Ольга Некрасова - Платит последний

Малочисленные народности Севера встретили ее появление счастливыми улыбками. Обласканный столь экзотическим способом крайний чукча смотрел как победитель, остальные чукчи поглядывали на триумфатора с явной завистью, но все-таки радовались за соплеменника. Не исключено, что по их традициям Лидию можно было считать уже своей женщиной. А сидящий у окна самый мелкий северянин явно загрустил. Он держал в руке недоеденную ножку полетного цыпленка и смотрел в иллюминатор. Наверное, привезет гостинец своей ездовой собаке, пришла в голову Лидии очередная дурь.

— Ну, как вы? Не ушиблися? — доверительно спросил обласканный и схватил ее за руку своими каменными пальчиками.

— Что вы, спасибо, извините, — забормотала она, вырываясь.

Чукча похлопывал ее по руке другой каменной ладошкой.

— А вам не больна?

— Нет, нет, что вы! — рвалась на волю Лидия.

Соплеменники ликовали, даже необласканный с куриной косточкой заулыбался. Лидия вырвалась. И обнаружила в своей руке визитную карточку: «Бельдыев Энэл Сэренович. Председатель правления Ханты-мансийского нефтебанка».

Вот тебе и оленеводы Севера!

Лида летела на Восток, в сторону вращения Земли, со скоростью около девятисот километров в час, и вечер для нее наступал вдвое быстрее, чем для оставшихся в Москве людей. У нее было уже восемь, а на десятитысячедолларовом «Роллексе» Бориса Ефимовича Станюковича маленькая стрелка только подползала к шести.

Закрывшись в комнате для отдыха позади своего кабинета, Борис Ефимович собирался ужинать. В старости начинают раздражать повседневные обязанности перед своим телом: бритье, мытье, одевание-раздевание, причесывание. Даже вкусная еда из удовольствия превращается в какую-то бензозаправку. А уж как раздражают стариков люди, лучше не вспоминать. Итак, Борис Ефимович ужинал один, отослав даже повара-аргентинца.

Под серебряным колпаком на подносе перед Борисом Ефимовичем лежал запеченный по-аргентински цыпленок интересной судьбы. Его вырастили в подмосковном хозяйстве, когда-то снабжавшем экологически чистыми продуктами членов ЦК КПСС. Цыпленок приходился праправнучатым племянником цыплятам, слопанным еще незабвенным Леонидом Ильичом, и рос не в клетке на конвейере, как напичканные гормонами куры, предназначенные для народных масс. Он гулял по специально для него выращенному райграссу, салатной травке, клевал отборное зерно и пил исключительно артезианскую воду.

Потом наступил цыплячий звездный час. За ним приехали в «Мерседесе». Его посадили в специальную клеточку с кормом и питьем, чтобы цыпленок не волновался и не отравлял свой организм веществами страха. На коленях, чтобы цыпленка не растрясло, его отвезли в тот самый аргентинский ресторан, где Анидаг пыталась соблазнить Лидию. Ресторан принадлежал Борису Ефимовичу. Наконец, повар, вышедший к цыпленку, чтобы не напугать его шумами и запахами кухни, ловко свернул ему голову и потащил трепещущее тельце на разделку.

Добавим, что запекался цыпленок с дюжиной специй, привезенных со всех концов мира, и картина будет полной: вот вам цыпленок на серебре, вот Борис Ефимович, уже заткнувший за воротник салфетку.

Сверкающий нож взлетел над растопыренными цыплячьими ножками, и вдруг в дверь постучали.

Этого не могло быть. Кроме Ольги Павловны, секретарши-кагэбэшницы, в комнату для отдыха не заходил никто. А уж Ольга Павловна знала, что, когда босс ужинает, беспокоить его нельзя.

— Кто там? — Борису Ефимовичу стало даже интересно, что за срочная необходимость заставила дисциплинированную секретаршу нарушить запрет.

— Проверка сигнализации, — ответил несолидный высокий голос.

— Уволю, — сквозь зубы пообещал Борис Ефимович не слышавшей его секретарше, хотя увольнять ее не собирался. Просто в его возрасте полезно сразу сбрасывать отрицательные эмоции. А монтеру он крикнул: — Зайдите через полчаса. Вам что, секретарь не сказала?!

— У меня рабочий день уже кончился, — с природным хамством работяги сообщил монтер. — Придется вам на ночь остаться без сигнализации.

Борис Ефимович выдернул из-за воротника салфетку, скомкал и швырнул на пол. И пошел открывать, потому что порча сигнализации на ночь глядя — дело часто неслучайное и всегда подозрительное.

Монтер был подлысоват, мелок и одет в старую куртку с оторванным и косо пришитым рукавом.

— Где у вас кнопка? — спросил он, раскрывая на ходу пластмассовый кейс древнесоветских времен. Борис Ефимович показал: снизу на крышке стола. Если нужно поднять тревогу, нажимай кнопку хоть рукой, хоть коленом.

— А вторая?

Борис Ефимович показал и вторую, замаскированную под обивкой кушетки.

Монтер одобрительно кивнул, достал из кейса маленькие блестящие кусачки и перерезал провод от кнопки под столом и провод от кнопки на кушетке.

— Вы… Вы что?!! — захлебнулся Борис Ефимович.

— Я же предупредил: придется вам на ночь остаться без сигнализации, — абсолютно серьезно заявил подлысоватый, и Борису Ефимовичу очень, очень захотелось верить, что он не киллер, а все-таки настоящий монтер, который отрубил сигнальные кнопки по каким-то техническим соображениям.

— Вы только не волнуйтесь, Борис Ефимыч. Присядьте.

Назвав его имя, подлысоватый похоронил остатки надежд Бориса Ефимовича. Монтеру не нужно знать, как зовут клиента…

Рядом с колпаком, под которым остывал цыпленок, легла любительская цветная фотокарточка: Борис Ефимович и эта наглая девчонка Лида в окружении японцев. Японцы и снимали.

— Вот число и месяц, аппарат их впечатывает автоматически, — стал пояснять подлысоватый. — Вот ваши замечательные часики, «Роллекс», кажется? В лупу можно разглядеть, что на них половина седьмого. А вот гражданка Парамонова, которую никто не видел с тех пор, как она пять минут спустя села в ваш лимузин.

Борис Ефимович не стал гадать, кто он такой, этот псевдомонтер. По уловкам, хамским и бесшабашным — мент, причем низкого уровня. Но менты в наше время работают на кого угодно, от банкиров до уголовников. Важнее сейчас было прикинуть, как вывернуться из ситуации.

— Она не садилась в мой лимузин. Поговорили и расстались у подъезда, — бросил пробный шар Борис Ефимович. Конечно, мент не поверит, но пусть он выложит свои доказательства.

— Из вневедомственной охраны три человека, — стал перечислять свидетелей подлысоватый, — шофер нанятой гражданкой Парамоновой машины, который следовал за вами до ресторана и убедился, что в салоне вашего лимузина Парамоновой нет. Может быть, она к тому времени лежала в багажнике?.. Наконец, ваших людей трое: водитель и два телохранителя. Нажать — потекут, не сомневайтесь.