Владимир Свержин - Танцы на минном поле

Говорить о том, что главный борец с терроризмом в стране, где разбойники становятся национальными героями, должен быть человеком не робкого десятка, по меньшей мере, странно. В этом отношении генерал-майор Кочубеев, возглавлявший Департамент по борьбе с терроризмом, представлял великолепный образчик отваги, слывшей отчаянной даже среди видавших виды бойцов антитеррористических спецподразделений. Происходя родом из терских казаков, он не так давно получил от Казачьего круга предложение принять должность атамана терского войска. И хотя, сославшись на "служебные обстоятельства", отклонил это предложение, человека более подходящего для подобной должности сыскать было трудно. Сегодня, получив от Самого приказ срочно прибыть в Кремль, он только полупрезрительно хмыкнул и велел закладывать автомобиль. Не то, что бы он не уважал или недолюбливал Президента, но всякие попытки штатских штафирок вмешиваться в дела службы почитал глупыми и бесполезными.

Президент ожидал генерал-майора в своем кабинете, пребывая в состоянии усталом и раздраженном.

— Ты что это, Иван Михалыч, — поздоровавшись, начал он, подымаясь из-за стола и делая шаг в сторону гостя, — Говорят, свои какие-то шахер-махеры устраиваешь.

— Кто же такое говорит?! — возмутился Кочубеев, крепко пожимая протянутую для приветствия ладонь.

— Кто надо, тот и говорит, — недовольно буркнул Президент. — Что у тебя там, под Энском творится?

Подобного вопроса генерал ожидал, да и не мог не ожидать. Кому бы он был нужен, когда бы не умел предугадывать возможные направления атаки противника. Поэтому, придав лицу выражение тревожно-бдительное, как на плакате: "Тише! Враг подслушивает!", он для пущей важности огляделся по сторонам, словно выискивая в углах комнаты этих самых врагов, и, перейдя на драматический полушепот, начал:

— Я не хотел вас заранее тревожить, господин Президент, однако положение действительно вызывает беспокойство.

Верховный Главнокомандующий всея Руси, привыкший к неопределенной уклончивости своих ближних бояр, несколько опешил от упреждающего встречного удара и, смешавшись, медленно произнес:

— Ну — у… Что там у нас стряслось?

— По нашим агентурным данным, — все тем же тоном продолжал Кочубеев, отчетливо проговаривая каждое слово, чтобы придать ему звучания и весомости — со складов в Энске-7 похищены ядерные боеприпасы. Возможно, в скором времени может ожидаться глобальная провокация с применением ядерного оружия, — продолжал блефовать он. — Однако, пока сведения мною лично не проверены, я счел необходимым провести уточнение обстановки. В данный момент в Энск-7 направляется группа полковника Данича, точнее, — генерал посмотрел на часы, — она должна быть уже там.

— Ну- у, это ты, понимаешь, зря. — Произнес Президент, несколько смущенный быстротой и точностью ответа. — Мне уже обо всем известно.

"Ну, и кто ты, после этого" — невольно подумал Кочубеев, не спуская с Президента исполненного рвения взгляда — "А случись что? Кто под топор пойдет? То-то же — мы. Департамент по борьбе с терроризмом не досмотрел".

В кабинете установилось неловкое молчание, Президента мучили мысли о каналах утечки информации, о неверности приближенных и о предательстве в целом. Неловкую паузу прервал телефонный звонок. Автоматически взглянув на номер абонента, Президент поднял трубку.

— Господин Президент, — послышалось в трубке, — докладывает подполковник Крутый.

— Слушаю вас, подполковник!

— У меня есть веские основания предполагать, что мне удалось выйти на след группы, организовавшей похищение боеголовок.

— Ну- у. Это прекрасно. — Улыбнулся Сам, запоздало указывая Кочубею на кресло. — Я знал, что у вас получится.

