Юлия Волкова - «Агата Кристи» выходит в море

«Так не бывает, — размышляла тем временем одна из присутствующих дам. — Этого просто не может быть. Никакая логика, никакая теория вероятности этого не выдерживает. Но и ошибки быть не может — это он. Да, он здорово изменился, не в лучшую сторону, но он узнаваем. Тот же самоуверенный взгляд, та же манера расправлять плечи и выпячивать грудь. Странно, он даже не посмотрел в мою сторону… Не ожидал, не разглядел? Можно ли узнать ту наивную, восторженную девочку, бегавшую за ним, как собачонка, во мне сегодняшней? Мог бы догадаться по ребенку, который похож на меня тогдашнюю. Да и на него похож. Но кажется, нет, не догадался, не узнал родную кровь. Подонок. А если бы мы встретились в Париже, Токио, в каком-нибудь Урюпинске или, наконец, на набережной Фонтанки год или пять назад? Тогда было бы проще. Мне… Или ему?»

— Мамочка, мы из этих дядек будем выбирать папу? — Голос Наташки в кают-компании раздался неожиданно громко. Нонна Победимова сжала руку дочери и зарделась.

Присутствующие не смогли сдержать смешков, хотя чувствовалось, что участники-мужчины смеялись не без некоторого напряжения.

— Да, да… — зашептала Нонна. — Помолчи, пожалуйста…

— Но мне здесь никто не нравится, — не унималась девочка, хотя и стала говорить тише. — Кроме дяденьки с бородой. Но он не будет играть, он будет командовать. Давай мы тоже не будем играть в эту игру.

— Наташенька, но ты же уже согласилась играть, — «дяденька с бородой», Арье, присел на корточки и из «акулы» опять превратился в «милого человека с глазами собаки». — Мы уже начали, и нельзя сказать «чурики, я больше не играю». Мы потом с тобой подробнее об этом поговорим, когда мороженое пойдем есть, ладно?

Наташке предложение понравилось, и она кивнула, улыбаясь. Тогда Арье снова превратился в «акулу».

— Дорогие дамы и господа, — проговорил он, стирая улыбку с лица. — Я хочу, чтобы то, что я сказал милой Наташе, поняли все. Вы согласились играть, подписали договор. Поэтому обязаны действовать по правилам. А это значит: улыбаться в камеру, изображать счастливчиков, которые выиграли круиз и скоро получат главный приз. Это касается не только взрослых, это касается и детей. Я знаю, что сегодня у трапа некоторые игнорировали вопросы нашего уважаемого ведущего. — С этими словами он в упор уставился на Настю Незванову. — Я очень надеюсь, что такого больше не повторится. Дорогие взрослые, я убедительно прошу доходчиво перевести детям на их язык мое пожелание.

В ответ на его слова Настя выдула огромный жевательный пузырь, который взорвался через секунду с громким «чпоком».

Арье улыбнулся «акульей» улыбкой и добавил, обращаясь персонально к девочке:

— Надеюсь, все меня поняли. Наши костюмеры уже ждут вас в гардеробных, где подберут вам все необходимое для съемок. Потому что ваша одежда, прошу простить, не совсем соответствует… замыслу. И не забудьте ознакомиться с графиком интервью.

— А что будет, если мы не станем подчиняться указаниям? — стараясь сохранять безразличный тон, спросила Настя у матери, когда участники игры и организаторы поднялись со своих мест, загомонили и стали расходиться. — Нас сбросят в море? Или запрут, как в «Выигрышах» Кортасара?

— Полагаю, что ничего страшного не произойдет, — ответила Анна, несколько растерянно глядя на дочь. — Но думаю, что этот господин прав. Будет гораздо лучше, если твои друзья увидят тебя на экране счастливой, вежливой, доброжелательной, а не сердитой, жующей жвачку, да еще и выражающейся, как беспризорная шпана.

— Во-первых, у трапа ты первая его отшила, — сощурив один глаз, сказала Настя. — А во-вторых, ты всегда мне говорила, что не важно, каким тебя видят другие. Важно чувствовать свою правоту и не оглядываться ни на кого.

— При этом я совсем не имела в виду, что следует хамить в камеру, — сказала Анна сухо. — И не отшивала я никого. Я просто ответила на конкретный вопрос.

— Ага, — ухмыльнулась Настя. — А я вот растерялась.

— К сожалению, — кивнула Незванова-старшая.

«Молодец, девчонка, — подумал Колька, выходя из кают-компании вслед за своей матерью и косясь на Настю Незванову. — Стоит с ней подружиться. Хотя все мы для нее — малолетки, и вообще она никого в упор не замечает. Но дядька этот напрягся, когда она жвачку выдула. А ей хоть бы что. Выдержала его наезд, как Терминатор».

— Пойдем после костюмерной судно осматривать! — раздался за спиной высокий мальчишеский голос.

Колька обернулся. Ну да, кому же еще тут быть. Их здесь двое пацанов: он и этот курчавый черноглазый мальчишка — сын маленькой женщины с короткой стрижкой.

— Ты же слышал, на сегодня свободное время отменяется, — сказал он, улыбнувшись.

— Ни фига, — произнес паренек. — С детьми интервью не будет, мама уже посмотрела график. Можно гулять. Вот только костюмчики свои заберем. Меня Ленькой зовут.

— Николай. — Колька с готовностью протянул руку. — А ты думаешь, нам дадут свободно расхаживать по судну?

— А чего такого? — усмехнулся Ленька. — Мы маленькие, на нас никто и внимания обращать не будет. Если только эту красотку взять с собой не захочешь. Ее слепой увидит.

— Почему я захочу взять ее с собой? — нахмурился Николай.

— Послушай, мы же не дети, — сказал Ленька, забыв про «маленьких», и Колька внутренне усмехнулся — паренек был моложе его года на три и выглядел как раз совершенным «дитем». — Чего тут стесняться? Я видел, как ты на нее смотрел, и я тебя понимаю. Одевается она, конечно, как Масяня, но это зола. Может быть, костюмеры ее сейчас совсем иначе оденут.

— Да нет, — сказал, подумав, Колька. — Я не в этом смысле на нее смотрел. Мне понравилось, как она относится к этому отстою.

Ленька с интересом на него уставился, а потом насмешливо проговорил:

— Ты на миллионера вроде бы не похож. И мать твоя, извини, тоже.

— При чем тут это? — насторожился Колька.

— Потому что только очень богатые мамочки и дочки могут плевать на все это дело через губу. И отстоем называть. А для нас с матерью то, что мы заработаем здесь, даже если не выиграем главный приз, очень большие бабки. А для вас?

— Запредел, — выдохнул Колька и поморщился. — Но ведь это… стыдно.

— Стыдно, если раздеваться заставят или на коленях у нового папочки сидеть, — ухмыльнулся Ленька. — Но этого в сценарии нет. Игры интересные, никакой порнухи. Я читал.

— А я и читать не стал, — махнул рукой Колька. — Тошно было. Только из-за матери согласился. Она так обрадовалась, что даже пить завязала… — Он осекся, сообразив, что слишком разоткровенничался.

— Моя мать тоже обрадовалась, — сказал Ленька, словно не расслышав последней фразы. — Правда, ее с работы не хотели отпускать, с трудом начальника уговорила. Только после того, как обещала откатать десять процентов. Откатать — знаешь, что такое?