Анатолий Степанов - Заботы пятьдесят третьего года

Отняв у парка большую часть территории, железный скелет на каменном постаменте стоял бессмысленным памятником. Днем в запутанных катакомбах фундамента мальчишки играли в войну, а ночами здесь находили приют парочки, не имевшие при существующем жилищном кризисе места для любовных утех.

...Он облюбовал укромный отсек, скинул пиджак, не жалея, расстелил его, и они для начала уселись. Он обнял ее, поцеловал и потихоньку стал заваливать. Она, с усилием высвободив рот, сказала жалобно:

- Валя, может, не надо здесь?

И тут как гром небесный грянул выстрел. И сразу второй - потише, поглуше.

- Мне страшно, - прошептала она и прижалась к нему. Еще выстрел. Пуля, со звоном срикошетив о стальную балку, пропела над их головами.

- Стой, Столб! - неизвестно откуда донесся истерический крик. И опять выстрелы. Один, другой, третий. Пули, визжа, носились над ними.

- А-а-а-а... - непроизвольно подвывала она.

Выстрел. И еще один. Последний. От этих двух выстрелов полета пуль слышно не было. Они сидели, обнявшись, что есть силы прижавшись друг к другу, и ждали неизвестно чего. Долго.

- Пойдем отсюда, - наконец сказал он.

- Я не могу, я боюсь, Валя!

- Милочка! Девочка! Пойдем отсюда, пойдем! - Он поднял ее, взял за руку, и они осторожно пошли извилистыми проходами. Вот и пологий спуск в лабиринт. Они увидели пики ограды, кроны деревьев, освещенные уличным фонарем, и рванулись наверх. У самого выхода в небольшой темной луже лежало человеческое тело.

Обежав его, они кинулись к спасительному лазу. В Чапаевском переулке, не в силах сдерживаться больше, она завыла в голос.

- Молчи, молчи, - просил он ее до тех пор, пока она не замолчала. А когда замолчала, сказал: - Обязательно что-то делать надо, что-то надо делать!!!

- В милицию позвонить! - догадалась она и при свете фонаря увидела свои ноги: - Валя, я чем-то туфли испачкала.

- Кровью, - сказал он, и она снова заплакала.

Телефонная будка стояла у военной гостиницы. Они забились в коричневый домик, и он набрал 02. И милиция осведомилась: что, мол, надо.

- В Чапаевском переулке у недостроенного катка только что убили человека! - сказал он и потом долго слушал, что говорили ему. Повесив трубку, ввел ее в курс дела: - Просили подождать их.

- Валя, я боюсь из будки выйти, - призналась она.

- Давай в будке ждать.

- Нас все равно через оконце видно.

- А мы присядем, - решил он, и они присели. В темноте, в тесноте было еще страшнее, но выходить на улицу, прятаться где-то еще просто не было сил. Она извлекла из рукава кофточки носовой платок и стала оттирать им носок светлой матерчатой туфли.

- Не оттирается, - пожаловалась она.

- Кровь, - во второй раз пояснил он, и она заплакала, и плакала до тех пор, пока в Чапаевский не ворвались, мелькая лечебным синим светом, три милицейские машины.

- Роман Петровский, Цыган, - опознал труп Смирнов.

Цыган лежал на спине, и две дырки было в нем - в груди и в шее. Видимо, пуля, угодившая в шею, зацепила аорту, поэтому и крови много натекло. Смирнов обернулся к Казаряну:

- Очень мы с тобой, Рома, дело ловко закрыли. Колхозника вылечат и под суд. Полный порядок! А куда мы с тобой это тельце денем?

- В морг, - ответил за Романа Андрей Дмитриевич. Смирнов сильным батарейным фонарем освещал труп, и они втроем, ожидая, когда кружным путем подъедут машины, рассматривали Цыгана.

Он и в смерти был красив, любимец путешествующих дамочек. И одет был шикарно: мокли в кровавой луже светлые фланелевые брюки, новенькая американская кожаная куртка, свитер с оленями.

