Ольга Играева - Как загасить звезду

Надежда вернулась в управление вечером, когда Костов уже собрался домой. Но, увидев ее, сосредоточенную, старательную, очень серьезную, он сразу понял — уход домой откладывается. От Надежды отвязаться невозможно. Он стянул свою любимую кожаную куртку и сел опять за стол, дожидаясь отчета Надежды. Та достала блокнот и начала бубнить, перечисляя, с кем ей удалось поговорить.

— Оставь, говори толком — в сухом остатке, — деликатно кашлянув, направил ее в нужное русло Костов.

— Из бесед с сотрудниками телеканала вырисовываются три возможные версии происшедшего. (Костов вздохнул, он уже пожалел, что послал ее в «Останкино», у такой ретивой девицы версии будут множиться с каждым днем.) Во-первых, любовная линия. Хотя Абдулов отрицает, все свидетельствует в пользу того, что у них с Соховой роман. Лосский, как бывший любовник Соховой, им мешал… В пользу этой версии говорит и та перепалка, которую устроили перед лифтом Лосский и Сохова около полвторого ночи. Кстати, Абдулов и Сохова, если верить их словам, были последними, кто видел Лосского живым.

— Но они не были ни женаты, ни обручены, ни помолвлены… Никаких обязательств по отношению друг к другу. Зачем Лосского убивать? Сегодня молодые расстаются без проблем. Что за средневековые страсти, можешь объяснить?

— Ну, — Надежда наморщила лоб, — если предположить, что Лосский не хотел отпускать Сохову, грозил каким-нибудь компроматом ей или Абдулову… Скажем, угрожал тем, что все расскажет генеральному директору телеканала Кечину — а тот, как я узнала, у них большой ревнитель нравственности. Для Абдулова это могло плохо кончиться. Кечин за связь с подчиненной, к тому же такой молоденькой, мог Абдулова и уволить. Иначе зачем Абдулов, например, врет?

— Слабовато для убийства, — констатировал Костов. — Ну, уволит Кечин Абдулова — тот на любом канале себе работу в секунду найдет. Продолжай.

— Вторая версия: происки конкурентов. Как мне рассказали, некоторое время назад с Абдуловым работал некий Гогуа, который в конце концов порвал с ним и увел часть команды на другой канал. Там у него начались трудности, и сегодня, чтобы поправить свое положение, он старается выведать идею нового проекта Абдулова, который тот держит в большом секрете.

— И каким же образом, убив Лосского, они могли прознать детали этого сногсшибательного проекта? Легче уж кого-нибудь из команды Абдулова подкупить. Или еще проще — подкупить уборщицу или слесаря, чтобы помогли снять отпечаток ключа от сейфа Абдулова. Убийство — какое-то неадекватное средство, не ведет к цели, — покачал с сомнением головой Костов.

— Ну, не знаю, — расстроилась Надежда.

— А как конкуренты могли сбросить Лосского с балкона?

— Это как раз просто. В принципе, это мог быть кто-то из гостей — так сказать, тайный шпион Гогуа. Но я установила, что после Соховой и Абдулова, которые расстались с Лосским, когда тот был еще живой — если мы им верим, — так вот после них из квартиры никто не выходил. Значит, убийца или убийцы могли подняться на лифте, увидеть Лосского одного на балкончике у черного хода — и… А потом так же на лифте спуститься. И никто их не видел.

— Консьержку надо расспросить поподробнее, — пробурчал себе под нос Костов.

— Третья версия.

— Сколько их у тебя еще? — вздохнул Костов.

— Еще две. Третья версия: Абдулов утверждает, что в смерти Олега Лосского были заинтересованы российские спецслужбы. Дескать, их программа «Вызов времени» разоблачала злоупотребления властей, вскрывала факты коррупции, распродажи за бесценок госсобственности. И в назидание им всем, и в первую очередь Абдулову, спецслужбы сбросили Олега Лосского с шестнадцатого этажа. Говорит, это типичный способ расправы спецслужб с неугодными…

— Бред! — вырвалось у Костова. — Ты, Надежда, все-таки критичнее подходи к показаниям свидетелей. Кому нужен этот Лосский в ФСБ? Руки об него марать… Хорошенькая версия. Давай позвоним в ФСБ и спросим: а не вы, случайно, замочили исполнительного продюсера «Вызова времени»? Вы? Надо же! И как вам такая глупость пришла в голову? Дураку ясно, что по этой версии никто нам работать не разрешит. Так что давай ее сразу забудем.

— Может, заказное убийство?

— Может, — кивнул Костов. — В моей практике, правда, в первый раз встречается наемный убийца, который таким образом делает свою работу, да еще позволяет жертве себя исцарапать. Хлопотно, тяжело, неудобно… Болезненно, наконец. Гораздо легче просто выстрелить в затылок или всадить нож, тем более что Лосский — персона неохраняемая.

— Да, — поддакнула Надежда. — Получается, любовная версия пока самая реалистичная. Ничего у нас больше нет. К тому же, знаете, Антон Сергеич, на щеке у Абдулова есть царапины…

— Что? — вскинулся Костов. — И ты молчишь о самом главном? Подробности.

— Царапины. Три штуки. Совсем свежие. Были загримированы, — отрапортовала Надежда.

— Не спросила, откуда они у него?

— Нет, не хотела его спугнуть.

Костов откинулся в кресле, размышляя вслух:

— Царапины — это дело. Это уже что-то. Ты займись этими царапинами. Но пока мы Абдулова в оборот брать не будем — он телезвезда, понимаешь, слишком много ожидается пыли. Еще раз основательно поговори с экспертами. Не знаю… Ты, конечно, этим займись, но должен тебе признаться: нутром чую, что не то. Не то. Деньги. Какие-то деньги здесь замешаны. И в них все дело. Не могу объяснить, почему я так думаю. Только нутром чую: дело в деньгах.

Надежда почтительно взирала на Костова — только что рот не раскрыла от внимания. «Пусть учится уму-разуму. А то сразу — любовь!» — одобрительно подумал Костов.

Снизу позвонил дежурный и сообщил, что к Костову посетительница.

— Хорошенькая? — поинтересовался тот.

— Прелестная… — сказал дежурный, в его голосе отчетливо звучало отвращение. Забавно, Костов и не предполагал, что старший лейтенант знает и употребляет такие утонченные эпитеты.

Через несколько минут на пороге комнаты оперов появилась посетительница — женщина лет тридцати восьми с нервическим лицом, одетая неприглядно, но с желанием выглядеть богато. Какая-то золотом отдающая блузка, кожаная юбка, обтягивающая толстый зад, туфли на каблуке с «голдой», на голове всегда модный в России у определенной категории женщин начес, сзади украшенный бархатным черным бантом, правда, начес мелированный — дань времени. Она пошарила глазами по Костову и Надежде и выбрала Костова. Подошла к его столу и села на стул, почему-то тем не менее оглядываясь на Надежду.

— Мне хотелось бы, — начала она резким неприятным голосом, — поговорить с вами с глазу на глаз.

Обращалась она к Антону.

— А по какому вы вопросу? — решил прояснить ситуацию Костов.