Ричард Старк - Утонувшие надежды

- Понимаю, - ответила Мэй. - Я знаю, что вам с Джоном пришлось пройти через тяжкие испытания. Но ведь тому уже две недели, Энди. И ты сумел преодолеть себя.

- Не совсем, - возразил Энди. - Честно говоря, я до сих пор вспоминаю о фонаре всякий раз, когда открываю дверь ванной. И тем не менее в конце концов я вхожу туда и умываюсь, так что, вероятно, начинаю излечиваться.

- Что до умывания, то у Джона с этим все в порядке, - сказала Мэй. - Но он не желает говорить ни о водохранилище, ни о деньгах, ни о намерении Тома взорвать плотину.

- Мне кажется, - опасливо заметил Энди, - мне кажется, что Джон тоже пытается справиться со стрессом, возникшим у него из-за этого дела.

- Когда Том съезжал, я вырвала у него обещание сообщить мне, как с ним связаться в том случае, если у Джона возникнут новые идеи, - сказала Мэй. Том собирался в Иллинойс за очередной своей заначкой с деньгами и пообещал позвонить мне, как только вернется в Нью-Йорк. Он приезжает завтра. Если завтра я все еще не смогу ничего сказать, он в два счета найдет себе других помощников.

- Еще бы, при таких-то деньжищах ему хватит часа, самое большее двух, - согласно проворчал Тайни.

- Уже к концу этой недели Том может взорвать плотину и уничтожить долину вместе с ее жителями, - сказала Мэй.

- Знаете, - задумчиво произнес Стэн, - когда мы там были, я внимательно осмотрел округу и совершенно не уверен, что Тому удастся выбраться оттуда, если он использует динамит. Расположение дорог и холмов делает отход крайне затруднительным. Даже если Том спустится туда на тракторе, армейском тягаче или вездеходе, даже если он выроет гроб и сумеет протащить его по грязи, все равно он окажется в западне, едва попав на дорогу. Конечно, я мог бы осмотреть место еще раз, но мое первое впечатление именно таково.

- Том не станет тебя слушать, - ответила Мэй. - Он сделает все, как замыслил. И даже если его поймают и посадят за решетку до конца дней, все равно жители долины погибнут. А коли потом он признает свою ошибку, это уже ничего не изменит.

- Это верно, - согласился Стэн.

- Нам нужен другой план, - сказала Мэй. - Мы должны придумать какой-то иной способ достать деньги, не пуская в ход динамит. Способ, с которым согласился бы Том. Однако Джон не хочет не только говорить, но даже думать об этом. И вот зачем я вас всех собрала. Может быть, кто-то из нас сумеет предложить что-нибудь, способное заинтересовать Тома. Какой-нибудь план, хотя бы идею. Хоть что-нибудь.

В салоне такси повисло непродолжительное молчание, прерываемое только мамулиными замечаниями в адрес водителей и пешеходов, а также по поводу общего положения дел на улицах Нью-Йорка. Наконец Тайни развел руками, на которые словно были надеты боксерские перчатки, и сказал:

- Тут я тебе не помощник, Мэй. Я поднимаю тяжести и переношу их с места на место. Это моя работа. Иногда мне доводится уговаривать людей изменить свое мнение. В этом я специалист, Мэй, стало быть, это и есть моя специальность.

- А я шофер, - ввернул Стэн. - Лучший в своем роде...

- Тут он прав, - сказала мамуля, объезжая длинный лимузин, за рулем которого сидел беженец с Ближнего Востока; казалось, он только нынче утром прошел иммиграционный контроль. - Конечно, я его мать, но все же не могу не признать, что мой Стэнли - прекрасный водитель.

- Лучший, - поправил ее Стэн. - Но планами я не занимаюсь, Мэй. Я обеспечиваю отступление. Я вожу машины. Во всем мире не найдется такой коробки с колесами и мотором, которой я не умею управлять. Я мог бы составить для Тома Джимсона вполне профессиональное заключение о невозможности смыться оттуда после взрыва дамбы, но большего от меня не ждите.

- Энди? А как же ты? - спросила Мэй. - Ведь у тебя постоянно возникают какие-то идеи.

- Это верно, - согласился Энди. - Но только по одной за раз, и те разрозненные. Что такое план? План - это последовательность приведенных в порядок идей. Извини, Мэй, но я никогда не был силен в планировании.

- Будь проклят этот чертов штат Нью-Йорк! - вспылила мамуля, обгоняя очередной "меркьюри-макабр", в котором сидел врач с трубкой в зубах. - Кому ни попадя выдают права!

- Да еще Тома Джимсона выпустили, - напомнила Мэй.

Тайни откашлялся и сказал:

- Как правило, при подобных обстоятельствах я прихожу к человеку и отправляю его в отпуск на больничную койку месяца эдак на три. Но этот Том Джимсон, будь ему хоть семьдесят лет, хоть сто семьдесят, - это самый отвратительный человечишко, какого я когда-либо встречал в своей жизни. Мне стыдно признаться, но я не могу ручаться, что Том Джимсон задержится в больнице достаточно долго. Он выйдет оттуда, и уж тогда его нипочем не переубедить. Он попрет напролом.

- Неужели он так опасен? - нахмурившись, спросила Мэй.

- Беда в том, что ему на все наплевать. Он может прекрасно придумать, как подставить другого, а самому остаться в стороне. Когда мы вместе сидели в кутузке, Том Джимсон был единственным, кто мог спать, держа в пальцах двадцатидолларовую банкноту и не опасаясь за ее сохранность. Понимаете, откровенно признался Тайни, - иногда мне приходится малость прижать того или иного парня, и тут уж ничего не поделать. Но если меня не злить, то я не стану зря ломать кости. А вот Том просто обожает крайние меры. Нормальному человеку ни за что не понять его жестокости.

- Что же делать? - вздохнув, спросила Мэй.

- Полагаю, нам не стоит ближайшие пару недель смотреть новости, сказал Стэн.

Внезапно все четверо повалились вперед: мамуля обеими ногами нажала на тормоз, уворачиваясь от двух велосипедистов-посыльных с большими плоскими рюкзаками за спиной, лавировавших среди машин. Один из велосипедистов оглянулся через плечо и показал мамуле средний палец. Мамуля высунула голову из окошка и сделала почти то же самое, только посредством языка. Потом она посмотрела на Мэй и спросила:

- А ты не хочешь отправиться в отпуск?

Мэй взглянула на нее, хлопая глазами:

- Отпуск? Нет. Я хочу...

- Понятно, - прервала ее мамуля. - Ты поглощена этим делом с плотиной. А я хочу в отпуск. И если у тебя, милочка, есть голова на плечах, ты тоже захочешь в отпуск.

Мэй развела руками, и в голове у нее мелькнула мысль, что дорожная нервотрепка довела-таки мамулю до ручки.

- Я не понимаю, о чем вы, - сказала она. - Какая тут связь?

- Я скажу тебе, какая тут связь, - проворчала мамуля. - Я придумала, как остановить Тома Джимсона.

45

Дортмундер вошел в квартиру и крикнул:

- Мэй! Это я!

В ответ донеслось:

- Я здесь, Джон!

Все это выглядело бы очень мило, если бы не два обстоятельства: голос принадлежал не Мэй и вообще это был не женский голос.

Дортмундер осторожно подошел к дверям гостиной и увидел там Стэна Мэрча, сидевшего на диване с банкой пива в руках и печальным выражением на лице.