Андрей Бондаренко - Ремарк и миражи

— Им, по большому счёту, видней…. А что ты думаешь — по сути всего этого дела? Так сказать, вообще?

— Вообще? Всё это, безусловно, завязано — крепко-накрепко — к одному из немецких поселений, возникших в Аргентине после окончания Второй мировой войны…. Как считаешь, Робби?

— Совершенно необязательно, что завязан как-то глобально. Возможно, что только краешком.

— Это как?

— Маньяки — существа особенные и непредсказуемые, — пояснил Роберт. — То, что для нормальных людей является важным, для них и гроша ломаного не стоит. И, понятное дело, наоборот. Иногда маньяк может зациклиться на сущей — по нашим понятиям — ерунде. То есть, зациклиться и начать убивать: отрезая кисти рук, уродуя лица до неузнаваемости и втыкая в сердца жертв археологические скребки…. Всё, любимая, заканчиваем с разговорами. То бишь, до вечера прерываемся. Время. Приступаем, решительно отринув всё сущее, к наблюдениям…

И они, приникнув глазами к «смотровым щелям», приступили.

«Узкая прямая асфальтовая дорожка, ведущая от подъезда к уличному тротуару», — старательно комментировал слегка взволнованный внутренний голос. — То есть, к тротуару, ненавязчиво змеящемуся вдоль проезжей части улицы Мигелетес. По обеим сторонам дорожки выстроились в ряд могучие платаны и тёмно-зелёные кусты, имеют место быть и четыре шикарные цветочные клумбы. Летнее солнышко равнодушно светит. Тишина и покой…. Где-то внизу хлопнула дверь, хищно щёлкнула «собачка» замка. Ждём…. Ага, из подъезда вышла приметная пара: пожилая низенькая женщина в старомодном платье и высокий молодой человек в светло-бежевом офисном костюме. В правой ладони юноши крепко зажата ручка супер-солидного тёмно-коричневого дипломата. Ассоциация, на мой придирчивый взгляд, проста: молодой и блестящий адвокат приводил к нотариусу доверчивую старушку. По коммерческо-адвокатской надобности, надо полагать, приводил, защищая финансовые интересы некоего важного клиента. За долю малую, ясен пень…. Ох, уж, эти адвокаты! Твари ушлые, подлые, жадные и лицемерные. Вот бы, на кого — господам маньякам — обратить своё пристальное и придирчивое внимание. Шутка, понятное дело…. Опять асфальтовая дорожка пустынна. Ждём, как и полагается. Ждём…. О-па, машина остановилась. Из-за кустов выглядывает светло-жёлтый автомобильный бампер. Такси? Скорее всего…. Теперь по дорожке размеренно шагает, манерно опираясь на массивную трость, мужчина средних лет: в чёрном костюме-тройке (и это не смотря на тёплую летнюю погоду), очень прямой, зажатый, с характерными нервными движениями и с затемнёнными очками на длинном носу. Этакий «Человек в футляре» — из знаменитого рассказа русского писателя Антона Чехова. Надо понимать, что это он и есть — скандально-известный аргентинский писатель Дитер Кастильо…. А где же, пардон, портфель? Ну, тот самый, в котором должен находиться Контракт, предназначенный для подписания, а также эксклюзивные материалы, так и не вошедшие в роман «Неизвестный Эскадрон»? И верной секретарши-красавицы не наблюдается поблизости. Странно. Очень странно…. Кастильо останавливается, не дойдя до нашего подъезда метров пятнадцать-семнадцать. Старательно, скучно и методично оглядывается по сторонам. Несуетливо расстёгивает пуговицы на чёрном пиджаке. Достаёт из бокового кармана жилетки круглые светло-серебристые часы на такой же солидной цепочке. Отщёлкивает крышечку. Глядит на циферблат. Недовольно крутит короткостриженой круглой головой. Защёлкивает крышечку. Прячет круглые часы в боковой карман жилетки. Застёгивает пуговицы на пиджаке. Редкостная и неповторимая зануда, надо признать…. Ага, неуверенно потоптавшись на месте, извлекает из правого кармана пиджака мобильный телефон — угольно-чёрного цвета, понятное дело. Как же иначе? Уверенно нажимает указательным пальцем на кнопки. Подносит аппарат к уху. Ждёт…. Опускает руку с телефоном вниз. Вновь недовольно трясёт головой…. Братец, а сколько сейчас времени? Шестнадцать ноль четыре? Ну-ну. Сейчас, судя по всему, этот мрачный деятель и тебя побеспокоит…. Ага, так и есть. Вновь терзает — пальчиком — кнопки мобильника…».

Затренькало.

Роберт поднёс к уху мобильник.

