Ольга Играева - Как загасить звезду

Кабинет Кечина Абдулов покинул в растерянности — то, что Кечин страшно им недоволен, об этом можно было догадаться. Но что собирается предпринимать руководство канала, так и осталось непроясненным. От этого разговора в душе Абдулова укрепилось ощущение, что, во-первых, Кечин точно знает: повторно ролик нигде крутить не будут. И во-вторых: в этой истории точка еще не поставлена. Впереди ждет продолжение, и оно будет для Абдулова малоприятным.

Он подозревал, что Кечин ведет какую-то свою игру, преследует свою выгоду, вот только какую? Как разительно переменился тон генерального менеджера! Будто Абдулов наступил ему на его любимую мозоль! Или он решил утопить его, Абдулова, из личной неприязни? Надо бы выйти напрямую на Огульновского, только вряд ли это получится. Шеф в Лондоне, из телевизионщиков общается по мобиле лишь с Кечиным.

Однако долго сокрушаться по поводу недоступности Огульновского телезвезде не пришлось — владелец канала сам вышел на связь и был, как обычно, приветлив, доброжелателен и обходителен.

— Наслышан я, Аркашечка, о твоих неприятностях. Сочувствую. Не отчаивайся, дружок, это не конец света. Однако неосторожен ты, неосторожен… Как же так можно? Что же ты не сказал мне сразу, не посоветовался? Бизнес — дело общее, и твои личные промашки оборачиваются совместными убытками. Ай-ай-ай! Ну, ничего, ничего, дело молодое, нам, старикам (на этих кокетливых словах шефа Абдулов скривился — Огульновскому было всего 49), даже завидно. Обидно, что подряд неприятности, одна за другой. Сначала этот арест в Бутырке, потом запись с голыми барышнями. Ты вот что… Ты пока уйди из эфира, дай страстям утихнуть, пусть о тебе забудут. Слегка забудут, слегка, не насовсем. У тебя появится время поразмыслить, отдохнуть. Ты ведь все спешишь жить, а поверь моему опыту — кто познал жизнь, тот не торопится….

— Вы отстраняете меня от эфира? — ахнул Абдулов. — Это… Это несправедливо! Это выйдет телеканалу боком! Наоборот — надо ковать железо, пока горячо, меня осаждают с просьбами об интервью! Я могу сделать много полезного для компании и для вас. Давайте договоримся об информационной политике! Что мне сказать? Я…

— Для твоей же пользы! Для твоей же пользы! — перебил Огульновский. — Кто просьбами одолевает? Небось, «СПИД-Инфо»? Наш канал, Аркашенька, — квалифицированная пресса, а не бульварная. Я не хочу, чтобы ты на страницах желтых изданий живописал свои похождения. Я понимаю, ты намереваешься рассказывать совсем о другом — о провокации властей, правильно я тебя понял? Только ведь они все равно напишут то, что им нужно, а не то, что ты им скажешь… Спасибо, я тут почитал кое-что — переслали по Интернету из Москвы добрые люди. Тебя уже и вуайеристом, и эксгибиционистом называют… И с властями мне сейчас ссориться не с руки. Не волнуйся, речь идет всего о паре месяцев, не больше. Разве мы можем отказаться от твоего «Вызова времени»? Это же хит! Сенсация! Программа номер один на всем телевидении! И телезвезды вроде тебя на дороге не валяются! Пара месяцев, не больше, пара месяцев! Да… И что касается нового проекта. Сдай все наработки Кечину и пока притормози. Тут надо подумать… Ведь ты сдашь, не задумаешь какой глупости? Не хотелось бы.

Абдулов положил трубку в шоке. Этого не может быть! С ним такого никогда не может быть! Что они себе позволяют? Он — не предмет одноразового назначения, использовали и выбросили. Он — телезвезда, известный журналист и любимец публики. С ним так нельзя! Несколько минут Абдулов сидел в ступоре, пока им не овладела ярость. «Получите вы шиш с маслом, а не мои наработки по новому проекту! После такого… И потом, они мои, моя интеллектуальная собственность, — задыхаясь от злобы, думал он, шаря в своем письменном столе в поисках ключа от сейфа. — Да кому ваш поганый канал нужен! Да меня в любой телекомпании встретят с распростертыми объятиями…»

На выходе с этажа, который занимал восьмой телеканал, его неожиданно остановил охранник. Такое случилось впервые. Разумеется, у него никогда никто не спрашивал пропуск, не задавал никаких вопросов. Абдулов всегда миновал охрану, глядя поверх голов стражей порядка и лишь иногда рассеянно улыбаясь по сторонам.

— Аркадий Николаевич, — обратился к нему парень в форме. — Вас просил зайти генеральный директор Кечин, прежде чем вы уйдете.

— Хорошо, — спокойно и надменно повернул к нему голову Абдулов. — Я загляну к генеральному директору через пять минут, сейчас мне надо срочно выйти, меня ждут…

— Нет, — парень явно сделал над собой усилие, чтобы сказать «нет» Абдулову, — пожалуйста, вас просили зайти сразу же.

— Да пропустите меня! — взорвался Абдулов. — Уйдите с дороги! На каком основании вы мне препятствуете?

Парень ежился, крепился, слушая вопли разбушевавшегося Абдулова, но не отступал, по-прежнему преграждая тому путь.

— Всего пять минут, — раздался спокойный голос за спиной Абдулова. — Пожалуйста. Всего пять минут, Аркадий Николаевич. Вас не задержат надолго. Пять минут — и вы встретитесь с тем, кто вас ждет. Право, не стоит поднимать скандал из-за таких пустяков. Кечин очень просит зайти. Я вас провожу.

Абдулов обернулся — за спиной стоял откуда-то незаметно появившийся начальник службы безопасности канала. И Абдулов понял, что зайти к Кечину действительно придется, и именно сейчас. Он крепче сжал в руке конверт с дискетами.

Через пять минут, как и обещал начальник охраны, Абдулов вернулся в свой кабинет. Конверта в его руках уже не было. «Аркадий! — вспомнил он укоризненный взгляд Кечина. — Ведь тебя просили не делать глупостей. Мы тебе доверяли… Давай сюда, что ты там напридумывал по проекту. Теперь мы этим займемся, а ты отдыхай, не забивай себе голову. Налегке отдыхается спокойней».

Абдулов сидел и обдумывал свое новое положение. Но ничего толкового в голову не лезло — душили эмоции. И пока они не улягутся, ни до чего он не додумается — Абдулов знал это наверняка. Но не думать о том, что с ним сегодня произошло, тоже было нельзя. Дальше-то что, дальше?

Зазвенел телефон на столе.

— Приветствую, Аркадий! — раздалось в трубке. — Как дышится?

Абдулов какое-то время соображал, не в состоянии идентифицировать голос. Голос точно знакомый, очень знакомый, но забытый. Кто же это? «Как дышится, как дышится», — вертелось в голове.

— Бесик! — наконец в голове у Абдулова как будто что-то щелкнуло, совпало и встало на свои места, он чуть ли не обрадовался старому знакомому.

— Я, — рассмеялся Бесик Гогуа. — Не ждал? Думаешь, я звоню, чтобы выразить профессиональную солидарность? Знаю, не думаешь. Ты реалист.

— Бог мой! — устало вздохнул Абдулов. — Ты по-прежнему считаешь, что я перед тобой виноват.