Марина Серова - Ритуал привлечения денег

– Что за бред ты несешь? – разозлился Дрон. – Никогда в жизни я не поднял бы руку на человека.

– Правда? И на меня не поднял бы? А давай проверим? Прямо сейчас. Выйдем один на один. У тебя нож, у меня только кулаки. И посмотрим, сделаешь ли ты это или предпочтешь умереть незапятнанным. – Зиничев замолчал, выжидающе глядя на Дрона.

«Соглашайся, Дрон, соглашайся. Это наш шанс. Как только он развяжет тебя, в игру вступлю я, и тогда мы – выиграли», – мысленно уговаривала я Дрона. На поляне перед шалашом повисла гробовая тишина. Каждый из присутствующих ждал, что ответит Дрон. И он ответил:

– Ты не услышал всей фразы. Я сказал, что не подниму руку на человека. А ты разве человек? Тебя, Зиня, я с радостью прикончу. И, поверь, угрызения совести меня мучить не будут.

«Все. Это конец. Сейчас он его убьет. И до реки ты, Дрон, не дотянешь. Ну кто тебя за язык тянул. Хоть бы уж промолчал, и то лучше было бы», – в отчаянии думала я. Но Зиничев не разозлился. Наоборот, он даже повеселел после пламенной речи Дрона.

– Ну, вот. Что и требовалось доказать. Мы с тобой из одного теста, дружок. Тот парень, которого я прирезал, тоже не был человеком. Забыл, как он к девчонкам приставал? Или ты думаешь, он их мороженым угостить хотел? Да если бы я его не убил тогда, кто знает, сколько жизней он успел бы загубить, – довольный собой, разглагольствовал Зиничев.

– Поглядите на него, какое благородство. Прямо санитар леса, – язвительно произнес Дрон. – Только вот один нюанс. Я ненавижу тебя не за то, что ты убил того бедолагу. Я ненавижу тебя за то, что по твоей вине погиб прекрасный человек, мой и твой друг, между прочим.

– Это уже лирика, – помрачнел Зиничев и, потеряв интерес к беседе, приказал Ермошке: – Засунь ему кляп в рот. Пора выдвигаться.

Ермошка послушно выполнил приказ. Заткнув рот Дрону, он захлопнул багажник и спросил:

– Куда везти-то?

– В его занюханную деревеньку. Так правдоподобнее будет. Он всегда в одном и том же месте рыбачит. Возьмем удочки его, лодку на середину реки отгоним, сбросим там и отвалим. А когда его выловят, то решат, что он сам утонул. За снастями потянулся или еще по какой причине. Короче, обставим все как несчастный случай, – сообщил свой план Зиничев.

– Далековато ехать-то. Вдруг гайцы тормознут? В багажник полезут, а там он? – забеспокоился Ермошка.

– Да чего ты боишься? Я тебе денег дам. Если что, откупишься. Сунешь гайцам пару тысяч, так они к тебе еще эскорт приставят, чтоб с ветерком до нужного места добрался. И багажник твой никому не нужен будет.

– А ты что делать будешь? – продолжал расспрашивать Ермошка.

– С тобой поеду. Моя машина слишком приметная. Да и незачем обе машины светить, – ответил Зиничев. – Не забывай, я сейчас совсем в другом месте нахожусь. Добропорядочный семьянин проводит свой досуг в обществе отпетых проституток. Как тебе такая отмаза? У дружка моего укромный домик для увеселительных мероприятий в этих местах, он обещал, что девочки будут сговорчивые. Я ему проплатил, что положено. А туда этих остолопов послал, что журналиста пасли. Пока парни отрываются, мы с тобой дело закончим, и туда. Если к нам какие вопросы будут, девочки подтвердят, что мы с ними сутки напролет кувыркались.

– Скорее бы уж все закончилось, – озабоченно произнес Ермошка.

– Да не бери ты в голову. Или мало я тебе заплатил? Так ты скажи, я добавлю.

Голос Зиничева был ровный, даже доброжелательный, но Ермошка почему-то вздрогнул.

– Ты что, Толян, я ж на твоей стороне. И денег мне достаточно. Просто баба та из головы не выходит. Чует мое сердце, не даст она нам спокойно жить, – произнес Ермошка.

«А вот тут я с тобой согласна, – отметила я про себя. – Спокойной жизни ни у тебя, ни у твоего подельника больше не будет». Я украдкой посмотрела на часы. С момента моего разговора с полковником прошло почти полтора часа. На дорогу от Тарасова до Большаковского у меня ушло три часа с гаком. Если полковник будет гнать своих людей на предельной скорости и с мигалками, то все равно раньше чем через полчаса на место не прибудет. Да еще глухомань эту найти надо, а тут уже с мигалками не поедешь. Надо как-то задержать отъезд Зиничева или спешно звонить полковнику и предоставлять новые координаты. Может, лучше пусть едут? В дороге они с Дроном ничего не сделают, а где находится его домик, я знаю. К тому же, от Тарасова до рыбацкого домика гораздо ближе. И неотвязно следовать за машиной Ермошки мне не придется. Смогу даже раньше их туда добраться, если постараюсь. Но это большой риск. Кто знает, что еще взбредет в голову Зиничеву.

Пока я размышляла над тем, как лучше поступить, Зиничев громко сказал:

– Пойду дойду до машины. Надо документы с собой на всякий случай прихватить. Заодно до реки спущусь, воды наберу костер залить. Нам только пожара сейчас не хватает. А ты Дрона карауль. От машины ни ногой.

Ермошка кивнул и уселся на багажник, всем своим видом показывая, что понял приказ. Зиничев направился к кустам, из-за которых виднелся корпус его автомобиля. На полпути он обернулся и пригрозил:

– Смотри тут, без глупостей. Если что, ты меня знаешь.

Ермошка поежился, но ответил твердо:

– Не дури, Толян. Мы ж с тобой столько лет вместе. Неужто ты думаешь, что я стану за твоей спиной что-то делать?

Зиничев ухмыльнулся и ушел. Я видела, как он покопался в бардачке, потом перешел к багажнику, достал оттуда ведро и удалился к реке. По дороге он начал насвистывать себе под нос веселую мелодию.

Вот он, шанс! Сколько пробудет Зиничев у реки, я не знаю, зато знаю, что Дрон в машине. И если грамотно все провернуть, можно успеть освободить его, не дожидаясь подмоги. Только действовать надо быстро. Оценив расстояние между мной и Ермошкой, я начала осторожно обходить его сбоку. Когда до машины оставалось не больше десяти шагов, Ермошка что-то услышал. Он настороженно прислушался. Я замерла. Ермошка сделал два шага в моем направлении. Я вжалась в ствол дерева, который укрывал меня от тюремщика.

– Эй, кто здесь? – вполголоса произнес Ермошка. – Выходи, а то хуже будет.

Он сделал еще два шага. И остолбенел.

– Ты? – только и смог произнести он. – Откуда…

Закончить я ему не дала. Одним прыжком сократив расстояние, я оттолкнулась от земли и со всего маху ударила его ногой в грудь. Ермошка охнул и осел. Подскочив ближе, я обрушила на его шею сокрушительный удар. Он упал и затих, а я бросилась к багажнику. Открыв замок, я приложила палец к губам, призывая Дрона к молчанию. Вытащила кляп. Достав из кармана нож, перерезала веревки на руках и ногах. Потом помогла Дрону выбраться из багажника. Он зашатался. Тело затекло от долгого нахождения в неудобной позе. Это было проблемой. С минуты на минуту вернется Зиничев, а Дрон не в состоянии и трех шагов пройти.