Рекс Стаут - Горная кошка (= Тайна пумы)

- Я неплохо справляюсь с домашними обязанностями и не отказываюсь стирать детские пеленки, а потому нам необходимо как можно скорее пожениться, Дел.

- Боже мой, Тай, - взглянула на него Делия, пытаясь тоже изобразить на лице улыбку. - Пожалуйста, не надо. Только не сейчас.

Диллон подхватил тарелку и начал усердно тереть ее полотенцем.

- Не буду, Дел, - заверил он девушку. - Я не стану торопить тебя с ответом. Как только мы закончим с посудой, я уйду и оставлю тебя в покое, в котором ты, как я уверял сотни людей, очень нуждаешься. Но прежде чем покинуть тебя, мне необходимо кое в чем чистосердечно признаться, облегчить грешную душу. - Диллон вытер насухо тарелку, поставил ее на полку и взял следующую. Сегодня ты заявила Харви Ансону, что не желаешь иметь его своим адвокатом, поскольку он подумал, что это ты застрелила Джексона, причем по причинам сугубо личного характера. Тебе следует знать, что в мужья ты получишь человека, который думал точно так же... Не перебивай...

Продолжая возиться в такой ответственный момент с посудой, я тем самым стараюсь принизить значение своего признания, придать ему вид заурядного эпизода. Оправдываться не имеет смысла. Замечу только, что, учитывая все объективные факты, любой здравомыслящий человек пришел бы к аналогичным выводам. А факты тебе известны не хуже, чем мне. Я не сомневался, что ты застрелила Джексона; но так как я не мог себе представить, что ты способна убить человека лишь за то, что он уволил твою сестру, - а другого очевидного мотива вроде бы не существовало, - то вывод напрашивался сам собой. Мои тогдашние мысли не имеют теперь никакого значения. Для меня важны только те чувства, которые я испытывал за последние два дня.

- Пожалуйста, Тай. Тебе нет нужды в чем-то оправдываться. По-видимому... если вспомнить конкретные обстоятельства, то всякий...

- Извини меня, - перебил ее Диллон, - я скоро закончу... С посудой тоже... Я чуть не помешался. Мне хотелось разобрать тюрьму по кирпичику голыми руками и вызволить тебя из заточения. Я был готов на все, абсолютно на все, лишь бы выручить тебя из беды. Даже не представлял, что можно дойти до такого состояния. Когда я ехал сюда вчера утром, чтобы встретиться с Кларой, я, доискиваясь до причин, задавался одним вопросом: почему ты стреляла в него? Я говорю о Джексоне, ты понимаешь?

Только в тот момент я в полной мере осознал сложившуюся ситуацию. Я раньше уже говорил тебе о своей любви и желании жениться на тебе, но все это сахарная водица в сравнении с моими нынешними чувствами. Для меня теперь жить значит...

Черт возьми, не знаю, как это выразить обыкновенными словами, только я твой... навеки. Это непреложный факт. - Диллон взял последнюю тарелку. Разумеется, мой монолог лишь прелюдия, но после твоей сегодняшней отповеди Харви Ансону я испытал жгучую потребность свалить с души тяжелый камень. Когда придет время, я продолжу свою исповедь... Куда повесить мокрое полотенце?

- Повесь его сушиться вон на ту перекладину, - ответила Делия, усердно начищая мойку.

Оперевшись на стол и скрестив на груди руки, Диллон наблюдал, как она выжимает тряпку.

- Вероятно, ты еще не пришла к какому-то определенному заключению относительно меня, произнес он, покусывая губы. - Да и думала ли ты вообще обо мне в последние два дня?

Делия молча тщательно вымыла и вытерла руки и лишь потом, подняв на него глаза, ответила:

- В эти дни я много думала обо всем на свете.

О прошлом, настоящем и будущем, о моих родителях, о жизни и смерти, о поступках и словах людей - где правда, а где ложь, и о том, как трудно подчас решить, поступаешь ли ты именно так, как тебе действительно хотелось. Я думала о пожизненном заключении для меня, о казни за не совершенное мною убийство и об освобождении и что я предприму, выйдя из тюрьмы.

Мысли мои не отличались большой глубиной и постоянно перескакивали с одной проблемы на другую. Я рисовала себе радужную картину своего освобождения. Как ты обнимаешь меня и целуешь, а я плачу от счастья. Я представляла себя плачущей, но мои глаза в тот момент оставались сухими. Потом, когда шериф привел меня в комнату и мне объявили, что я свободна, я попросила тебя поцеловать меня в щеку, и ты этого не сделал.

- В комнату набилось столько посторонних людей! - пробормотал Диллон.

- Но сейчас-то здесь никого нет.

- Что... - с трудом сглотнул он. - Что ты хочешь этим сказать?

- Ничего особенного. Ты часто обвинял меня в актерстве, не поможешь ли мне теперь разыграть любовную сцену?

- Если я тебя поцелую, то совершенно искренне, без всякого притворства.

- Имей в виду: в моих тюремных фантазиях ты меня еще и крепко обнимал.

И Диллон не стал мешкать. Соответствовал ли его поцелуй ожиданиям Делии, могла судить только она сама, но что касается его продолжительности, то в этом отношении ее мечты осуществились вполне. За то время, пока он длился, Диллон точно насухо вытер бы дюжину тарелок. Наконец Делия шевельнулась, и Тайлер ее отпустил.

- А теперь отправляйся домой, - сказала Делия.

- Я пойду, но только не домой, - ответил он, с трудом переводя дыхание.

- Это почему же?

- Надо повидать Фила Эскотта. - Диллон вновь шагнул к ней. - Можно мне еще раз...

- Нет, Тай. В моих мечтах ты поцеловал меня лишь один раз.

- Я позвоню тебе завтра утром и, если позволишь, приду. Не забывай: ты уволила своего адвоката.

- Адвокат мне больше не понадобится.

- Не зарекайся, он тебе может потребоваться... в моем лице. Спокойной ночи, Дел.

- Спокойной ночи, Тай.

Они прошли на цыпочках по коридору, чтобы не разбудить Клару, которая мирно спала в гостиной.

После ухода молодого человека Делия вернулась в гостиную и выключила ближайшую к кушетке лампу. Затем села в кресло и стала смотреть на сестру.

Какое чудесное зрелище - этот глубокий спокойный сон. Будет ли она в состоянии потом, когда снова станет спать так же мирно, когда прояснится голова и успокоятся нервы, сердиться на Тая за то, что он о ней такое подумал? "Пожалуй, нет", - решила Делия и сама удивилась собственному безразличию. Вряд ли она уже завтра вспомнит все то, о чем он ей говорил и как он при этом выглядел.

Делия подняла голову, прислушалась. Черт возьми, кто-то топтался на крыльце, и, очевидно, не один.

Раздался звонок. Клара проснулась, открыла глаза и села.

- Проклятый звонок! - воскликнула в сердцах Делия. - Посмотрю, кто к нам пожаловал.

- Кажется, я крепко уснула, - заметила Клара. - Ради бога, не пускай никого.

Но, как убедилась Делия, выполнить эту просьбу оказалось практически невозможно. Включив наружное освещение, она увидела на крыльце тех, перед кем в Коуди распахивалась любая дверь, если у них появлялось желание переступить чей-то порог.