Елена Басманова - Тайна серебряной вазы

Он взял в руки «Санкт-Петербургские ведомости» за 3 января и еще раз внимательно перечел сообщение двухдневной давности: «2 января под предводительством графа С. Д. Шереметева состоялось общее собрание членов Императорского общества любителей древней письменности. Заседание было открыто словами председателя, предложившего почтить память почившего князя Ордынского. Затем граф Шереметев сделал следующее сообщение: „В печать уже давно проникло известие о том, что в синодике Макарьевского монастыря на Унже, уже вышедшем из употребления во времена патриарха Филарета, встречается имя инока Леонида, упоминаемое после царей Рюрикова дома и Бориса Годунова и перед Царями Дома Романовых. Рукопись эта была несколько лет тому назад доставлена в Общество и затем выслана обратно, к сожалению, без обстоятельного осмотра. В настоящее время возникло подозрение, что запись „инока Леонида" могла относиться к лицу женского пола, а именно к вдове царевича Ивана Ивановича – инокине Леониде. Это должно отпасть при виде синодика и надписи „инока Леонида" (тем же почерком, хотя немного крупнее). Все сказанное побуждает к тщательному осмотру и описанию Макарьевского синодика, для чего желательно получить вновь разрешение доставить его в Общество для оглашения впоследствии результатов исследования и для точного определения значения приписки имени инока Леонида, странным образом появляющегося в ряду царских имен. В том же синодике записан род Отрепьевых и между имен Григорий убиенный“.

Вот этот-то инок Леонид, пропавшее звено в цепи Рюриковичей, и выдал с головой тайных противников, с которыми сражается ныне Государь.

Сеть заброшена. Огромная мелкоячеистая снасть, выскользнуть из которой не удастся не то что документу или ребенку, но и мухе. Остается только ждать.

Становится понятным все – и похищение иконы через специально построенный потайной ход, и исчезновение документа, и даже исчезновение ребенка. Монах подослан со стороны проюлиановских сил, он заинтересован в гибели младенца. Сначала он его выкрал, бросил замерзать на морозе – случайно, намеренно? – потом продолжил охоту за ним и уничтожил. Да, да, они, Юлиановы, стремились во что бы то ни стало умертвить младенца! И документ им нужен не меньше, чем князю Ордынскому. И не меньше, чем Государю Императору. Нет, все-таки Романовы – европейская фамилия, гуманная, цивилизованная, не приказывал же Николай совершать детоубийство ему, Пановскому, даже перед лицом смертельной опасности. А эти Ордынские да Юлиановы, какими бы именами они ни прикрывались, так и остались дикими азиатскими варварами!

Впрочем, еще не доказано, что Юлиановы вступили в самостоятельную игру на этом поприще, возможно, кто-то более значительный, чем забывший свое прошлое род, ведет с Государем страшную игру, и роль этих самых Юлиановых не определена окончательно таинственными игроками.

Что будет с подлинником документа? Вряд ли его уничтожат, слишком большую силу он имеет. Пока документ существует, сохраняется и опасность для Государя, да еще и икона, и ребенок не найдены. Только когда проклятый документ окажется в руках его, Пановского, будет предъявлен Государю, – тогда его миссия может считаться успешной.

Пановский откинулся в кресле и закурил. Когда раздался стук в дверь кабинета, он вскочил с кресла, охваченный невыносимым волнением. Появившийся на пороге секретарь с каким-то странным выражением хрипло сказал:

– Господин Пановский, срочная шифрограмма.

– Давай ее сюда. – И шеф сверхсекретного бюро указал рукой с зажатой в ней сигарой на стол. – Свободен.

Сердце Пановского бешено колотилось. Он положил в пепельницу сигару и, подойдя к двери, запер ее изнутри и только после этого приступил к изучению послания.

Послание гласило:

«Довожу до Вашего сведения, что на дороге к Макарьевскому монастырю задержан глухонемой мальчишка, в мешке которого обнаружен старый пергамент, написанный на непонятном языке и украшенный узором. Мальчишка пытался бежать, задержан. Изъятый документ отправлен с нарочным в Петербург. Охрана обеспечена.

Сэртэ.»

Пановский заметался по кабинету. Неужели золотая рыбка попалась в расставленные им сети? Неужели он близок к цели?

Шеф сверхсекретного бюро ликовал – и боялся ликовать раньше времени, он задыхался от волнения и вновь и вновь перечитывал поступившее донесение. Так, если расчет его верен, скоро треклятый документ появится здесь – и надо срочно предпринимать меры, организовать его молниеносную и безопасную доставку в Крым.

Но это – завтра утром, время терпит. Пока документ в дороге, не стоит перевозбуждать чиновничий люд. А он, Пановский, заслужил праздник.

Он был прав, не исключив из рассмотрения и возможные действия проюлиановских сил, давших о себе знать в Макарьевском монастыре. С каждой минутой к Петербургу приближается именно тот документ, который он не смог обнаружить в Петербурге. Документ, украденный из особняка князя Ордынского. Случайно в котомке бездомного мальчишки, да еще глухонемого, никак не мог оказаться древний пергамент. Хлеб, тряпье, газета, даже динамит – да. А вот пергамент – вряд ли.

Пановский понял, что не может больше находиться в своем кабинете – надо сменить обстановку, расслабиться. Он вызвал секретаря и сообщил ему, что едет в ресторан «Семирамида» – известий или посланца будет ждать там.

Шеф сверхсекретного бюро с чувством выполненного долга отправился обедать в ресторан «Семирамида». Оставалось набраться терпения и ждать – конец близок. Он ликовал...

Пановский чувствовал себя победителем, неважно – реальная или вымышленная – угроза : Государю и империи не сегодня-завтра исчезнет. Он не зря удостоен доверия самодержца. Нет, он не прав, осуждая мягкий сдержанный нрав Николая, – ныне не времена Ивана Грозного, чтобы махать топором направо и налево, ныне есть более верные инструменты политической борьбы – исключительный интеллект, вооруженный новейшими техническими возможностями. И он, Пановский, своей успешно выполненной миссией доказывает эту истину. И мудрость помазанника Божия – не поповская выдумка. Это реальная сила.

Пановский сидел в пунцовой бархатной духоте явочного кабинета «Семирамиды» и знал, что в ближайшие часы его никто не потревожит. Ему надо отдохнуть и насладиться своим триумфом – этот триумф не мог разделить с ним никто!

Он заказал роскошный обед. Суп-пюре из рябчиков, финляндскую форель натуральную, филе-сотэ с шампиньонами, маленьких цыплят, салат, цельную спаржу, английские бисквиты с венгерским вином, шампанское, фрукты, свежую клубнику.

Пановский справился с обедом, не торопясь. Но и закончив обед, не спешил покинуть уединенный кабинет ресторана «Семирамида» – он остался, чтобы посидеть еще немного в счастливой тишине, выкурить хорошую сигару и насладиться ощущением приближающейся победы. Той минуты, для достижения которой он сделал, кажется, невозможное...