Ольга Некрасова - Платит последний

У нее была какая-то бешеная уйма долларов в тайнике на месте бывшей газовой колонки и на кредитной карточке. Наверное, стоило их как-то перепрятать от возможных претензий ивашниковской жены, и можно было бы неплохо жить на проценты.

Но если у нее не станет Кольки, это сделает всю дальнейшую жизнь просто коровьей.

На своего мужчину — на действительно своего мужчину — подсаживаешься, как наркоман на иглу. Будущее без Кольки ничего не стоило. В прошлом было несколько месяцев, а чистого времени — несколько дней полудетской прозрачной любви. И, конечно, часть вчерашнего дня и почти весь сегодняшний.

Лидия поставила телефон у кровати, легла не раздеваясь и стала, как свихнувшийся коллекционер, перебирать немногие часы счастья в своей тридцатитрехлетней жизни.

Как Колька сказал: «Сегодня я тебя трахну» и как она удивилась, хотя давно ждала чего-нибудь подобного и даже устала ждать.

Как у них было в машине и Вадим все время мешал. И как Вадим был посрамлен на туалетном столике в ванной и утонул в прошлом среди случайных мужчин, пустых разговоров и купленных сдуру неудачных нарядов. И как Лида с Ивашниковым купались в джакузи и он называл джакузи «приветом из Митина». Потому что много лет назад (с ума сойти!), после того, как он поливал из лейки стоявшую в детской оцинкованной ванночке Лиду, Колька пообещал себе, что у них будет роскошная ванна. И все сделал, как мечтал.

Колька, Коленька, мой мечтатель! Что же ты, идол, так медленно все это делал?! И зачем это мне без тебя — опять водить случайных мужиков и придумывать, что они не случайные, а мои?! Но так уже не будет. Я уже знаю, что такое мой мужчина, как он пахнет, как он разговаривает, как он берет меня и как поворачивает голову, когда его окликнешь. Радуйся, мерзавец: другие рядом с тобой — манекены, игрушки из секс-шопа. Где же ты, мой любименький, что с тобой?!

Телефон звонил несколько раз, но это была всего лишь Люська. С докладом, как она выражалась. «“Скорая” его не подбирала, среди неопознанных он вряд ли — ехал в машине, документов у него была куча».

В какой-то момент до Лидии дошло, что ведь Люська работает на Ивашникова. За деньги. И что Ивашников всем представлял ее, Лиду, хозяйкой не только потому, что не мог назвать ее женой. Выходит, она сейчас осталась на ивашниковском хозяйстве. Не особенно веря в это свое предположение, Лидия сказала Люське: «Спасибо. Ложись спать, утро вечера мудренее». И Люська не без облегчения тоже сказала спасибо и, судя по всему, отправилась спать.

Вот так. Хороший работник Люська, работоспособный работник Люська, но — работник, ни больше ни меньше.

Лидия вдруг с беспощадной ясностью поняла, что никто не станет лезть из кожи вон, чтобы разыскать Ивашникова.

Родственников, кроме дочки, у него нет.

Жена хочет делить с ним имущество, а если Колька погибнет, то ей достанется все.

Люська, Виталик и прочие найдут себе новую работу, а ивашниковская жена, скорее всего, не станет закрывать прибыльную фирму и оставит всех на своих местах. Они еще и повышение получат: Виталик на место Ивашникова, Люська на место Виталика…

В самом по себе Ивашникове, без его долларов, оказалась заинтересована только она, Лида, по закону пока что Парамонова, а Ивашникову — никто. Значит, Лиде его и разыскивать. На всю катушку используя его работников, раз уж они принимают ее как хозяйку.

Она позвонила уже дрыхшей Люське, чтобы узнать номер машины Ивашникова. Работоспособная секретарша сонным голосом пробормотала его наизусть и повесила трубку.

Лида позвонила еще раз и с тысячей извинений спросила про марку и модель. На сей раз Люська проснулась, включилась и, полистав какие-то шуршавшие в трубке бумажки, выдала массу информации. «БМВ» (а Лидия думала, что «Опель»), модель такая-то, салон заказной, с натуральной кожей, номер шасси, номер кузова, номер двигателя, цвет не просто белый (оттенков белого множество), а «белая ночь».

— Умница, — похвалила ее Лидия. — Отсыпайся. Если Николая Ильича не будет, на работу завтра к двенадцати. И позвони мне, как проснешься.

Люська изумленно хрюкнула и сказала:

— Спасибо, Лидия Васильевна. Виталику что передать?

— Ничего. Пускай сначала проспится, алкоголик. А так — цели определены, задачи поставлены, Виталик за старшего. И пускай только попробует прогадить деньги за армянский коньяк.

«За старшего» — было словечко Ивашникова.

— Спасибо, Лидия Васильевна, — нажав на имя-отчество, повторила Люська. Кажется, она Лидию зауважала.

Положив трубку, Лидия долго себе удивлялась. С чего ей взбрело в голову влезать в ивашниковский бизнес?! Это выглядело просто глупо: не умея даже кредитной карточкой пользоваться… Но Люська-то ее указания приняла, как будто так и надо! Люська-то не знает, что Лидия умеет, что нет, зато знает, что Лидия хозяйка. И надо не давать Люське воли, пока не вернется Ивашников. И Виталику, само собой, воли не давать. Они милые, замечательные ребята. Но у них в руках оказалось очень много долларов, оставшихся без хозяина.

Господи, и все это на мою голову!!

Лидия хотела поплакать, но спохватилась, что надо искать Ивашникова.

Легко сказать — искать, а как? Она, конечно, работала в криминалистической лаборатории, но, увы, на этом ее принадлежность к милиции кончалась. Скажем, в ветеринарной лаборатории она занималась бы тем же самым, только варила бы в щелочи не человеческую, а баранью печенку. Или могла бы сидеть в аптеке химиком-аналитиком и проверять не принесенные Кудинкиным краски, а лекарства.

Но кое-чего Лидия все же нахваталась из служебных разговоров и знала, что среди ночи может поставить на уши всю милицию только один человек — дежурный по городу. Кстати, «поставить на уши» это по-уголовному значит «избить, ограбить», и Лидия это знала. Но говорила «поставить на уши» в том же смысле, в каком все обычные люди. В данном случае — «заставить выполнять свои служебные обязанности».

Дежурный по городу — фигура полумифическая, если не сказать мистическая. Он может все, даже закрыть Москву: «Всех впускать, никого не выпускать!» И его никто не видел. Знакомые Лидины полковники, рассказывая: «Я позвонил дежурному по городу…» — делали паузу, как будто ждали аплодисментов. А «Я позвоню дежурному по городу!» было страшной ментовской угрозой.

Короче, Лидия взяла телефон и позвонила… Конечно, майорше Гавриловской. На часы она старалась не смотреть.

— У аппарата, — басом сказала сонная Трехдюймовочка. У нее был такой родной, сто лет знакомый и такой уверенный голос, что Лида мгновенно поверила: все образуется быстро и даже весело. Например, окажется, что Ивашников по недоразумению сидит в каталажке за угон собственной машины. Слезы у Лиды хлынули в три ручья, и она проревела в трубку: