Миюки Миябэ - Виртуальная семья

— Я приглашу в этот кабинет троих людей и буду по очереди беседовать с ними.

Девушка кивнула.

— Все трое состояли в переписке с твоим отцом. Я пока не буду называть их имена, говорить, сколько им лет и в чем была суть их отношений с господином Токородой. Подробности постепенно прояснятся по ходу допроса. — Тут голос Такегами немного смягчился. — Думаю, тебе уже говорили об этом, но я хотел бы еще раз подчеркнуть, что в первую очередь ты должна обращать внимание не на то, что они говорят, а на то, как они это делают: на их голос, манеры, жесты. Постарайся сосредоточиться на этом — так ты быстрее сможешь опознать того, кого раньше могла видеть или слышать. Тебе понятна твоя задача?

Казуми опять молча кивнула.

Такегами вдруг стало интересно, как бы она ответила, если бы все-таки решила что-нибудь сказать: «Да», «О’кей» или, может, «Так точно»?

— Ты, кажется, нервничаешь? С тобой все в порядке?

Казуми отвела глаза и сделала движение рукой, словно обмахиваясь веером:

— Тут слишком жарко.

— Сейчас попрошу включить кондиционер, — вызвался помочь Токунага и вышел из кабинета.

Как только за ним закрылась дверь, Казуми, уставившись прямо перед собой, ровным голосом проговорила:

— Давайте вы не будете меня жалеть и рассказывать мне, что те, кого вы собираетесь допрашивать, просто состояли в переписке с моим отцом. Можете называть вещи своими именами: сейчас я увижу «маму», «Минору» и «Казуми», так ведь? — Задав вопрос, она уставилась на Такегами.

— Да, так и есть, — ответил он. — Я просто хотел по возможности избежать предубеждений с твоей стороны. Вот и все.

— Не держите меня за дуру! — огрызнулась она. — Во время допроса я буду находиться там? — Она кивнула на двустороннее зеркало.

— Да, ты будешь наблюдать за происходящим из соседнего кабинета. Не беспокойся, тебя никто не увидит.

Такегами подошел к зеркалу. Казуми последовала за ним, слегка коснулась пальцем блестящей поверхности:

— Я иногда смотрю детективы по телику. Пару раз там показывали такие комнаты — их ведь обычно используют для опознания подозреваемых? Выстраивают людей в ряд вдоль стены…

— Ну, на самом деле это не всегда происходит именно так. Например, сегодня все будет немного по-другому.

— Они встанут вдоль стены, — нетерпеливо прервала его девушка, — и вы им прикажете по одному делать шаг вперед, поворачиваться боком и все такое, разве не так?

— Мы подумали, что в данном случае это будет не совсем удобно. В первую очередь для тебя.

— Ну не знаю. — Казуми с подозрением посмотрела на него, словно опять намереваясь попросить не считать ее за дуру.

— Кстати, я хотел сказать тебе кое-что еще. Может, об этом тебе тоже уже говорили, тогда я заранее прошу прощения, что повторяюсь. Если даже ты узнаешь кого-либо из этих людей и будешь уверена в том, что видела его или ее раньше, это вовсе не сделает того, кого ты опознаешь, главным подозреваемым в убийстве твоего отца. Так что не волнуйся, и, как только будешь готова, мы начнем.

— Я ни капли не волнуюсь.

Такегами усмехнулся.

Девушка внимательно рассматривала зеркало, чуть ли не касаясь его носом:

— И что, сквозь него реально не видно того, кто находится за ним? С виду похоже на самое обычное зеркало.

— Да, как я и говорил.

— Но ведь те, кто сегодня сюда придет, скорее всего, тоже видели фильмы про полицейских и, как и я, сразу поймут, что к чему, и заподозрят, что я за ними оттуда наблюдаю?

— Они будут лишь знать, что по ту сторону зеркала кто-то есть, но не смогут догадаться, что там именно ты.

Казуми задумчиво помолчала, а потом сказала, обращаясь уже не к Такегами, а к офицеру Футигами, стоявшей у двери:

— Знаете что? Со вчерашнего дня я изо всех сил стараюсь припомнить все подробности того, что я видела.

Быстро обменявшись взглядом с Такегами, женщина ответила:

— Ну и как? Есть результат?

Девушка наморщила лоб и нахмурила свои тонкие крашеные брови:

— Мне кажется, стало только хуже. Чем больше я об этом думаю, тем меньше я уверена в точности своих воспоминаний — они словно ускользают от меня.

— Так иногда бывает, — успокоила ее Футигами. — Думаю, тебе лучше не усердствовать сверх меры. Пусть все идет своим чередом.

— Если ты против, мы можем не проводить опознание, — заметил Такегами.

Казуми поспешила его разубедить:

— Нет-нет, я готова. — Она решительно тряхнула головой, так что ее каштановые волосы шелковой волной рассыпались по плечам. — Я в порядке, честное слово. Я справлюсь.

— Мы ценим твою готовность помочь, но ты не должна перенапрягаться. Как только ты поймешь, что с тебя хватит, ты можешь в любой момент остановить допрос.

— Все будет нормально. Вот только я хотела кое о чем спросить. — Глаза у девушки заблестели. — Что, если мне захочется задать им какой-нибудь вопрос, ну, или, скажем, мне понадобится, чтобы кто-нибудь из них сделал определенный жест или встал боком? Это как-нибудь можно будет устроить?

Такегами повернул голову и показал еле заметный провод, подведенный к правому уху:

— Смотри, какая штука. Это не слуховой аппарат, а радиотелефон. Он подсоединен к телефону в соседней комнате. Если тебе потребуется что-нибудь мне передать, можешь смело сказать об этом детективу Исидзу или офицеру Футигами, и они свяжутся со мной. Еще в этом кабинете установлен высокочувствительный микрофон, так что за стеной вам будет отлично слышно все, что здесь говорится.

Казуми, кажется, наконец успокоилась и улыбнулась. Она сказала, что хочет сходить в туалет до начала допроса, и офицер Футигами пошла ее проводить.

Когда обе удалились, Токунага снова сел за стол. Он поднял брови и задумался.

— Сколько ей лет, не напомните? — спросил он коллегу.

— Шестнадцать.

— Выглядит на все двадцать. Макияж классный, что и говорить. Ведет себя достаточно бесцеремонно, как мне показалось.

— А чего ты ожидал? Нынешняя молодежь вся такая: они думают, что без наглости в жизни не преуспеть.

— Преуспеть, говорите? В чем, интересно? В работе? Или в личной жизни? Где наглость особенно помогает? — ехидно поинтересовался Токунага.

— А, ну да, ты ведь все еще бобыль, насколько я знаю?

— Бобыль — слово-то какое! Так уже давно никто не говорит. Теперь это называется холостяк, а еще точнее — свободный мужчина.

— Да вас, свободных мужчин, тут столько развелось, что плюнуть некуда. Когда уже одумаетесь?

— Мы все ждем, пока подрастет ваша Норико. Говорят, она красавица, глаз не отвести.

— Кто говорит?

— Преимущественно тот кретин.

Такегами презрительно фыркнул:

— Акидзу, что ли? Ему тут точно нечего ловить. Все знают, что он меняет женщин как перчатки. Нам бабники ни к чему.