Владимир Свержин - Танцы на минном поле

Президенту, точнее тому символу государственной власти, который являл он в своем лице, Банников был предан беззаветно. Однако, подобно большинству людей, верных не личности, но месту, к человеку, это место занимающему, он относился с тайным пренебрежением, порожденным отчасти близостью, отчасти необходимостью компенсировать для самого себя то рвение, которое приходилось ему демонстрировать на службе.

Однако сегодня неосознанное чувство тревоги не оставляло его, вновь и вновь заставляя возвращаться к президентскому заданию. «Что-то здесь не так», — размышлял он, пытаясь разгадать, какому скрытому маневру корабля российской политики обязан он нынешним вызовом в кремлевские палаты: «Что-то Сам явно не договаривает». Он вызвал дежурного офицера.

— Зинчук, полковника Коновальца пригласи ко мне. Только давай, по быстрому.

Геннадий Валерьянович Коновалец, бывший матерый контрразведчик, был недавно переведен в команду Банникова.

Сам того, видимо, не сознавая, Тимофей Прокофьевич во всем старался походить на своего высокого покровителя, и потому к новому соратнику обратился полуофициально, на «ты», но по имени-отчеству, как бы подчеркивая тем самым степень конфиденциальности, которой тот был удостоен.

— Есть что-то новое? — бросил дежурную фразу генерал, указывая своему подчиненному стул подле себя.

— Новое всегда есть — сдержано улыбнулся полковник. На то и работаем, чтобы новое было.

— Хорошо, хорошо — как-то рассеянно кивнул Банников, решая, как ему потуманнее объяснить цель столь срочного вызова. Обойтись без помощи Коновальца он никак не мог, без его умения анализировать и вновь соединять разрозненные крупицы информации, складывая их в ясную логическую картину. Но и до конца раскрывать карты было не в его обычае.

— Рассказывай, что в мире деется? — продолжая разыгрывать будничный интерес, спросил он.

— Да, ничего из ряда вон выходящего — с той же деланной беззаботностью начал свой доклад Коновалец. — В Риме арестован ливийский террорист Мусбах Абу-Алькасем Этер…

— Это тот, что в Берлине дискотеку взорвал?

— Он самый.

— Это к нам отношения не имеет. Дальше.

— В своей московской квартире найден убитым генеральный директор английской строительной фирмы «Оскар Фабер» Александр Макинтош.

— Ладно, — скривился Банников, представляя грядущие объяснения с британским посольством. — Поставь на контроль. Позвони в следственное управление, пусть подсуетятся.

— Они и без того на ушах — обнадежил его помощник. — В Ферганском проезде Москвы обнаружено взрывное устройство…

Генерал слушал негромкую речь подчиненного, стараясь выловить среди всех этих значительных и незначительных фактов тот единственный, который привлек внимание Президента. «Неужто мы опять что-то прозевали» — недоумевал он, вполуха выслушивая информацию о том, что продолжаются перемещения в чеченском руководстве, что в Брянской области арестован шпион, что Военная коллегия Верховного суда рассматривает дело бывшего начальника Главного штаба ВМФ России адмирала Хмельнова, что какой-то Раймонд Майстас пытался проникнуть в здание Пентагона, угрожая дежурному «Береттой» и требуя найти «главного адмирала»…

Новостей было много, но все это было не то. Тогда что же?

— Скажи-ка мне, Геннадий Валерьянович — прервал поток новостей генерал Банников. — По нашим ядерным арсеналам никаких новостей нет?

Полковник замолчал и пытливо посмотрел на шефа. Ядерная безопасность не входила в круг прямых обязанностей замдиректора ФСБ, курировавшего контрразведку, но его утренняя поездка в Кремль и этот вызов «на ковер» заставили предположить, что, вопреки имеющейся у него информации, с арсеналом — таки что-то стряслось. И, хотя ложившаяся на его стол сводка доходила до начальства в весьма урезанном виде, даже в этом, может быть, самом полном по стране информационно-аналитическом обзоре, ничего не говорилось о каких-либо катаклизмах с любыми видами оружия массового поражения.

— По нашим сведениям, все в порядке, немного подумав, словно пытаясь разыскать в памяти какую-то позабытую строку сегодняшнего доклада, ответил он. — Что-то случилось?

— Бес его знает! — Банников сжал массивный кулак и, не торопясь, словно сдерживая накопившиеся в душе чувства, опустил его на столешницу. — В общем, так — утром Президент вызвал меня к себе и потребовал в три дня провести полную ревизию ядерного оружия по стране.

— В три дня? — переспросил полковник, пораженный столь малым сроком. Однако, следующая мысль уже спешила вытеснить первую. — А отчего мы? Это вроде бы…

— Вроде бы — развел руками генерал. — А поручено нам. Значит, нам и выполнять. Больше тебе скажу, — он перешел на полушепот. — Директор об этом деле пока что ничего не знает. Понятно?

— Вполне, — кивнул контрразведчик, автоматически пытаясь просчитать причины, вызвавшие столь необычные следствия. Пока ясно было одно — произошло нечто, заставившее Президента, уклоняясь от обычного порядка ведения дел, обратиться за помощью к тому, в чьей преданности он был абсолютно уверен. Каким-то образом это «что-то» связано с ядерным оружием…

— В общем, так. Свяжись с точками, пусть они тебе в срочном порядке скинут информацию, и знаешь, что, — немного промолчав, продолжил он. — Отряди-ка ребят, пусть они проедутся да проверят сохранность, режим охраны, условия содержания… Насчет трех дней, я думаю, Сам погорячился, но действуй пожестче, пусть не тянут. Вскормили монстра, мать его ети! Только, сам понимаешь, никакого шума.

— Ясное дело.

— Давай, Геннадий Валерьянович, с Богом. Если речь действительно о том, о чем мы с тобой думаем, то Божья помощь нам еще как понадобится, — подытожил он.

Полковник Коновалец уходил от своего начальника с вполне понятным чувством тревоги. С тем же самым чувством вооруженный каменным топором неандерталец ощущал притаившегося для броска тигра, а ветеран-спецназовец — присутствие поблизости вражеского стрелка. Опасность находилась где-то рядом, растворенная в воздухе, ускользая от попытки придать ей мало-мальски зримый облик. Образ опасности рисовался в виде уродливой ядерной поганки, глумливо ухмылявшейся в его, полковника Коновальца адрес. — «Три дня», — размышлял он, — «Откуда взялись эти, чертовы, три дня? Для осуществления возложенной на него миссии срок просто мизерный. Значит ли это, что больше времени нет, и, спустя 72 часа, в каком-нибудь квадрате Х рванет откормленный обогащенным ураном стальной поросенок… Где? Когда? И что?» — эти вопросы, звучали рефреном, ни на секунду не давал покоя контрразведчику. Терроризм, а в особенности ядерный, не входил в его компетенцию. Но задания не выбирают. Уже через десять минут депеши с грифом «Совершенно секретно» и требованием незамедлительно после получения распоряжения сообщить шифровкой на имя генерала Банникова наличие на вверенных объектах ядерных боеприпасов всех видов и модификаций, летели во все города и веси Руси Великой, не обойденные высокой честью хранить в своих окрестностях заклепки ядерного щита Отчизны.