Мэри Стюарт - Лунные прядильщицы

Тони выдохнул кольцо дыма и изящно наклонил голову, наблюдая, как оно расширяется, расплывается и уменьшается в солнечном свете. «Что касается меня, дорогая, то не знаю, никогда не был дальше этого места. Горы совсем не моя стихия, вовсе нет».

«Нет? Это также и не стихия Фрэнсис. То есть была, но однажды она вывихнула ногу и немного хромала, поэтому сейчас много не ходит». И я сказала чистую правду.

«Да, именно так она говорила. А эти цветы для нее?»

"Да. – Я позволила себе с сомнением посмотреть на цветы в руке. Лэмбис и я добавили, что могли, по дороге, но даже доверчивый взгляд едва ли назвал бы это коллекцией, способной восхитить ботаника. Я наме­ревалась отбросить явно неподходящие экземпляры, прежде чем доберусь до отеля. А так оставалось только надеяться, что Тони не заметил, что большинство жем­чужин моей коллекции растут на деревенской улице. «Не знаю, захочет ли она что-то из этого. – Я с надеж­дой посмотрела на него. – Вы понимаете что-нибудь в цветах?»

«Могу отличить розу от лилии и орхидею от них обеих».

«О, ну, я сама не разбираюсь в цветах. Только принес­ла то, что видела. Птицы меня больше интересуют, но Фрэнсис говорит, что и в них я не очень… – Я повер­нула букет. – Возможно, эти цветы встречаются не реже, чем грязь, большинство из них».

«Ну, для начала, это одуванчик. Правда, дорогая».

«Отхаркивающая трава, совершенно другая вещь. Разновидность волосатого Лэнгли, который растет толь­ко на высоте двух тысяч футов. Я же знаю этот цветок. Фрэнсис говорила, где его искать».

«О? Ну, кажется, вы не зря потратили день. Видели кого-либо наверху?»

«Ни души. – Я улыбнулась. – Вы сказали, что мы выбрали правильное место, если желаем мира и тиши­ны. Я не встретила ни признака живой души, если не считать птиц. При этом даже их представляли только серая ворона, две пустельги и стая щеглов возле перехо­да через ручей».

Оказалось, Тони не имел в виду птиц. Он встал. «Ну, отдохнули? Пойдемте вниз?»

«Боже мой, вы поднялись сюда только для того, чтобы встре­тить меня?»

«Хотел погулять. Лимонные деревья хорошо пахнут, да?»

Мы пошли из лимонной рощи вдоль края поля рядом с мельницей. Дверь наглухо закрыта, с замочной сква­жины не свисает ключ. Я отвела взгляд, лихорадочно размышляя. Действительно ли Тони поднялся, чтобы встретить меня, разузнать, где я была и что видела? Или он шел к мельнице? Знал ли он, что Колина там уже нет? Если так, подозревал ли он Софию, или предполо­жил, что Джозеф отвел мальчика в горы и убил? Вполне возможно, что София сама ему доверилась. Он был против дальнейших убийств. Я украдкой взглянула на него. Ничто в его лице или поведении не говорило, что он думает о чем-нибудь более серьезном, чем помет мулов на тропинке. Конечно, нет и намека, что он играет со мной в словесные шахматы. А если играет, пока каждый из нас пошел, как захотел. И если удаст­ся, я не позволю ему сделать больше ни хода. Быстро я предприняла отвлекающий маневр. Я указала на падуб: «Посмотрите, сойка. Разве это не очаровательные суще­ства! Дома они такие застенчивые, что их с трудом можно рассмотреть».

«Вот это? – Он едва взглянул на нее и сделал следу­ющий ход проходной пешкой: – Разве вы не думаете, что эти ветряные мельницы очаровательны?»

«Они великолепны. – Я надеялась, что колебания моего ферзя не заметны. Должна говорить и поступать естественно. Это и сделала с грубой решительностью: – Мы сегодня утром сняли пленку – люди, которые рабо­тают в поле, и Фрэнсис сделала несколько кадров мель­ницы».

«А София там была?»

«Сестра мистера Алексиакиса? Да. Она очень прият­ная, правда? Никогда бы не подумала, что это его сестра. Она выглядит настолько старше…»

«Такова разница между материальным благополучи­ем Сохо и пустыми сетями в Агиос Георгиос, дорогая. Особенно, если муж не ходит на рыбалку. Идея Джозефа о том, чтобы приносить домой бекон – это слоняться в горах, вооруженным до зубов, как критский разбойник. Не то, чтобы было что подстрелить в этих местах. Если он приносит домой раз в месяц горную куропатку, то думает, что внес свой вклад в счастливую семейную жизнь».

Я засмеялась. «Я уже его видела? Он проводит время в отеле, играя в триктрак?»

«Нет, это не он. Он сейчас отсутствует где-то по своему делу. Я думал, что вы видели его в горах. Вот почему я спрашивал. София разрешила вам войти на мельницу?»

Шах королеве. Этот отвлекающий маневр тоже не сработал. Но ведь ощущение, что я попала в западню, исходит только от меня, от моего чувства вовлеченно­сти! У Тони нет причин подозревать, что я знаю вообще что-нибудь. Единственная причина его вопросов – же­лание узнать что-нибудь. Значит, София ничего не ска­зала. На безумный момент я задумалась, что ответить. Затем я отчетливо увидела, что Софии придется самой себя защищать. Моя забота – смотреть за собой. Теперь Стратоса и Тони не спасет знание того, что Колин ушел. Они не могут добраться до него. И потом Софии придет­ся столкнуться с ними. А я тем временем должна поза­ботиться о себе и Фрэнсис. Правда – единственная броня для невиновности.

Я согнулась, чтобы сорвать ирис, и это предоставило мне время для размышлений. Я выпрямилась и всунула цветок в букет. «В мельницу? Да. Она чрезвычайно добра, и хотя спешила, но все нам показала, и Фрэнсис снимала интерьер. Нам повезло, что мы на нее наткну­лись. Я бы никогда не догадалась, чья это мельница, и, полагаю, она обычно заперта?»

«Да, – сказал Тони. Светлые глаза не выражали ничего, кроме кроткого интереса. – Тогда, стало быть, вы видели, как она работает? Как мило. Жернова и все прочее?»

«О, да. София показала Фрэнсис».

«А… – сказал Тони. Он бросил сигарету на пыльную тропинку и затоптал каблуком. Улыбнулся. Тони все равно, убит ли Колин рано утром. Он всегда переходит на другую сторону улицы. А сейчас наслаждается иг­рой, бросающей меня в пот от попыток казаться естест­венной. – Ну, дорогая, – легкомысленно сказал он, – я рад, что вы хорошо провели день. А вот мостик, уже близко. Вам только нужно время переодеться к обеду, и это будет осьминог. Вы будете в восторге, если имеете вкус к ароматизированному индийскому каучуку».

Итак, игра окончена. Облегчение сделало меня такой же веселой, как и он. «Не возражаю, но, конечно, это не главное блюдо? О, Тони, я так прожорлива!»

«Я дал вам достаточно еды для ланча вдвоем».

«Конечно. Я почти все съела, и более того, оставила кое-что птицам. Если бы вы дали меньше, я была бы в отеле часа два назад. Надеюсь, не надо возвращать пустую бутылку?»

«Нет. А вы ее захоронили? Если нежеланные предме­ты остаются поблизости непогребенными, это оскорбля­ет здешних богов», – сказал вежливо Тони.

«Не беспокойтесь. Я ее похоронила под камнями. После того, как должным образом принесла жертву остатками вина».