Алексей Макеев - Живые факелы

Маша шла по коридору третьего этажа, разыскивая кабинет, в котором располагался штаб. В роли агента она выступала впервые, и от этого чувствовала себя неловко. «Черт бы побрал Дэна! Наверняка нарочно оставил меня одну. Знает ведь, что опыт в подобных делах у меня нулевой», – сердилась она на напарника. Но признаваться в этом Дэну Маша не собиралась даже под страхом смертной казни. В конце концов, Боссу виднее, подходит она для выполнения особо секретных заданий или нет. А опыт? Что ж, опыт – дело наживное. Вот сейчас она и будет его наживать!

На двери с табличкой, указывающей, что в данном помещении располагается вотчина главврача, она обнаружила лист офисной бумаги, прикрепленный скотчем. Красноречивая надпись «Посторонним не входить» давала надежду на то, что Маша пришла по назначению. Постучав и не дожидаясь разрешения, она вошла в просторный кабинет, в настоящий момент набитый до отказа людьми в белых халатах.

– Девушка, вы что, читать не умеете? Ведь русским языком написано «Не входить»! – возмущенно произнес мужчина в штатском.

– Здравствуйте, господа. Я ищу главврача Калабина Анатолия Борисовича, – стараясь выдержать официальный тон, произнесла Маша.

Мужчина в штатском, минуту назад отчитавший ее за вторжение, отошел от стола, перед которым сгрудились собравшиеся, и направился к ней.

– К сожалению, главврач сильно занят. По всем вопросам вы можете обратиться к его заместителю. Второй этаж, третья дверь налево. Сами найдете, или выделить вам сопровождающего?

– Боюсь, в моем случае заместитель не поможет, – не меняя тона, произнесла Маша. – Федеральная служба безопасности. Агент Калиновская Мария Дмитриевна. Полковник Матюшин должен был предупредить вас о моем приходе.

В комнате повисла тишина. Было слышно лишь слабое гудение принтера. Лица всех присутствующих обратились в сторону девушки. Одни – с интересом, другие – с недоумением. Когда пауза затянулась до неприличия, Маша снова заговорила:

– Так кто из вас Анатолий Борисович?

– Это я, – обретая дар речи, сообщил высокий сухопарый мужчина средних лет. – Проходите, Мария Дмитриевна, будем вводить вас в курс дела.

– Надеюсь, вы представите мне остальных членов штаба? – то ли спросила, то ли потребовала Маша.

– Конечно, конечно, – смутился Калабин.

Процедура знакомства заняла добрых двадцать минут. Калабин старался вовсю. Представляя каждого из присутствующих, он перечислял все их звания и награды, давая понять, в компанию каких маститых ученых посчастливилось попасть Маше. Потребовав поименного знакомства, она не могла уже отказаться дослушать Калабина до конца, понимая, что сама спровоцировала такое поведение, и терпеливо ждала, когда запас его красноречия иссякнет. Положение спас представитель Центра медицины катастроф. Отстранив Калабина, он обратился непосредственно к Маше:

– Позвольте вкратце обрисовать ситуацию. Как вы уже знаете, в городе зафиксировано порядка пятидесяти случаев заболевания неизвестного происхождения, приводящего к летальному исходу. На настоящий момент проведен ряд лабораторных исследований органов и тканей погибших на предмет выявления инфекции или вируса, способного вызвать подобные изменения в человеческом организме. Если опустить подробности результатов бактериологических, биохимических, серологических и других исследований, то получается следующая картина. Организм всех пострадавших был подвержен воздействию сильнейшего паралитического вещества. Смерть наступала от паралича всех внутренних органов. А вот происхождение этого вещества и пути его проникновения в организм выяснить не удалось.

– Это не совсем так, – возразил один из присутствующих. – Симптомы, предшествующие смерти, довольно схожи с теми, что вызывают фосфорорганические соединения. – Обращаясь непосредственно к Маше, он спросил: – Вы позволите описать их? – И, не обращая внимания на возражения коллег, продолжил: – Поступая в кровь, эти вещества воздействуют на центральную нервную систему. Если доза вещества близка смертельной, спустя несколько минут от начала интоксикации формируется состояние повышенной судорожной готовности – внешние раздражители провоцируют судорожный припадок. Пострадавший падает на бок. На фоне судорог дыхание останавливается, лицо становится цианотичным, зрачки расширяются. В межсудорожном периоде выявляется некоторый подъем артериального давления, брадикардия. Через непродолжительное время приступ повторяется. При первых судорожных припадках сознание сохранено, затем, после нескольких судорожных приступов, наблюдается переход в ступор и потеря сознания. Через 5—10 припадков наступает смерть от асфиксии, нарушения сердечной деятельности, резкого падения артериального давления. Заметили сходство?

– Все это интересно, профессор, но позвольте вам напомнить, что ни один из пострадавших не дожил и до третьих судорог, не так ли? – скрестив руки на груди, скептически возразил его оппонент. – Существует и ряд других противоречий, а следуя вашей логике, с той же долей уверенности можно сказать, что люди пострадали от отравления веществом из ряда общеядовитых или токсинов. Симптомы их воздействия схожи. И потом, не забывайте о результатах лабораторных исследований. Уж фосфорорганические соединения наши специалисты могли бы выявить еще на первой стадии исследований…

– Ваша мысль мне ясна, – прервала полемику Маша. – Если позволите, я бы предпочла все предположения изучить в письменном виде. А сейчас мне хотелось бы взглянуть на предмет вашего спора. Анатолий Борисович, не могли бы вы проводить меня в морг?

И снова в комнате повисла тишина, а взоры всех присутствующих обратились на Машу. У той невольно возникло чувство дежавю. «Что теперь не так? – раздраженно подумала она. – Вполне законное требование. Как, по их мнению, я смогу представить ясную картину происходящего, не взглянув на тела погибших?» Видимо, ее недовольство отразилось на лице, потому что Калабин поспешно вскочил и направился к выходу, приговаривая:

– Без проблем, Мария Дмитриевна. В морг, так в морг.

Это высказывание вызвало улыбки на лицах собравшихся, ассоциируясь с популярным в медицинских кругах анекдотом. Кивком головы простившись со всеми, Маша последовала за Калабиным.

– Соболев? Так он на операции. Там случай сложный, вот профессор Горкович его и позвал. А вообще-то у Соболева сегодня выходной, – сообщила Дэну словоохотливая медсестричка, которую он выловил в хирургическом отделении. – Вы по какому вопросу к нему? Про пациента узнать? Родственник?

– На больного не тяну? – пошутил Дэн.

– Для больного у вас слишком цветущий вид, – игриво заметила медсестра. – Так вы ждать доктора будете? У нас для этого и комната специальная имеется.