Вадим Россик - Кто рано встаёт, тот рано умрёт

Эрих рассказывает интересно. Я даже задремал. В полусонном состоянии благодарю за увлекательное путешествие в мир винных этикеток, прощаюсь с гостеприимным хозяином «Чюсс! – Чюсс!» и шагаю восвояси. Добравшись до своей башни, вспоминаю, что до сих пор не позвонил Марине. Мой «косяк»! Сонливость сразу проходит. Усаживаю себя за стол, беру в руки мобильник. Сейчас исправлюсь.

Набирая номер, ловлю себя на мысли, что, хотя мы расстались всего сутки назад, я уже соскучился по жене. Марина вошла в мою жизнь недавно, но, надеюсь, навсегда. Я собираюсь вместе с ней состариться. Признáюсь, что бывшая супруга Виолетта ещё занимает какое-то место у меня в голове, но в сердце её, вроде бы, больше нет. Для неё моё сердце заперто навсегда и ключ от него выброшен. Впрочем, Виолетте от этого ни холодно, ни жарко. Сейчас она уверенно строит новую семью с новым мужем. В соседней федеральной земле, далеко от Нашего Городка. Далеко по германскому счету. Километров за сто. Барабаню пальцами по столу. На моём тайном языке это означает: «Не психуй, чудик! Это жизнь».

Марина рада моему звонку, хотя Лиля ей уже доложила, что я утром гулял и ел хорошо.

– Как ты? – спрашиваю жену.

– Всё нормально. Что может быть в санатории? Лечебные процедуры, прогулки, приём пищи, – смеётся Марина.

– Почти, как у меня, – замечаю я. – Только вместо процедур – уроки винографолии.

– Это что ещё за хрень? – беспокоится Марина. – Тебе хоть нравится в замке? Нашёл общий язык с Лилей, Эрихом?

– За меня не переживай, – успокаиваю жену. – Замок – место вполне приятное для обитания.

Вру, конечно. На самом-то деле, моя жизнь на ближайшие три недели – сплошные лестницы и завтраки Геракла, но Марина в этом не виновата. Она же хотела как лучше.

Хочу закончить контрольный звонок, однако не забывающая ничего на свете жена с тревогой в голосе задаёт вопрос:

– Ты уже выпил свои таблетки после ленча?

Я вздрагиваю. Как говорят в таких случаях немцы: «Шайсэ» 1! Совсем об этом забыл! Но я же не компьютер, а просто человек, однажды потерявшийся между Явью и Навью. Приходится снова соврать, чтобы Марина не нервничала.

Время до обеда я провел с несомненной пользой. Сначала с помощью электрообогревателя хорошенько прогрел остывшую ночью комнату и с усердием принялся добавлять свои пять копеек в сокровищницу мировой литературы. Проще говоря – писать новый роман. Я возлагаю и на него большие надежды. Ведь мои романы – это мои следы на земле. Материальный отпечаток краткого присутствия в Яви. Кто-то оставляет после себя сына, кто-то дом, кто-то дерево, кто-то всё это вместе, а я оставляю книги. Полагаю, что это тоже не плохо, хотя у меня есть и сын. В каждом романе живёт частичка моей души. Вот когда раздам всего себя без остатка, тогда можно будет навсегда уйти в Навь. А пока, перефразируя слова поэта:

За окнами стоит тишина, нарушаемая время от времени протяжным звоном колокола замковой церкви. По этому звону можно сверять часы – ведь колоколом управляет электронный таймер. Другие звуки не в состоянии проникнуть за толщу древних каменных стен. Писателю крайне важна возможность побыть наедине с самим собой. Чтение, прогулки, общение с людьми, участие в повседневной жизни дают мне те кирпичики, из которых я потом строю здание своего романа. Но для самогó процесса строительства необходимы покой и одиночество. Для сбора строительного материала я использую органы чувств, а для написания книги – возможности мозга.

На мгновение отрываюсь от работы, чтобы поискать на столе непременную чашку кофе. Обычно я ставлю её справа от себя, но на этот раз чашки там нет. Даже пустой. И слева нет. Отсутствие кофе насильно возвращает меня из романа в комнату. С удивлением смотрю на стол. А, ну да! Откуда же здесь взяться кофе? Я ведь не дома.

Отругав себя за неорганизованность, обещаю капризничающему как маленький организму после обеда запастись для него горячим кофе. Вместительный термос из нержавейки у меня есть. Можно бы и не ждать обеда – сходить в столовую прямо сейчас, но лень. Как представлю себе эти крутые лестницы… Жизнь слишком коротка, чтобы тратить её на лестницы. О’кей, организм, будь паинькой. Потерпи немножко.

Смотрю в монитор на текст романа. Вижу отражение своего лица на стекле. Угрожающе хмурю брови. Никакой тебе пощады, кофеман! Пиши-пиши! Иначе мир может недосчитаться бессмертного литературного шедевра. Тяжело вздыхаю. Без кофе мне писать шедевры сложно.

Впрочем, кофе – это ещё ничего. Агата Кристи, например, сочиняла свои детективы, лежа в ванне, а Джон Чивер – обладатель Пулитцеровской премии – снимал всю одежду и писал, сидя в нижнем белье. Эксцентричный Оскар Уайльд прогуливался по улице с лобстером на поводке. Я лобстеров не люблю – они похожи на гигантских тараканов, однако надеюсь, что тоже вскоре прорвусь в великие писатели, и мои романы не будут выходить в рулончиках и без текста.

Эти честолюбивые мечты прерывает звонок мобильника. Звонит Саша – сын Марины от первого брака. Саша трудится механиком на небольшом заводике. Во время работы ему запрещено пользоваться телефоном, но сейчас у него перекур.

– Халло!

– Халло! Привет, Вадим!

– Что нового в экономике?

Саша смеётся. Он вообще смешливый парень.

– У нас в экономике полный порядок. Вчера пришло письмо из АРГ. Фрау Адамс приглашает тебя завтра к восьми ноль-ноль.

Не очень приятное известие. Я до сих пор не знаю, что скрывается за таинственной аббревиатурой – АРГ. Это строгое учреждение занимает несколько зданий в центре Нашего Городка. Именно АРГ озабочено моим трудоустройством. Каждые полгода я подписываю с фрау Адамс соглашение, по которому обязан еженедельно отправлять не менее шести своих резюме в адрес потенциальных работодателей. Адреса я должен искать где угодно сам и, кроме того, не могу отказаться от вакансий предлагаемых мне АРГ. За это фрау Адамс выплачивает мне пособие на жизнь, платит за квартиру и страховые взносы. Так это здесь устроено. Социальное государство, ясен пончик!

– Понял, – говорю я. – А как мне туда добраться? Попросить Катю, чтобы отвезла меня?

Катя – это сестра Марины, женщина с котом. У её кота нет имени. Этот деспот, тиран, угнетатель и просто постоянно голодная скотинка откликается только на призыв «Иди, жри!». Бедная Катя тратит большую часть зарплаты на «Иди, жри!», проходят годы, но он остается всё таким же мелким, худым, сереньким и вечно больным существом. Видимо не в кота корм.

Саша с сомнением хмыкает.

– Вряд ли Катя сможет помочь. У неё же кот. Мама на «куре». Я работаю. Попроси Федю.