Петр Акимов - Плата за страх

Участок вокруг дачи тоже в стиле Воротникова — не так мал, чтобы чувствовать тесноту, но и не столь велик, чтобы привлекать излишнее внимание, — красив своей заброшенностью. Пяток сосен, несколько елок и два ряда плодовых остались тут с незапамятных пор и стояли живописными уютными группами. Среди них пряталась застекленная беседка. Внешне неказистая и потрепанная непогодой, а внутри — прекрасные диванчики, письменный стол с компьютером, шкафчик для электрокофейника, бутылок, чашек и прочей посуды. Наверное, здесь отлично думалось и беседовалось.

Трава на участке росла дикая, по колено, обступая дорожку из щербатых тротуарных плит. Панкратова сорвала травинку, прикусила ее задумчиво и огляделась. Вокруг высились деревья, и лишь кое-где среди них проглядывали крыши и чердачные балконы других, по-новомодному фешенебельных особняков. Они занимали большую часть улицы. «Разумно, — прикинула Панкратова, оценивая выбор места Воротниковым. — Их охранники в какой-то степени стерегут и соседские дома».

— Прицениваешься?! — как крапивой обожгла ее резкая реплика.

Тамара испуганно обернулась и увидела Ирину. Та, пренебрежительно обдав взглядом простенький сарафан, ревниво покосилась на гладкие округлые плечи, уже чуть загорелую вокруг ложбинки грудь и едва прикрытые легким подолом упругие ноги.

— Как вызнала? Чего заявилась?! — по-базарному наседала Колоскова, походившая на злющую кошку, у которой отбирают кусок колбасы. — Да еще и вырядилась, как на пляж!

— В чем была, в том и приехала, — начала Панкратова смущенно, но осеклась. Только сейчас, благодаря подозревающему взгляду «кошки», до нее дошло, что в открытом и приталенном сарафанчике она смотрится слишком женственно. Что ж. Если обстоятельства вынудили ее прятать свою фигуру, это вовсе не означало, что она ее стесняется.

— А что, собственно… Чем вы недовольны? — В саркастическом тоне Тамары Владиславовны явственно звучало: «А какое твое собачье дело?!»

Она тоже человек и вполне может иной раз и зубы показать. Даже фаворитке. Пусть не зарывается.

И так-то небольшие глаза ее собеседницы превратились в щелочки.

— Чем я недовольна? Да тем, что с Валерием Захаровичем случилось несчастье! — Колоскова тут же перешла в наступление. — Чего ты тут гуляешь? Полуголая!

Голос Ирины Павловны, обычно переполненный той хрипотцой, которую дамы ее толка считают «интимной», визжал, как несмазанные ворота. Тамара почувствовала себя увереннее.

— Вы предлагаете мне биться в истерике? Это ему поможет?

— Но и шляться тут, вынюхивать тоже нечего!

Женщины еще некоторое время грозно глядели друг на друга, а потом Панкратовой стало смешно. Ей-то что делить с этой, боящейся упустить добычу хищницей? Единственное, чем тут дорожит Тамара, — работа. Но на нее Ирина Павловна как раз не претендует.

— Чего улыбаешься? — совсем вульгарно зашипела та. — Думаешь, ты кого-то обдурила своим маскарадом? Я сразу поняла: освоишься и начнешь задом вертеть перед шефом. Не обольщайся! Видала я таких. Чуть что — мигом кости переломаю. Есть кому!

У Панкратовой хватило ума сдержаться.

— Володя сказал: Валерий Захарович требует срочно приехать, — сухо доложила она. — Я прямо с дачи. Не успела переодеться.

— Да? — ехидно ухмыльнулась Ирина Павловна. — Что, завербовала пацана? Что-то я ничего такого не слышала!

— Спросите сами.

— Тамара?! — позвала с веранды медсестра. — Кто тут Тамара? Больной требует, аж до крика. Быстрее! Ему нельзя нервничать.

