Ирина Глебова - Дом окнами на луг и звёзды

Даша почувствовала, что об оборотне Олег говорит не серьёзно, сам в него не верит, а вот о бомжах – с какой-то плохой злостью. Ей стало жалко дедушку: за что его можно так не любить? Она посмотрела прямо и пристально в глаза парню, который ей понравился. Сказала уверенно:

– Нет, мы не боимся. Нас никто не обидит.

Он смутился от этого взгляда. Хохотнул:

– Ну, ты даёшь…

Краем глаза заметил подходившего к дочери отца, вскочил и побежал в поле.

Даша видела дедушку почти каждый день.

– Я погуляю в поле, – говорила она родителям, и не обманывала их. В рощу девочка не заходила: дедушка обычно поджидал её у негустого терновника, растущего на подступах, но всё же в отдалении от рощи. Даша всегда прихватывала ему что-то поесть, они садились в траву, и он ел, запивая из баклажки водой.

– Здесь, в лесу, есть хороший овражек, а там – родник. Водичка чистая и вкусная, – рассказывал он девочке.

Наливал и ей в пластмассовый стаканчик. Ел дедушка мало, остатки еды прятал в свою замызганную сумку и просил:

– Ты не носи мне много, родители заметят и заругают. Хлебца, сыру чуток, и я сыт.

Они разговаривали обо всём на свете. О деревьях и цветах, об Африке и океанских глубинах, о школе и картинах, которые рисует папа. Дедушка слушал её, задавал вопросы, а иногда и сам что-то вспоминал и рассказывал. Он, оказывается, тоже был школьником и помнил смешные истории. Он когда-то бывал на далёких красивых Карибских островах и спел девочке весёлую песенку на испанском языке, даже пытался показать танец «сальса». Даша так весело смеялась. Она не стала говорить ему о мальчишках с футбольного поля, об их злости на бомжей. Но об оборотне сказала. Дедушка махнул рукой:

– Не бойся, я этого пса встречал. Он добрый, просто большой. Наверное, как и я – бродяга…

На один миг, когда Даша вышла из розария и повернула к мастерской, ей показалось, что рядом с маленькой сестрой стоит огромная светло-серая собака. Но тут же поняла, что ошиблась. Аринка была одна. «Это я только что думала о собаке, вот и показалось» – решила Даша.

Пёс умел мгновенно исчезать. Вот он стоит – и вот его нет. А потом так же появляется ниоткуда. Когда он впервые исчез, услышав, что Арину зовёт мама и идёт к ним, малышка совсем этому не удивилась и, тем более, не испугалась. Подумаешь, она и сама умеет так! Нет, она ещё ни разу не исчезала, но точно знала, что может.

С Псом было очень интересно. В те дни, когда он не появлялся, Аринка скучала. Она рисовала, играла на компьютере, бегала с Дашей по детской площадке, помогала маме поливать и подкапывать цветы. А мама замечала:

– Что-то ты очень задумчивая, малышка. Ну-ка раскалывайся, что фантазируешь?

И вдруг у неё в уме появлялся голос: «Я здесь». Она тот час бросала все дела, говорила быстро:

– Я пошла делать свой самолёт!

И бежала в конец двора, к мастерской. Бывало, Даша, мама или папа изъявляли желание ей помочь, и тогда девочка в самом деле сбивала заготовленные дощечки в какую-то конструкцию. Но только оставалась одна – тут же всё бросала и выбегала к оплетавшим стену ограды зарослям хмеля. Именно там и появлялся её друг Пёс.

Они вместе совершали таинственные походы по двору. До этого Арише казалось, что уж свой двор она хорошо знает. Но оказывалось, что заросшие травой холмы – это старые заброшенные погреба, в дальнем конце густой плющ скрывает не каменную кладку стены, а маленький фрагмент старой, кованой из железа ограды. В один из погребов она и Пёс даже залезали: он первый, девочка следом.

«Здесь совсем темно, – предупредил Пёс, – но я вижу в темноте».

– Я тоже вижу, – заявила Ариша.

И точно: она прекрасно разглядела выложенные красивым серым камнем стены пустого, ничем не заваленного, только присыпанного землёй помещения.

«Это гранит», – сказал ей Пёс.

Он оббежал весь подвал, осмотрел и обнюхал все углы, покачал большой головой:

«Хорошо сохранилось. Но ты сама сюда не ходи, вход может завалить, как в другом таком же подвале. И не показывай никому… пока…»

А ещё Пёс рассказывал девочке истории о собаках. Под деревом черешней у Аринки был привязан гамак, она ложилась в него, а её друг садился рядом, лапой раскачивал гамак и рассказывал… О собаках-сенбернарах, которые умеют спасать людей в горах: ищут вдвоём, находят, разгребают снег, засыпавший человека, потом одна собака, на которой привязан термос с горячим чаем, ложится рядом, согревая спасённого, а другая бежит сообщить о находке. И о собаках, которые выносили детей из огня. И о собаках-пограничниках, и о милицейских ищейках, умеющих ловить бандитов…

«Ты смелая девочка, – лизнул он Аринке опущенную вниз руку, – но ты должна знать: здесь, недалеко, бандиты тоже совершили преступление. Убили людей. Их не поймали, и мне кажется, они могут здесь ещё появиться. Будь осторожна с незнакомцами».

– Но ты же меня спасёшь!

Пёс чуть приподнял верхнюю губу, обнажив белые клыки: улыбнулся…

А через несколько дней мама рассказала папе и им, девочкам, историю о бандитах. Аринка еле сдержалась, чтоб не воскликнуть: «А я уже знаю!»

Услышала эту историю Маша на большой творческой тусовке – презентации журнала «Фиоритура». Её однокурсник и верный поклонник Миша Вакуленчук увлёкся издательским делом. Для начала он решил издавать журнал.

– Все эти глянцевые пустышки для плебса, – говорил он некоторое время назад своим друзьям, состраивая презрительную гримаску. – Пипл хавает, и пусть. У меня будет литературно-философский журнал. Да, элитный, для умных и думающих людей. А иные не поймут даже названия: вольная импровизация, украшение словесной мелодики!

И вот, издав первый номер, Миша устроил его презентацию. Договорился с владельцем частной картинной галереи – своим другом, – и там, среди работ других его друзей-художников, поставили накрытые приятной закуской и хорошим вином столы. Было шумно и весело, все здесь друг друга знали. В основном и были на тусовке авторы стихов, рассказов, статей, гравюр, репродукций, опубликованных в первом номере «Фиоритуры». И все, конечно, личные друзья Михаила. Два небольших рассказа Маши тоже вошли в журнал – Миша лично просил её об этом. Теперь она с удовольствием ходила от одной группы ребят к другой: её окликали, звали к себе, кое с кем, кого не видела давно, Маша обнималась и целовалась… В этот день Сергей безвылазно работал дома, он и девочки отпустили её на презентацию одну. И Маша лихо покатила на машине, чувствуя себя супервумен: она как раз на днях получила права на вождение, вот и набиралась опыта.

– Машуня! Сколько лет!

С пластиковой тарелкой, наполненный бутербродами, и с таким же стаканчиком с вином к ней подошёл Василий Рождественский, которого все называли Весёлым Роджером. То ли из-за некоторого созвучия имени и фамилии, то ли оттого, что он отлично проиллюстрировал несколько «пиратских» книг. Это был добрейший парень громадного роста и громового голоса. И теперь на весь зал он грохотал: