Ричард Старк - Утонувшие надежды

Может быть, это Солнце, наша звезда? Может быть, мы не способны охватить картину, потому что сами являем собой ее часть? Надо бы поговорить об этом с Манфредом.

Уже на первых занятиях с психоаналитиком Боб открыл в себе глубины, о которых не подозревали ни школьные учителя, ни члены его семьи, а тем более - полузабытые приятели детства. До сих пор Боб не задумывался о том, как мыслит человек, каковы его взаимоотношения с миром, пространством и временем.

Что значит человек по сравнению с бескрайними просторами космоса и бесконечным потоком времени? Может быть, Тиффани и не была тем идеалом, с которым Боб мечтал провести всю свою жизнь до последнего дня, но ведь и он сам, честно говоря, тоже не подарок.

Среди миллионов звезд немало таких, у которых есть свои планеты, и на многих из них существует жизнь. Нет, не человеческая жизнь, но и не чудовища и пришельцы из фантастического фильма. Может быть, эти инопланетные существа дышат не кислородом, а метаном. Может быть, они похожи на наши растения или на наших животных, но только разумны. А может быть, существуют в форме радиоволн. И существуют они миллиарды лет, с самого начала Вселенной, которое невозможно себе представить, и будут существовать до самого ее конца, о котором невозможно даже помыслить. Какова же роль Боба и Тиффани в этом бесконечном потоке бытия? Едва ли их жизнь имеет очень уж большое значение.

Так что к этому следовало относиться спокойно и, главное, не волноваться. И поменьше думать о сексе - в конце концов именно секс довел Боба до его нынешнего состояния. И поменьше переживать из-за работы, морских чудищ и непроходимой тупости приятелей и сотрудников. Нужно принимать жизнь такой, какая она есть, - существование одинокой беспомощной души в бескрайнем океане пространства и времени, в бездне Вселенной.

Боб размышлял о живых существах, неведомых созданиях, находившихся в миллионах и миллиардах миль отсюда, живших своей уникальной, неповторимой жизнью, короткой, словно искорка.

- Но эта жизнь - моя, - прошептал Боб, принимая свою судьбу, принимая все - Тиффани и Манфреда, своих безмозглых приятелей и ничтожество своего существования на этой заурядной планете, вращающейся вокруг самого обычного Солнца на задворках громадной Галактики. - Я принимаю тебя, - прошептал Боб, обращаясь к Вселенной.

Пузырьки. Крохотные воздушные пузырьки разорвали поверхность воды где-то справа, еле заметной линией рассекая черную гладь озера. Несколько маленьких пузырьков, нарушивших покой воды. Боб безмятежно улыбнулся. Где-то там, в глубине, плещется рыба.

"Хорнет" замер на месте, и Дортмундер принялся осматриваться. Как только они полностью погрузились в воду, продвижение существенно замедлилось, однако это было им весьма на руку. Машина еле ползла, зато не поднимала мути, и каждый раз, когда Дортмундер направлял фонарик на рельсы, он замечал, что вода ненамного мутнее, чем была.

Впрочем, это отнюдь не значило, что она была чистой. Куда уж там! Тусклый свет фонарей по-прежнему едва пробивался сквозь бурую завесу мохнатых молекул грязи, и Дортмундеру оставалось лишь надеяться, что эти чудовища представляли собой совсем не то, на что они были похожи.

На сей раз видимость была намного лучше. Точнее говоря - была хоть какая-то видимость. Луч света хоть бы немного проникал сквозь муть, медленные грязевые потоки и коричневую толщу воды, выхватывая из темноты склизкое дно, ржавые рельсы, по которым двигался автомобиль, и замшелые пни слева и справа от путей.

Келп похлопал Дортмундера по руке, указывая вправо на невысокую кирпичную стену, мимо которой они как раз проезжали и от которой под прямыми углами уходили в темноту еще несколько. Фундаменты зданий. Представить, что когда-то там жили люди, было очень трудно. Где-то там, в темноте.

"Хорнет" продолжал двигаться вперед, и старый кирпичный фундамент постепенно уплывал назад. Внезапно машина остановилась, но в тех узких пределах видимости, которые обеспечивали лучи их фонарей, города не было видно. Как и в прошлый раз, компаньоны оказались во власти пространственной дезориентации и не могли понять, находятся ли они на спуске или достигли ровной поверхности. И уж тем более не понимали, далеко ли до Паткинс-Корнерз.

Ну что ж. Пора приниматься за работу. Дортмундер встал, оперся одной ногой о скользкое сиденье, и обернулся, держа фонарик левой рукой, а правой нащупывая шест, торчавший за его спиной. Келп, которому было куда проще, поскольку перед ним торчало совершенно бесполезное рулевое колесо, делал то же.

Наконец Келп, изогнувшись всем телом, сделал красноречивый жест: "Раз, два... три!" На первые два счета они установили шесты более или менее вровень с передними колесами, утопив концы шестов в гравий. На счете "три" оттолкнулись, и "хорнет" двинулся вперед. И тут же остановился, едва они ослабили напор.

"Раз, два, три" - вперед!

"Раз, два, три" - вперед!

"Раз, два, три" - вперед!

"Раз, два, три" - вверх!

"Раз..." - вверх?!

Дортмундер и Келп обменялись изумленными взглядами, сделав большие глаза за выпуклыми стеклами масок. Дортмундер дрогнувшей рукой направил луч фонаря на борт "хорнета", перевел его ниже, осветив насыпь, которая внезапно оказалась где-то далеко внизу...

Господи! Что же это такое?

Передние колеса автомобиля по-прежнему стояли на рельсах, а его корма тихонько покачивалась из стороны в сторону и медленно поднималась, опрокидывая приятелей вперед. Келп и Дортмундер встревоженно заметались, роняя шесты и натыкаясь друг на друга. Потеряв равновесие, "хорнет" еще еще сильнее нырнул вперед и чуть развернулся влево. При этом правое переднее колесо мягко, будто слоновья нога, оторвалось от рельса.

Теннисные шарики! Они не учли подъемную силу двух огромных мешков с шариками для пинг-понга. Запертые в багажнике "хорнета" шарики среагировали на возросшее давление воды и приподняли заднюю часть автомобиля.

Вздумай Дортмундер и Келп продвигаться дальше к Паткинс-Корнерз, опускаясь все глубже и не обращая внимания на теннисные шарики, у них ничего бы не вышло. Что же делать? Нужно подумать. Поразмыслить. Остановиться на минутку и пораскинуть мозгами.

Дортмундер принялся яростно размахивать руками, внушая Келпу: "Сядь, ты раскачиваешь машину!" - но Келп, не зная толком, что пытается сообщить ему Дортмундер, нырнул вперед и, врезавшись в Дортмундера, вцепился в рулевое колесо, чтобы восстановить равновесие.

Центр тяжести переместился влево, и автомобиль тут же опрокинулся, прихлопнув пассажиров, словно створка устричной раковины.

ПУП! Это было первой мыслью, промелькнувшей в голове Дортмундера, когда он вновь оказался под водой в полной темноте, да еще в салоне опрокинувшейся машины. Лихорадочно ощупав себя, Дортмундер нашел панель управления, поднял левую руку и, просунув ее мимо рулевой колонки, изо всех сил надавил нужную кнопку. Как он и ожидал, ПУП наполнился воздухом и, существенно повысив плавучесть Дортмундера, прижал его к переднему сиденью опрокинутого "хорнета", увеличивая тем самым плавучесть автомобиля и медленно, но верно выталкивая его вверх.