— К сожалению, эти подозрения связаны с деятельностью комиссии из Минобороны, о которой я вам вчера докладывал.

— Вот оно даже как, — нахмурился Президент. — А ты, брат, часом не преувеличиваешь?

— Никак нет! — Четко отрапортовал Крутый. — У меня очень

веские основания для подозрений.

— Ладно, слушай меня. Тут сейчас сидит начальник

Департамента по борьбе с терроризмом. Мы с ним согласовываем детали взаимодействия твоей следственной бригады и его орлов. Подробности получишь вечером, пока же говорю тебе одно — за следствие отвечаешь ты, а все, что касается вашей безопасности и общей оперативной работы — дело… Президент перевел глаза на генерала Кочубеева и пощелкал пальцами, прося его напомнить фамилию командира группы:

— Полковник Данич, — тихо произнес начальник Департамента.

— Полковника Данича, — повторил Президент, одновременно делая пометку в своем рабочем блокноте. — Еще вопросы есть?

— Никак нет, господин Президент, — отчеканил Крутый.

— Тогда до связи. Успехов вам, Николай Емельянович. — Он положил трубку. — Ну что ж, Иван Михайлович, вернемся к этим самым боеголовкам.

Телефон в информационном агентстве "Кордон" зазвонил долго и протяжно, как сигнал боевой тревоги.

— Слушаю вас, — поднял трубку Ривейрас, пытаясь придать голосу бархатность.

— Привет. Что у нас плохого? — раздались в трубке знакомые слова Войтовского, служившие как бы его визитной карточкой.

— Да ничего, — пожал плечами Владимир. — Потихоньку, понемножку прибавляем к мышке кошку.

— Да, и как вам это удается?

— Получается ответ: кошка есть, а мышки нет.

— М- да, — глубокомысленно изрек генеральный директор агентства. — Это хорошо. В общем, так, бери ноги в руки и рули ко мне домой. Да, вот еще, ты "Хонду" уже отогнал?

— Пока нет.

— Отгони. И возьми в гараже что-нибудь такое, попредставительней. Желательно, скандинавское.

— "Сааб" подойдет? — поинтересовался Ривейрас, не совсем еще понимая, зачем командиру понадобился представительный автомобиль, да еще и скандинавского производства.

— "Сааб"? — задумчиво повторил Войтовский. — Космические технологии, астрономические цены. Пойдет. В общем, жду тебя, скажем, минут через сорок.

— Час, — поправил его Владимир, прикинув, какие сложности возникнут при смене автомобиля в служебном гараже центра, закамуфлированного под малоизвестную фирму проката машин.

— Хорошо, час, — согласился шеф. — Ты там пристойно одет?

— Пристойно — это как?

— Пристойно, это так, чтобы, глядя на тебя, мне не было мучительно больно за бесцельно потраченные воспитательные усилия.

— Нам предстоит ехать в гости?

— Да. К одной, возможно, очаровательной даме.

Ривейрас посмотрел на себя. Джинсы и толстый свитер производили вполне благопристойное впечатление.

— Да вроде, ничего, — подытожил он результаты осмотра.

— Хорошо, тогда жду.

Через час "Сааб" цвета "брызги бургундского" просигналил у дома капитана Войтовского. Командир появился ровно через полторы минуты. Челюсть его помощника отпала, едва не повредив педаль газа, ибо представшее его взору зрелище было не для слабонервных. Вместо вчерашнего охотника за скальпами, из стандартного подъезда многоэтажки появился прекрасный принц волшебной сказки индустриального периода. Его длинное кожаное пальто поблескивало романтическим сиянием сокровищ далекой Гваделупы. Стрелки брюк, едва выглядывавших из под пальто, были так остры, что о них, казалось, можно было резать гербовую бумагу. Очки от Кардена в тонкой золотой оправе отражались в отполированных до блеска туфлях, даже в этот пасмурный день играя на их поверхности солнечными зайчиками.