Виолетта Горлова - Как пальцы в воде. Часть 2

– Я готова это сделать сегодня, чтобы не откладывать свои неприятности в долгий ящик. Но у меня одно условие…

– Какое? – удивленно приподняла брови Энн.

– Чтобы мы домой поехали вместе. Правда, я не сразу пойду к Элизабет, – Линда чуть засмущалась. – Я пойду на пробежку… К тому же мне надо настроиться на это…честно говоря, нелегкое признание.

– Я не против, – медленно проговорила мисс Старлингтон, мысленно пытаясь понять, что за новую игру устроила ее кузина.

– Будешь еще вино?

– Да я еще это не допила, – ответила Энн.

– Как хочешь. Закажу себе.

– Не стоит, мисс Доэрти, – сказал крепкий молодой человек, лет тридцати, в темном костюме, минуту назад сидевший за соседним столиком и, казалось, увлеченный чтением газеты. Он представился и улыбнулся. А затем Линда увидела приближающегося детектива Лоутона.

– Положите руки на стол, мисс Доэрти, – твердо произнес Марк.

– Я не понимаю… – пролепетала та, – это какая-то ошибка…

Нам крупно повезло: мы успели вовремя организовать спектакль. Почти в конце нашего самодеятельного представления мне позвонил инспектор Теллер с сообщением, что произведенный в апартаментах мисс Старлингтон обыск оказался результативным, и сейчас проводится экспертиза найденных улик. Я молча выслушал эти новости, сообщив, что мы выезжаем в Тауэринг-Хилл вместе с мисс Старлингтон и мисс Доэрти. Если Алекс и удивился этому, то никак этого не проявил.

Элизабет Старлингтон позвонила мне спустя десять минут. Мой разговор с ней был краткий, но продуктивный: наши с ней планы и цели на сегодняшний вечер совпадали.

Затем я позвонил Оливии Виар и Ларсу Слэйтеру, которые ожидали моего звонка. Предстоящая процедура, безусловно, не могла их радовать, но они все же осознавали, что не всегда возможно отыскать безболезненный выход из сложного положения, поэтому восприняли мою просьбу с должным пониманием и даже некоторым воодушевлением.

В Тауэринг-Хилл мы поехали на «форде» Макса. Скотт направился следом на своей «ауди».

Я уселся на переднее сиденье, а Фрэнк и кузины разместились на заднем, причем хакер почти вольготно втиснулся между девушками. Всю дорогу до «Олимпа» мы молчали, говорить, безусловно, было не о чем. Насколько мне было видно боковым зрением, Линда все это время смотрела в окно. Держалась девушка неплохо, и как мне представлялось, она все же надеялась на заступничество Элизабет; возможно, у Линды и были на то основания. Что ж, поживем – увидим, впрочем, я думал несколько иначе.

Минерва пригласила нас в частный салон своей империи, который открылся буквально несколько месяцев назад. Чтобы подняться на семнадцатый этаж красивого здания из тонированного стекла и прозрачного бетона, из-за которых на определенном расстоянии «Олимп» казался невесомым, нужно было пройти через турникеты отделанного мрамором холла и предъявить охране документы, удостоверяющие личность.

Семнадцатый этаж не поражал каким-то особым дизайном, но комфортным он, безусловно, был. Вдоль светло-голубых стен располагались удобные кресла и канапе такого же оттенка. В конце длинного коридора находился большой светлый зал с террасой из тиса и бангикара, обставленный стилизованной мебелью и оснащенный баром. В общем, здесь было все для того, чтобы расслабиться в приятной компании, погрузиться в уютную атмосферу роскоши и богатства, дабы неспешно отдохнуть от трудов праведных. Из огромных окон зала можно было окинуть взглядом весь город, и те, кто имел право наслаждаться здесь отменным шампанским, мог небрежно сказать, что жизнь, в общем-то, складывается неплохо…

Но в этот вечер, пожалуй, не все приглашенные Минервой гости с полным правом могли считать эту фразу справедливой по отношению к себе. Я и сам, честно говоря, был отнюдь не уверен, что смогу покорить сегодня в этом зале «свой» Олимп…

Нас ждали: администратор Джон Палмер провел нас на террасу. Вечер был теплый и такой выбор миссис Старлингтон меня порадовал. Все говорило о том, что предстоящее собрание пройдет в неформальной обстановке и будет в некоторой степени приемом. Как мне казалось тогда, именно такой вариант задумали Элизабет и Фред… Не очень ли жесткую расплату мы им подготовили? Но я отогнал от себя эти мысли. Ведь они, Минерва и Ко, возможно, собираются устроить совсем не мягкую расправу над Энн, причем публичную и унизительную. Впрочем, я был уверен, что миссис Старлингтон отнюдь не мстительна, потому что месть и ненависть – это по своей сути эмоции, а она никогда ими не руководствовалась в своей жизни. Просто таковы правила игры, и Минерва их соблюдала, даже если они не всегда ее устраивали.

Войдя на террасу, я сразу понял: предполагается прилюдная «порка», и мои недавние предположения оказались верны, хотя я все же надеялся на более скромное проведение предстоящей процедуры, однако миссис Старлингтон все делала масштабно… Объект этой кровавой и кровной экзекуции мне был хорошо известен. Назвать наказание «прилюдным «было очевидным из-за немалого количества собравшихся здесь людей, а «кровной»– в силу того, что многих присутствующих гостей связывали не только служебные, но и родственные отношения. Правда, не все родственники присутствовали на предстоящем семейном совете (хотя немалую часть собрания составляли сотрудники компании и несколько человек, не имеющих ни родственных отношений с семьей Старлингтон, ни с ее семейным бизнесом). Мне пришлось подкорректировать явную оплошность Минервы – и незаметно нажать «нужную» кнопку на своем смартфоне.

Поприветствовав нас (все остальные приглашенные уже заняли места), миссис Старлингтон предложила нам присесть.

Элизабет восседала почти в центре небольшого стола эллипсовидной формы. По правую руку Минервы в удобных креслах расположились Фред Хантер, Эдвард Крайтон и Анна Теллер, по левую – Алекс Теллер и сержант Джек Ричардсон. Чуть подальше от полицейских сидел Кристофер Парк, коммерческий директор компании и отец Джулии. Он немного дистанцировался от сержанта, выбрав в качестве «соседа» густое лимонное дерево. Седые брови финансиста были нахмурены, плотно сжатые тонкие губы казались лиловым швом на старом разрезе, выполненном не очень острым лезвием. На исхудавшем, костистом лице, за тусклым блеском очков, скрывались холодные жесткие глаза. При взгляде на него несложно было поверить в теорию Дарвина, в том ее аспекте, что акулы не такие уж далекие прародители человека. Длинный и худой, но с широкими плечами, конусообразным и лысоватым черепом, в зеленовато-коричневом костюме, цвета болотной жижи, он напоминал притаившегося в зарослях голодного аллигатора, готового заглотнуть любой движущийся предмет. Складывалось впечатление, что мистер Парк и спит в этом «болотном» наряде: костюм, рубашка, галстук. Длинные кисти рук семидесятипятилетнего мужчины прижимали к поверхности стола какие-то бумаги, царапая по ним желтоватыми крюкообразными пальцами. «Интересно, каким-таким чудом этот «красавец» смог передать вполне «симпатичные» гены своей дочери?» – Совсем некстати пришла в мою голову мысль, но мне удалось заставить «умолкнуть» свои размышления.