.

Я осмотрелась вокруг. Никого. Вероятно, те, кто убил эту девушку, давно испарились. Я прищурилась и увидела на снегу кровь и — выбитый зуб. Резец. На лице убитой девушки я повреждений не заметила, следовательно, зуб принадлежал преследователю. Или — одному из преследователей, что вероятнее, если высчитывать по следам.

«Так… — подумала я, разглядывая снег, — здесь она шла спокойно… здесь она побежала, а ее нагнали… нагнали, судя по всему, в нескольких метрах от двери нашего офиса. Так… драка. Наверное, девушка была неплохо подготовлена физически, если отбивалась от нескольких мужчин и все-таки сумела вырваться и подбежать к двери, где ее убили… чем? Вероятно, выстрелом в спину. Ну, это скоро выяснится, а вот как она сюда попала и зачем — боюсь, это уже останется тайной».

— И где она? — вдруг прозвучал из-за дерева скрипучий старушечий голос, и ко мне подкатился внушительный колобок, затянутый в желтое старомодное пальто и в пуховый платочек, из-под которого желчно блестели глаза и топорщился длинный — такие суют во все щели — нос. Это была пенсионерка из соседнего дома, Ариадна Никифоровна, самое несносное существо во дворе. Ей до всего было дело. Она искренне полагала, что от нее не должно укрыться ничего: кто куда ездил, кто кого пригласил в гости, кто пришел домой пьяным и прочее и прочее. За эти ее качества Родион Потапович привлек бабку к внештатной работе в нашем агентстве и подкидывал неплохие прибавки к пенсии. Кстати, зачастую деньги не выбрасывались на ветер. Ариадна Никифоровна была прирожденным сыщиком, этакой русской мисс Марпл, но если английский аналог был беззлобной старушкой, этаким божьим одуванчиком, то наша бабуля — крокодилом в юбке, пусть и вышедшим на пенсию и обзаведшимся выпадающей вставной челюстью.

— Кто — она? — переспросила я.

— Ну, эта… цаца.

— Какая цаца, Ариадна Никифоровна?

— А эдакая… которая на такси прямо во двор заехала. Как будто нельзя выйти из тачки пораньше и несколько метров пройти. Она бы еще в подъезд зарулила!

Я начала смутно подозревать, что мне повезло. Если Ариадна Никифоровна видела, как во двор заезжало такси и как из него выходила эта девушка, то боевая старушка могла досконально запомнить все подробности. И скорее всего, запомнила.

— Я вышла на улицу с собакой, — продолжала старуха, — прогулять ее. Животному же нужно гулять! — с напором надвинулась она на меня, как будто я резко возражала против выгула собак во дворах (а надо бы возразить!). — Гуляю, — продолжала она. — А тут такси во двор заезжает, и оттуда эта мымра вываливается. Вся такая… этакая. Я подумала: проститутка. Дай, думаю, прослежу, к кому того… приехала. А она — к вам вроде как. А тут же в арку еще одна машина въезжает…