Андрис Колбергс - Человек, который перебегал улицу

— Ты? — она выглядела несколько растерянной. Она не нарядилась, видно, не ждала гостей.

— С именинами! Желаю счастья! — переступая через порог, Вильям протянул большой букет чайных роз. Он заставил себя улыбаться.

Она поблагодарила, провела Вильяма в переднюю комнату, где теперь спал мальчик, а сама побежала в ванную обжечь стебли роз — цветы были ее слабостью, и она знала, что с ними надо делать, чтобы подольше цвели.

— Ну, рассказывай, как живешь, — крикнула она из ванной. — То, что ты еще работаешь, я знаю по денежным переводам сыну.

— И много бухгалтерия присылает?

— А разве ты не знаешь?

— Специально не интересовался.

— Около шестидесяти рублей в месяц.

— Хватает?

— Хватает и даже остается.

— Если будет мало, дай знать. Теперь уж моя жизнь как будто наладилась, получил хорошую комнату, обставил…

— Жениться не собираешься?

— Все раздумываю.

— Женись, потом одному будет скучно.

— Где Ролис?

— В спортивном лагере. Он в волейбол играет.

— А как школа?

— Это сборная республики, у них там на месте учатся. Насчет учебы я не беспокоюсь, за прошлую четверть в табеле были только две четверки.

Вильям развязал сверток и развернул шубу. Когда Беата вышла из ванной комнаты, он уже держал шубу за плечики.

— Примерь!

— Ты с ума сошел! — В глазах Беаты заблестело неподдельное изумление и неподдельная радость.

— За хорошее воспитание сына!

Беата в шубе покрутилась перед маленьким зеркальцем в прихожей, потом все же побежала в спальню к большому зеркалу. Радость сменил восторг.

— Такой дорогой подарок я от тебя принять не могу, — донеслось из спальни.

— Это не подарок, это вознаграждение…

Какой встречи он ждал? Ответить на этот вопрос он не мог. По дороге сюда он знал одно — на порог-то его пустят, ведь он шел к своему сыну. Хотя Беата ревниво оберегала любовь сына, она не могла запретить встретиться с Ролисом. И пока отец и сын оставались чужими, а такими они, к сожалению, были, Беата, разрешая такие встречи, ничем не рисковала.

Но как она все еще хороша! Она надела джемпер малинового цвета, который облегал фигуру и подчеркивал белизну ее бархатистой кожи. Никогда ни одна женщина не нравилась ему так, как Беата, ни одну он не желал так, как Беату. Он хотел встать, схватить ее и целовать. Целовать, целовать, целовать, целовать! Он почти было поддался этому искушению, но сработали тормоза разума. Если он хочет вернуть Беату, он должен быть дипломатом. Он должен быть стратегом, а не тактиком. И теперь он полностью убедился, что хочет вернуть жену, ее благожелательное поведение внушало надежду. Никакая другая женщина на всем белом свете ему не нужна, никакая другая, только Беата. А он-то, наивный, порой думал, что эту пустоту, которая бывает в сердце каждого одиночки, сможет заполнить Ирена. Какие смешные аргументы — Ирена молода, Ирена красива, Ирена всем нравится… Но Ирена, к сожалению, всего лишь Ирена, она не Беата и не может быть ею. Ему нужна Беата, только Беата… Бог с ним, с Цауной, пусть он берет эту мелочную хитрую девчонку и идет на все четыре стороны! Пусть избавит его от этой покорной пискли! Надо сказать ему прямо — забирай и ступай! Лучше быть одному и бороться за Беату. За Беату! По правде говоря, он Ирену презирает. Да, это точно! Презирает!

— Я никого не ждала, — Беата торопливо накрывала стол. Как же он раньше не замечал, насколько грациозно и ловко она это делает! Она сказала «Я не ждала…» Разве с этим Лианом у нее все кончилось?

— На именины всегда кто-нибудь да придет… — сказал Вильям.

— У нас гостей почти не бывает, — ответила довольно грустно Беата. — Когда мы с тобой развелись, и здесь стал жить Лиан, наши общие знакомые исчезли как по мановению волшебной палочки… Их сменили коллеги Лиана… Это другие люди… За столом всегда сидели две разные компании, и каждая веселилась сама по себе… И тогда наши старые знакомые исчезли и стали поздравлять только по телефону. Коллеги Лиана говорят обычно только о работе, поэтому наши, наверно, их сочли заносчивыми, хотя они совсем не такие. А нашим было неудобно со своими песнями и танцами… Я и правда очень рада, что ты сегодня пришел…

Вильям посмотрел на бутылку коньяка. Он сам принес ее. Она стояла на середине стола. Что произойдет, если он выпьет? Скорее всего — ничего. Прошло достаточно много времени. Конечно, каждый организм реагирует по-своему… Нет, ничего особенного не может случиться. Подливка начал пить уже через два месяца.

Вильям откупорил бутылку.

— Тебе разве можно? — заволновалась Беата.

«О чем она беспокоится? О моем здоровье или о том, что я могу здесь умереть!»

— Почему бы и нет?

— После первой рюмки, говорят, уже не могут остановиться.

— Почему ты думаешь, что эта у меня первая?

— Но ведь ты не пьешь?

— Выпиваю, но очень мало и очень редко.

— Лучше все же воздержаться!

— Все зависит от твердости характера.

Зачем я ломаюсь, как мальчишка? Дурак! Но отступать мне некуда, по крайней мере, пригубить надо.

Вильям, словно смакуя, отпил крошечный глоток и замер, приготовившись к тому, что в животе начнутся рези или его вырвет. Он думал, что придется бежать в туалет, но ничего не произошло, во рту остался прекрасный аромат коньяка.

Хотя Беата и говорила, что никого не ждала, закуски у нее все же были приготовлены.

У входной двери коротко позвонили.

— Лиан! — Беата немного смутилась.

Вильям увидел его в зеркале коридора. Лиан походил скорее на замухрышку, чем на сердцееда или атлета. На нем был помятый костюм из синтетической ткани, а на ногах самые простые туфли отечественного производства.

Лиан развернул и преподнес Беате три очень красивых гербера, которые напоминали малиновое, красное и оранжевое солнца с длинными лучами, наподобие тех, какие рисуют дети. За это он удостоился легкого поцелуя в губы.

Затем их познакомили.

— Лиан.

— Вильям.

— Садись, пожалуйста, — Беата взяла руководство в свои руки. — Что тебе положить?

— Извините, я сперва вымою руки, все-таки из больницы…

В ванной комнате вода лилась долго. Что испытывал этот Лиан? Ведь почти все в этой квартире было приобретено Вильямом. Кто к кому пришел в гости?

Визит пришелся Лиану не по душе, он настолько демонстративно предался дегустации зеленого горошка и ветчины, что Вильяму следовало бы встать и уйти, однако он был упрям — он откинулся на спинку стула и закурил.

— Хорошие стулья, — сказал Вильям. — Скоро уже семнадцать лет, как я их купил, а спинки еще не отвалились.

Взгляд Лиана сделался свирепым.

— Вы их сейчас возьмете с собой или потом?

— Нет, я просто говорю, что стулья хорошие.

— Извиняюсь, но мне, наверное, придется предоставить вам возможность одному развлекать Беату. Рад был познакомиться…