Пока Панкратова несколько мгновений соображала, кто это «больной», Ирина, оттолкнув ее, взбежала на крыльцо и властно распахнула дверь. Тамаре пришлось поторопиться следом.

Забинтованный Воротников лежал, опутанный проводами и трубочками, как герой американского боевика. Глаза у него были затуманенные, как у пьяного. Причем очень сердитого пьяного.

— Ты чего тут?! — напустился он на Ирину Павловну. — Я же сказал: езжай домой. И чтобы завтра к вечеру был подробный план.

Он закашлялся и, повернув голову к Панкратовой, несколько мгновений озадаченно хлопал длинными, как у женщины, ресницами. Потом обрадовано узнал:

— Так это — ты?! Наконец-то. Видишь, как оно повернулось? Ты была права: пора кончать с экспромтами и налаживать планирование. Ира! Чего ты ждешь?

— Но я могу и тут… Позволь мне! Я хочу быть с тобой, — взмолилась та, и Тамара Владиславовна по лихорадочно блестящим глазам и плаксиво подрагивающим губам Колосковой поняла, что та действительно переживает. — Кто-то должен готовить, например? Позволь мне остаться!

— Так. — Валерий Захарович прикрыл глаза и попытался быстро вдохнуть полной грудью.

Была у него такая привычка. Стараясь сдержать свой темперамент в разговоре с проштрафившимися подчиненными, он демонстративно глубоко дышал. Это было знаком поскорее исчезнуть. Но сейчас у него ничего не получилось. Вдохнув, он сморщился от боли и побурел, сдерживая новый приступ кашля. Медсестра быстро подошла к его изголовью и ловко приподняла его за плечи, словно укачивая. Колоскову от ее сноровки передернуло.

— Ира, — отдышавшись, попросил шеф, — у меня сейчас куча проблем. Не добавляй себя. Пожалуйста! Тамара приехала. Тут есть кому готовить. Уезжай! Я тебе дал кучу заданий. Делай!

Колоскова, понимая, что далее спорить опасно, мрачно потупилась и вышла, не смиряя стук каблуков. Воротников отстранил медсестру, чтобы она не загораживала Панкратову, и велел:

— Давай садись сюда. Записывай!

Тамара Владиславовна взяла с письменного стола книжку, несколько листов бумаги, ручку и придвинула было кресло на колесиках к дивану, на котором лежал шеф, но тот, неуклюже шатая непослушной от лекарств головой, зарычал:

— Да нет же! Садись сразу за компьютер. Чего двадцать раз переписывать одно и то же?

— Так, больной, — тихо, но непреклонно подала голос медсестра. — Если будем нервничать, я всех отсюда выгоню!

— А, — криво хмыкнул хозяин, отмахиваясь от нее и видя только Панкратову. — Давай за стол.

— Ему можно сейчас работать? — спокойно игнорируя раздражение шефа, спросила Тамара Владиславовна у медсестры.

— Ну, если он будет… — Та явно обрадовалась, найдя в ней союзницу. — Если не станет нервничать, то в разумных дозах можно.

— Слушайте, вы что? — Валерий Захарович даже обмяк от того, как нахально игнорировалось его мнение. — Ты что, Тамара?! Кстати, чего это с тобой? Чем это меня кололи? Какая-то ты стала голая, загорелая и молодая? Что с лицом? Накрасилась, что ли?

Панкратова наклонилась к нему и спокойно предупредила:

— Я буду делать, как скажут медики. Сейчас она тут главная.

Не обращая внимания на его удивление ее новым обликом, она привычно сосредоточилась на работе. Расположилась за столом, включила компьютер, и, пока тот загружался, мельком огляделась. Как принято у Валерия Захаровича, тут все было готово к тому, чтобы работать. Помимо книжных полок и теле-, радиоаппаратуры, здесь были и холодильник, и сервант с посудой и электрокофейником.