— Где вы, криминальный инспектор Ремарк? — поинтересовался, с откровенно-недовольными и рассерженными нотками, скрипучий голос. — Изволите опаздывать?

— Так точно, — браво соврал Роберт. — Задерживаюсь. Но не намного. Минут на десять-пятнадцать. Пробки. Извините покорно, дон Дитер. И не волнуйтесь, пожалуйста.

— Я, милейший, никогда не волнуюсь, — голос из скрипучего преобразовался в откровенно-желчный. — И даже ни на йоту не сомневался, что вы, Ремарк, опоздаете. Ваш покойный дед тоже — всегда и регулярно — опаздывал на наши с ним встречи. Семейная традиция такая, надо понимать. Вот, только…

— Да-да?

— И мисс Лусия почему-то задерживается. А это на неё совершенно не похоже. Я уже начинаю… э-э-э, слегка…

Разговор прервался.

— Пи-пи-пи, — тоненько запиликало в трубке мобильного телефона. — Пи-пи-пи…

— Робби, а его, похоже, убили, — сообщила Инэс.

Роберт, отключив мобильник, приник глазами к «смотровой щели» в газетном листе.

Дитер Кастильо, безвольно разбросав руки и ноги в стороны, лежал на асфальтовой дорожке, а на его лбу (практически посередине), располагалась крохотная чёрная точка-дырочка, из которой активно сочилась-вытекала тонкая ярко-алая струйка.

— Действительно, убили, — подтвердил Роберт. — То есть, застрелили из снайперской винтовки, оснащённой глушителем. Скорее всего, с крыши дома, расположенного на противоположной стороне улицы.

— И что это такое?

— Упреждающий удар, не иначе…

— Спустимся вниз? — предложила Инни. — Вдруг, незадачливый писатель ещё жив?

— Пока останемся здесь. Во-первых, Дитер Кастильо, как я вижу, однозначно мёртв. А, во-вторых, вполне возможно, что меткий киллер ещё не ушёл с крыши соседнего дома. То бишь, ещё не до конца выполнил поставленную перед ним задачу. Поэтому, на всякий случай, дождёмся появления полиции. Или же кого-то другого.

— Считаешь, что если бы мы стояли рядом с убитым писателем, то запросто могли бы…

— То запросто могли бы отправиться вместе с ним на тот Свет, — невозмутимо продолжил Роберт. — Маньяк, почувствовав реальную опасность и запаниковав, усердно «заметает следы» и «обрубает хвосты». Причём, все-все-все. Он и нас не пощадил бы, и Лусию Месси. Если, конечно…

— Если, конечно, означенная Лусия и не является искомым маньяком? — предположила Инэс. — Вернее, искомой маньячкой? Кха-кха…. А что, вполне насущная, свежая и жизненная версия. Ты же, милый, неоднократно рассказывал, что матёрые маньяки склонны манипулировать и близкими родственниками, и сослуживцами, и даже собственными лечащими врачами. Например, с помощью пошлого и наглого шантажа. Или же, прибегая к изощрённым сексуальным «ловушкам». Возможны, естественно, и смешанные варианты…. Вот и здесь, вполне вероятно, мы столкнулись с похожей историей. Мол, коварная Лусия Месси, влекомая некими маниакальными наклонностями-замыслами, приручила, завлекла и «охомутала» незадачливого Дитера Кастильо. Сперва сделала его своим пылким любовником (или же покорным «сексуальным рабом?), потом стала его личным доверенным секретарём, ну, а после этого и «замутила» всю эту кровавую историю. То есть, организовала встречу в Монтевидео (якобы случайную), писателя с Марком Бронштейном, надоумила и помогла написать роман «Неизвестный Эскадрон», а затем приступила — через ритуальные убийства главных героев — к нестандартной «раскрутке» книги…. Для чего и почему? Не знаю. Кто этих маньяков и маньячек, вообще, разберёт? То есть, их побудительные мотивы? Тебе, любимый, как заслуженному «маньячному» инспектору, должно быть виднее…. Ага, возле неподвижного писательского тела появились двое. Подошли со стороны улицы Мигелетес. Молодой высокий мужчина — в чёрных одеждах идейных перонистов. И женщина среднего возраста, одетая почти в такое же пёстро-весёлое платьице, как и на мне сейчас. Ведут себя достаточно спокойно. Я бы даже сказала — уверенно и по-хозяйски…. Нагнулись и осматривают неподвижное тело, не прикасаясь к нему…. Парнишка достал из заднего кармана брюк тёмный мобильник. Звонит куда-то…. Сотрудники какой-то аргентинской спецслужбы? Или даже самого «Эскадрона Смерти»? Впрочем, без особой разницы. Ага, торопливо уходят, словно бы получив чёткую и однозначную команду…. Что будем делать?