Питер Ловси - Смерть за кулисами (в сокращении)

— Нет, к любому. Родителям так и не удалось сводить меня на рождественское представление.

— Должно быть, с театром у тебя связаны неприятные впечатления из раннего детства.

— Если и так, то я этого не помню. Нет, скорее дело в моей натуре. Я предпочитаю логику и реальный мир.

Палома покачала головой:

— Ты меня прости, Питер, но это чушь собачья. Ты прячешься от проблемы.

Мало кто остался бы цел и невредим, заявив такое Даймонду.

— Между прочим, ты много теряешь, — продолжала Палома. — Момент, когда огни в зале начинают гаснуть, — волшебство.

— От неприятных ощущений оно меня не спасает.

— Как же ты тогда собираешься руководить расследованием?

Он засмеялся:

— С трудом.

Палома отвернулась, глядя вдаль, на другой берег канала.

— А если случай с Клэрион — типичная боязнь сцены?

Даймонд покачал головой:

— Ожоги настоящие.

— Я о другом: вдруг она настолько боялась сцены, что сама подстроила эти ожоги? Представь: она выходит на сцену, начинает играть, потом изображает острую боль, убегает и закрывает лицо полотенцем, пропитанным каким-нибудь жгучим веществом. Этим и объясняется то, что ожоги появились не сразу.

— Пока не закончен анализ грима, нам остается лишь гадать, — напомнил Даймонд. — Может быть, поговорим о другом? Что это за новый проект, который отнимает у тебя все время?

— Одна историческая постановка. «Суини Тодд».

Кит Холлиуэлл ждал Ингеборг возле театра «Ройял». Фотоаппарат он попросил на время у одного из полицейских фотографов — вместе с наплечным кофром, который выглядел внушительно, будто был набит аппаратурой, но на самом деле вмещал плащ Кита. В фотографии он ничего не смыслил.

— Эй! — окликнула его Ингеборг, остановившись в двух шагах. Она успела переодеться в черную бархатную юбку и такой же топ и сколола волосы на макушке. — Билеты добыли?

— Первый ярус, последний ряд.

— Попробуем сначала заняться делом? У меня с собой старое журналистское удостоверение. Держитесь рядом.

Они повернули направо и прошли мимо «Головы Гаррика». Служебный вход был заперт. Ингеборг побарабанила в окошко, и в нем тут же возникло брыластое хмурое лицо.

— Пресса, — деловито объявила Ингеборг, на секунду предъявив удостоверение. — Можно пройти?

— Кто вы? — спросил охранник.

— Ингеборг, независимая, — свое имя она постаралась выговорить так, чтобы «борг» прозвучало как фамилия, а «независимая» — как название издания.

— Пресс-показ был вчера, — последовал ответ.

— Вчера играла Клэрион, — разъяснила Ингеборг. — А сегодня Салли Боулз играет Гизелла из второго состава. Мы сделаем несколько снимков за кулисами для эксклюзивного материала. Все согласовано.

— Со мной никто ничего не согласовал, — прозвучал обескураживающий ответ.

— Неужели она вас не предупредила?

Холлиуэлл восхитился находчивостью Инге. Видимо, работая журналистом она научилась убедительно вешать лапшу на уши.

— Кит, ты пока сделай снимок… как вас зовут, сэр?

— Чарли Биннс.

— Да, сфотографируй Чарли Биннса, а я пойду вперед и предупрежу Гизеллу, что мы уже здесь, — решила Ингеборг. — Ну все, ребята, я побежала.

Теперь действовать пришлось Холлиуэллу. Он поочередно нажал все кнопки на фотоаппарате и обнаружил среди них вспышку. Потом направил объектив на Чарли Биннса и нажал найденную кнопку еще раз.

— Готово!

После этого Холлиуэлла пропустили в коридор, на стенах которого он увидел несколько стендов с объявлениями. В дальнем конце коридора Ингеборг оживленно беседовала с грудастой особой.

— А вот и мой фотограф! — воскликнула Инге, заметив его. — Кит, это Кейт, она заведует костюмами. Гизелла занимает восьмую гримерную наверху. Так что мы сначала, пожалуй, сделаем снимки первой гримерной.

— Она слева от сцены, — пояснила Кейт и показала, взмахнув рукой. — А вам действительно разрешено находиться здесь?

— Да, и мистер Биннс нас пропустил.

— Нам правда нужен этот снимок? — уточнил Холлиуэлл у Ингеборг, пока они шагали по коридору.

— Наша задача — просто попасть туда. Так велел шеф. Он позвонил мне, пока я добиралась до театра. — Инге вдруг повернулась к спутнику. — Вы ведь, кажется, иногда носите очки?

Он похлопал себя по карману.

— Прихватил на всякий случай, в зале могут пригодиться.

— Они в металлическом футляре?

Озадаченный Кит кивнул.

— Отлично. Просто замечательно.

Он так и не понял почему.

Сцена была уже совсем рядом. Над головой разверзлось похожее на свод пещеры пространство колосников со сложной системой решеток и рабочих мостиков. Кит и Ингеборг свернули к закулисным помещениям. Мимо торопливо проходили рабочие сцены.

Заметив на стене указатель «Гримерные № 1–7», Ингеборг прибавила шагу так резко, что Холлиуэлл нагнал ее лишь у двери с единицей на табличке. В гримерной никого не было.

— Мы ищем мертвую бабочку.

— Вы серьезно?

— Таков приказ. Она где-то на подоконнике, — продолжала Ингеборг. — Вижу! — Она указала в сторону окна. — Вот теперь-то нам и понадобится футляр от ваших очков.

— Да?.. — Кит вынул футляр из кармана и достал из него очки.

— Гробик в самый раз, — подтвердила Ингеборг, бережно уложила крапивницу в футляр и щелкнула крышкой, закрывая его.

Вдруг оба вздрогнули от звуков незнакомого голоса, который произнес: «Актеры, занятые в первом акте, пройдите на сцену».

— Пойдем искать наши места?

Ингеборг подошла к двери и выглянула в коридор. Двери гримерных распахивались одна за другой, актеры спешили на сцену.

— Задержимся еще немного: хочу познакомиться с костюмершей Клэрион. Той самой, которая накладывала грим.

— Думаете, стоит? У нас нет официальных полномочий…

— Шеф просил нас проверить, придет ли она.

— Проверить и познакомиться — не одно и то же.

Ингеборг признала его правоту.

— Тогда спросим о ней кого-нибудь другого.

Они подождали в гримерной, оставив дверь приоткрытой. По внутренней связи объявили начало пьесы.

— Пора выдвигаться, — решила Ингеборг.

Холлиуэлл последовал за ней по пятам. За кулисами ему стало тревожно: всего в нескольких ярдах от него на сцене шел спектакль. В тени кулис ждало выхода несколько актеров. Холлиуэлл узнал среди них одного, которого видел выходящим из гримерной. Какая-то женщина водила мягкой кисточкой по лицу актера. Для костюмерши она выглядела слишком молодой.

Видимо, актер услышал сигнальную реплику, потому что шагнул за двустворчатую дверь. Прозвучал звонок. Послышались голоса актеров, находившихся на сцене.

Пока на сцене развивался диалог, Инге направилась к девушке с гримерной кистью. Она легонько похлопала девушку по плечу.

Последовал разговор шепотом, сути которого Холлиуэлл не уловил. Затем Инге обернулась: