Ольга Некрасова - Платит последний

И, обняв Лидию за талию, повела ее по узкой винтовой лестнице куда-то вниз.

Дамский туалет был нежно-сиреневым.

Анидаг наклонила Лидию к сиреневой раковине. В стену над другой раковиной она, высоко задрав свою кожаную ногу, уперлась лаковым сапогом. Пустила холодную воду и, мягко наплескивая, начала Лидию умывать. Потом женщина-змея холодными мокрыми пальцами массировала ей уши и шею под подбородком. При этом она медленно качала из стороны в сторону бедрами в своей странной позе углом, с задранной на уровне груди ногой. Поплывшая Лидия нашла себе объяснение этой странности: наверно, так надо для бодибилдинга. Анидаг резко зажала ей нос двумя пальцами, а пальцы другой руки запустила Лидии в волосы и начала массировать, сразу найдя страшно болезненные точки на затылке. Восточная медицина, слабея, подумала Лидия. В глазах заплясали мушки, она ощутила, что летит, проваливается, хотела крикнуть, но не смогла: нос был зажат, это она еще чувствовала.

Опомнилась в вертикальной позе, лицом к зеркалу. Анидаг из-за спины Лидии промокала ее мокрое лицо и шею бумажными полотенцами.

— Ну как, помогло? Или хочешь потравить?

Лидино отражение в зеркале сначала казалось размытым, потом стали проявляться глаза — мокрые, огромные и того редкого цвета морской волны, которым сменялся их обычный серо-зеленый после редких счастливых слез или желанных поцелуев. Последний раз она видела этот цвет, когда рыдали и целовались с Колькой в ванной, дома. У себя дома! Хочу домой! Где мой Колечка?

И у Лидии снова побежали слезы.

— Не прошло? Тошнит? А может, ты затарена? — Анидаг положила руку ей на живот. Она явно перебарщивала с интимностью. Лидия хотела стряхнуть змеиную руку, но чувствовала себя ватной, и язык не ворочался.

— М-м-м. — Она потянулась в сторону туалетных кабинок, но смогла только качнуться на слабых ногах. Анидаг, стоя у нее за спиной, подхватила Лидию под грудью, привалила на себя и, подбивая ей под колени своими кожаными, довела до кабинки. С ловкостью парикмахерши, моющей в день по десятку голов, она пригнула вниз Лидину шею, и Лидия чуть не ткнулась лицом в стерильный сиреневый унитаз с золотым ободком.

— Мне душно, — онемевшими губами пробормотала она и почувствовала, как Анидаг расстегнула ей сзади крючок и молнию и стащила юбку к коленям.

— Давай, два пальца в рот! Расслабь диафрагму, у тебя, наверно, тугой лифчик. — Холодные руки нырнули под Лидину водолазку и сковырнули застежку.

Дышать стало полегче, только из сиреневого унитаза шибало удушливым ароматом дезодоранта. Лидия закашлялась. Анидаг нежно постучала ей по спине и, снова запустив руки под водолазку, начала массировать больные точки на лопатках и позвоночнике.

Переломленная в талии, с головой на уровне своих колен, да еще в унитазе, Лидия смутно начала соображать, что происходит что-то из ряда вон. Что-то непохожее на товарищескую помощь перебравшей подруге. Но Лидина голова была такой тяжелой, а прикосновения Анидаг — такими расслабляющими, что не хотелось ее прерывать. Лидия поставила локти на унитаз. Массаж активных точек на спине раскрывал ей легкие, и она впервые глубоко, со сладким стоном вздохнула. От энергичных трудов Анидаг у нее стали загораться груди. Это был уже звоночек: еще не хватало реагировать на женщину!

— Пусти, я хочу писать!