Подпрыгивая на ухабах, подобрались все три машины и шестью фарами, включенными на ближний свет, уставились на распростертое на земле тело.

- Не отходить пока от машины! - приказал Семеныч и торжественно вывел Верного. Оперативники, влюбленная парочка, которую сюда подвезли, эксперт, шоферы прижались к автомобилям, и Семеныч приступил к священнодействию, двигаясь с Верным шаманскими кругами.

- Когда это произошло? - криком спросил у парочки Смирнов.

- Полчаса тому назад, наверное, - ответил робко парень, а девушка добавила:

- Совсем-совсем недавно, даже полчаса не будет!

Верный рывком натянул поводок.

- Взял! - обрадовался Смирнов. Семеныч кивнул. - Тогда действуй, Семеныч. Тебе сегодня раздолье. Вряд ли кто след затопчет.

Верный поволок Семеныча к лазу. За ними двинулись два оперативника.

- Только бегом, бегом! Может, достанете? Семеныч, выдержишь? крикнул вдогонку Смирнов.

- Мы-то выдержим! - не оборачиваясь, крикнул Семеныч. - Твои бы не отстали!

Опергруппа отлепилась от автомобилей и приступила к делам. Только парочка стояла. Там, где поставили. Смирнов отыскал глазами Ларионова, поймал его взгляд, распорядился:

- Сережа, за тобой - тщательный осмотр. - Сам же подошел к парочке: Ребята, давайте в машину. Там и поговорим, не спеша.

Они устроились сзади, а Смирнов, встав коленями на переднее сиденье "Победы", сначала разглядывал их, а потом стал спрашивать.

- Успокоились, ребятки?

- Мы, как ваши машины увидели, сразу успокоились, - сказала девушка Мила.

- Да нет, - не согласился парень Валя. - Как только в Чапаевский вышли. Раз они убежали, эти, с пистолетами, так чего их бояться?!

- Говоришь - "они". Значит, много их было? Двое? Трое?

- Откуда знаю! - сказал Валя. - Но стреляли-то сколько! А у убитого пистолета нет.

- Глазастый, - отметил Смирнов. - Насчет убитого. А тех-то сколько ты видел?

- Никого мы не видели, только выстрелы слышали, много выстрелов.

- Сколько?

- Я же говорю - много. Что мне их, считать тогда надо было, что ли? обиделся Валя.

- А я считала. От страха считала, чтобы они прекратились скорее. Восемь их было, - сказала Мила.

- Это ты серьезно? - спросил удивленный Смирнов.

- Вы не удивляйтесь, товарищ майор. Восемь их было, ровно восемь, заверила Смирнова девушка и для полной уверенности еще раз посчитала про себя. - Восемь.

- Ах, ты мое золотце, ах, ты моя умница! - похвалил ее Смирнов и, распахнув дверцу "Победы", крикнул: - Казарян, ко мне!

Казарян тотчас явился, заглянул в салон, улыбнулся молодым, сказал, чтобы ободрить их:

- Вижу, отошли самую малость, девочки-мальчики?

Девушка Мила покивала головой, поморгала глазами - благодарила за доброе внимание.

- Было восемь выстрелов, Рома. - Смирнов вводил Казаряна в курс дела.

- Стволов, следовательно, не менее двух.

- Именно. Сходи-ка ты к Андрею Дмитриевичу и эксперту, пусть правую ручку у Цыгана посмотрят повнимательнее.

- Уже смотрели, Саня. Он стрелял.

- А пистолетика-то и нет. Забрал его более удачливый стрелок.

- Или стрелки, Саня.

- Вряд ли. Свиданка здесь, по-моему, была один на один.

- Или двое на одного.

- Слишком много выстрелов. Двое бы просто убили. В один выстрел или, в крайнем случае, в два. Двое против одного - это всегда запланированное убийство. Здесь - сначала разговор, а в результате разговора перестрелка. Дуэль, можно сказать.