Юрий Кунов - Спроси у реки

– Ну, у вас это так называется.

– Имя козла Квасова называла?

– Нет. Мы насчет цены не столковались. Я, конечно, на мокруху не собирался подвязываться. Так, хотел ее просто на бабки раскрутить, а потом слинять. Заяву на меня она все равно не стала бы писать. Дело выходило чистое.

– Сколько она предложила?

– Триста кусков. Я сказал, что хочу пятьсот. Она торговаться начала. Я предложил ей перепихнуться, чтобы покрыть часть суммы, если у нее на заказ денег не хватает. После этого она и врезала мне по хлеборезке, лярва!

– Что дальше было?

– Хомяк потом подвалил. Я ей сказал, что мое слово она слышала. Если буду нужен, пусть ищет меня через Табанина. И мы уплыли. А она там осталась, на песочке.

– Какой у вас размер обуви?

– Чего? А, размер. Сорок шестой! – Стасов поднял левую ногу и с гордостью на нее посмотрел.

Посохин не смог скрыть разочарования.

– Да уж…

– Ну что, начальник, я пошел? Телефон верни.

– Не торопитесь, гражданин Стасов.

– Какие на меня предъявы, майор?

– Правдивость ваших слов еще нужно подтвердить.

Стасов длинно и замысловато выругался.

– Только без истерики. Все по-честному. За обстоятельный рассказ вам лично от меня полагается скидка. Итак, посидите в коридоре пару часов или желаете здесь на пару дней задержаться? Право выбора дается не каждому.

– А че? Получить в подарок два дня воли не так уж и плохо. Напомни-ка мне свою фамилию, майор.

Обогнув очередь, Жарких подошел к окошку регистратуры и, слегка оттеснив плечом потную тетку в крепдешиновом платье, заглянул внутрь. Пожилая медсестра торопливо листала пожелтевшие страницы чьей-то толстой, как роман, медицинской карты.

– Мамаша, один вопрос.

– Куда лезешь, бугай! Ты тут не один! – возмутился кто-то из стоявших в очереди людей.

– Не бугай, а старший лейтенант полиции, – огрызнулся Жарких и, глядя через плечо, миролюбиво пояснил: – Мне только спросить, уважаемые граждане.

– Ага, тут таких лейтенантов до хрена ходит! Мы уже почти час здесь торчим и вперед ни на миллиметр не продвинулись!

– Тихо! Не выражаться в общественном месте. Говорю, мне только один вопрос задать. – Жарких снова просунул голову в окошко. – Мамаша, где можно Самохина Александра найти?

– Завхоза нашего? – спросила пожилая медсестра.

– Да, – кивнул старший лейтенант.

– Налево по коридору, потом налево за угол и до конца прямо. Там увидите табличку.

– По коридору налево от меня или от вас налево?

– От тебя.

– Спасибо! Видите, вы зря переживали, – сказал Жарких, поворачиваясь к очереди лицом. – Мне, правда, надо было только спросить. Еще раз извините – служба!

Старший лейтенант прошел по пахнущему лекарствами коридору, свернул за угол и через три десятка шагов остановился перед выкрашенной белой краской дверью, на которой была прикреплена пластиковая табличка с надписью «завхоз».

Стучаться Жарких не стал. Он взялся за болтающуюся на двух не до конца закрученных шурупах огромную никелированную ручку и открыл дверь.

У зарешеченного окна за столом сидел смазливый мордастый парень в белом халате и что-то писал. На его левой руке золотом сиял огромный хронометр.

Жарких глянул по сторонам. Вся небольшая комната была заставлена стеллажами. На них громоздились оцинкованные и пластмассовые ведра, банки с краской, картонные коробки, а на нижних полках – даже деревянные ящики с гвоздями и шурупами.

– Привет славным работникам здравоохранения!

– Сюда нельзя, – не поднимая головы, строго сказал парень.

– Вы Самохин?

Парень посмотрел на Жарких.

– Что надо?

– Старший лейтенант Жарких, уголовный розыск. Вы Самохин?

– Я, а что?

– Жениться на тебе хочу, – с серьезным лицом пошутил Жарких, доставая удостоверение из нагрудного кармана. – Ты как, согласен?

Самохин непонимающе уставился на старшего лейтенанта.

Жарких подошел к нему и показал раскрытое удостоверение, потом взял стоявший возле стеллажа табурет, и сел перед Самохиным положив руки на стол.

– Вы в позапрошлый понедельник забирали с пляжа гражданина Стасова? Число назвать для полной ясности?

Самохин сделал глотательное движение.

– Забирал.

– Во сколько это было?

Парень задумался.

– В половине десятого.

– Точно?

Самохин снова задумался.

– Может, чуть позже.

– Насколько позже?

– Минут на пять или десять.

– На пляже вы еще кого-нибудь видели, кроме Стасова?

– Баба… Женщина там еще была.

– Как она выглядела? Опишите.

– Полная такая, в коротком халате. Классная грудь. Что еще? Высокая. Под сто восемьдесят, наверное.

Жарких достал из кармана фотографию, где Квасова была снята вместе с дочерью и внучкой, и показал его завхозу.

– Эта?

– Да, которая постарше. Только на фотографии у нее волосы по-другому уложены.

Старший лейтенант, спрятав снимок, кивнул:

– Возможно. Как вы оценили бы ее душевное состояние?

– Не знаю…

– Она была пьяна?

– Вроде нет.

– Какое у нее было выражение лица? Не бойтесь ошибиться.

– Мне показалось, она была чем-то недовольна.

– Ругани между ней и Стасовым вы не слышали?

– Как я мог что-то услышать при работающем моторе?

– А вы его не глушили?

– Нет.

– А в каком состоянии был Стасов?

– Вы про алкоголь?

– И про него.

– Спиртным от него пахло. Еще когда он выпьет, то шутить начинает.

– Он шутил?

– Да. Частушки напевал.

– Какие частушки?

– Обычные частушки. Русский народный рэп. Если вас интересует, попробую вспомнить.

– Давайте.

Чуть помолчав, Самохин без выражения запел вполголоса:

– Можете не продолжать. Вы в лодке были один?

– Нет.

– С кем вы были?

– С девушками.

– Фамилии, адреса.

– Светлана Лавлинская и Галя Мешкова.

Завхоз теперь отвечал на вопросы без долгих раздумий, будто зная, о чем его спросит полицейский через секунду. Жарких не сомневался, что этот сообразительный молодой человек уже изрядно погрел руки на больничном бюджете. И наверняка еще ни разу не попался даже на мелочевке.

– Живут где?

– Света на улице Гагарина, а Галя возле моста, на Якорной.

– Поехали.

– Куда?

– К Гале и Свете.

– Я же на работе!

– А у меня выходной. Поехали. Объясняю свои действия: пока я до твоих телок буду добираться, ты их можешь по телефону предупредить.

– О чем?!

– Обо всем.

– Пожалуйста, если это так необходимо…

Вздохнув, Самохин сложил в стопку лежавшие перед ним бумаги и сунул их в верхний ящик стола. Поднявшись с кресла, он снял неимоверной белизны халат и повесил его на угол стеллажа. Под халатом у завхоза оказались трикотажная небесного цвета рубашка от «Бенеттон» и узкие белые брюки. Ни дать ни взять бизнесмен на отдыхе.