— Хочет писать моя рыбка, — проворковала сзади Анидаг и, царапнув кожу перстнями, запустила пальцы за резинку ее колготок, потянула их вниз, захватила трусики…

Лидия, согнутая, со спущенной до колен юбкой, колготками и трусами, с расстегнутым лифчиком, осознала себя в той известной позиции, в которую любят ставить покорных женщин самостоятельные мужчины. И кто-то — Анидаг, а может, и не Анидаг, а Парамонов или Вадим — твердо берет ее за талию и начинает осторожно, сжимая ей бедра, опускать руки ниже. Ну, нет! Лидия резко обернулась и, перехваченная спереди Анидаг, мягко плюхнулась на унитаз, привалилась к сиреневой кафельной стенке. Анидаг не уходила.

— Дай пописать.

— Писай, я хочу посмотреть, — хриплым низким голосом сказала Анидаг.

Как всякую натуралку на ее месте, Лидию охватил ужас. Она не знала, как защититься, как сгладить эту ситуацию. Разве что попробовать себя в роли истерички?

— Уйди-и-и!! — Визг был отработан на любившем подглядывать за ней в туалете похабнике Парамонове.

Анидаг вылетела из кабинки. У Лидии стучало в голове, живот сжало спазмом, и пописать она так и не сумела. Вновь появилась Анидаг, раскуривая сигарку необычного зеленоватого цвета. Присев на корточки перед оцепеневшей на унитазе полуголой Лидией, она затянулась и выпустила дым ей в лицо. Профессиональное обоняние эксперта-токсиколога резанул запах свежескошенного сена. Мало того, что лесбиянка, еще и травка!

— Я хочу домой! — обессиленно произнесла Лидия, отворачиваясь, чтобы не надышаться.

— Не торопись, сейчас поедем! — Анидаг принялась гладить Лидию по голым бедрам.

— Помоги мне встать, давай расплатимся с официантом!

— Не грузись, крошка. — Тон журналистки вроде помягчел с травки, но Лидия-то знала, что сейчас попрет агрессия. И точно, Анидаг вдруг рявкнула: — Тебя пусть это не е…т! Никто никому не должен, у меня здесь кредит. Безвозвратный. Станюкович открыл.

— Ага, Станюкович, «Морские рассказы»… — Лидию снова начинало мутить.

— Большие заказы! — срифмовала Анидаг и радостно захохотала, уронив голову Лидии в колени. Лидия поняла, что это у нее первые звоночки перед дурной истерикой. — Ты что, сосулька?! Борис Ефимыч — генеральный заказчик!

— Заказчик чего?

— Всего, — многозначительно произнесла Анидаг и обняла Лидины колени длинными руками, ухватив ее за ягодицы. Голову она устроила поближе к Лидиному животу и замерла с тлеющей сигаркой в татуированном рту.

Пауза была долгой, и Лидия, чтобы куда-то продвинуться, спросила:

— Он твой любовник?

Анидаг встрепенулась:

— Ты ревнуешь, котенька? Не грузись! Он старый. У него не стоит давно. Говорю тебе — генеральный заказчик! Отсосать у него, тьфу! — и она плюнула на пол зеленоватой слюной, — случается, но, клянусь тебе, только под заказ, это так, к заказу лакировка. Кормит всех! Вот, видела? — Она потянула ворот кофты, открылась толстая золотая цепочка. — Вот твой «студент-недоучка», презент за труды! За ушат помоев! От папы! — И Анидаг, захохотав, снова уткнулась Лидии в колени.

Сигарка докурилась. Анидаг, раздвинув Лидины колени, сплюнула ее в унитаз и крепким крупным языком начала продвигаться по Лидиному бедру выше, к животу.

Лидия отрезвела. Вот как. Вот и все секреты. Станюкович Борис Ефимович. «Папа». Генеральный заказчик.

Она нашла в себе силы освободиться от Анидаг, поднялась, одним движением натянула трусики с колготками, кое-как застегнула молнию на юбке — застегивать лифчик было некогда. Схватила с раковины свою сумку, попыталась открыть дверь, но не сумела справиться с хитрой золоченой защелкой.