Олег Егоров - Правила игры

— Как он выглядел?! — Покраснев, Егоров изготовился записывать, для чего достал из папки шариковую ручку.

— Да как ты. — Я уже стал уставать от этого бессмысленного разговора. — Как все. Тебе что — фоторобот составить?

— Тем более что его после встречи с Саней родная мать не узнает, — вставил Кутилин.

— Разыщем. — Егоров взял фуражку и направился к выходу. — Ты, Александр, заходи. Жена рада будет. Посидим, старое помянем.

«Кто старое помянет, тому глаз вон», — подумал я. Из-за Егорова меня когда-то чуть из школы не выгнали.

— Стой! — страшным голосом вскричал вдруг Кутилин и скрылся в студии.

Оттуда он вышел с глиняной свистулькой кустарного производства.

— Это — тебе! — протянув участковому свистульку, сказал Юра. — Презент! Штучная вещь! Таких всего две: у Майкла Джексона — ему Коржаков подарил — и теперь у тебя!.. С властью дружить надо, — объяснил Кутилин свой широкий жест, когда дверь за участковым захлопнулась.

Пора было и мне собираться. Следующий исполнитель вполне мог оказаться снайпером. Если уж меня «заказали», то операция завершится только после моих похорон. А этого я допустить не мог и, честно говоря, не хотел.

Журенко должен был заехать за мной примерно через час.

Дозвониться до него мне удалось только за полночь. Андрей коротал время в семье очередной кандидатки на роль «культурной девушки». Журенко любил знакомиться с родителями своих будущих невест, особенно с потенциальными тещами.

— Если хочешь познать, какой станет твоя половина в старости, — внимательно присмотрись к мамаше. В частности, когда она тебя провожает. Если она на прощание скажет: «Заходите еще», значит, надо забыть в этот дом дорогу и, фигурально выражаясь, стряхнуть пыль со своих стоп-сигналов, — делился Журенко со мной житейским опытом.

Почему-то фразу «заходите еще» Журенко расценивал как верный признак мещанского воспитания.

Андрей без лишних вопросов согласился приютить меня в своей малогабаритной берлоге, где я мог бы спокойно обдумать свои дальнейшие действия.

Для Марины я оставил у Кутилина записку: «Обстоятельства таковы, что я вынужден уехать. Целую все твои родинки и все, что между ними».

— А на словах я не могу ей передать?! — почему-то обиделся Кутилин.

— Можешь, — успокоил я Юру. — На словах ты ей можешь передать все, что сочтешь нужным. Слов ты знаешь много.

Упаковав в сумку необходимые в изгнании вещи, я облачился в костюм и прихватил с собой все наличные деньги, какие у меня еще оставались. Трофейную «беретту» с глушителем я переложил в кобуру, которая удобно помещалась у меня под мышкой. Кобуру эту, израильского производства, я когда-то купил на Маросейке для ношения служебного оружия. Преимущество ее заключалось в обрезанной нижней части, позволяющей носить в ней «ствол» любой длины.

— Даже футлярам они обрезание делают, — ехидно заметил Журенко, прочитав клеймо изготовителя.

Телефонный звонок застал меня уже в дверях.

— Сань, ты извини! Аккумулятор, гад, сел! — выругался в трубку мой напарник. — Я тут на Дмитровке стою.

— Он сел, ты стоишь, а мне что — ложиться прикажешь?! — вспылил я.

— Придумай что-нибудь! Такси возьми! У тебя деньги есть? Я как только заведусь — сразу домой, ладно? Там и встретимся!

— Ладно. — Я дал отбой и набрал номер вызова такси.

— Ждите ответа! — посоветовал механический голос.

Ждать мне было не привыкать. Я закурил и успокоился.

Автомобиль Журенко, несгораемый ящик защитного цвета, в простонародье именуемый «козлом», не в первый уже раз подводил своего хозяина. Оно и не удивительно: форма его соответствовала содержанию. Колеса, детали двигателя, аккумулятор и прочие машинные затеи Журенко доставал когда-то в таксопарках и автоколоннах. Даже горючее в советскую эпоху по большей части приобреталось им у городских поливальщиков.

«Зато не угонят», — утешал себя Андрей.

Это точно. Угнать его сборный драндулет было мудрено.

Наконец диспетчер принял вызов, записал мой адрес, и я, прихватив сумку, спустился вниз.

Такси подъехало гораздо быстрее, чем я ожидал. В общем-то подобная скорость обслуживания должна была меня насторожить. И она меня насторожила.

— Кто в Бескудниково заказывал?! — опуская стекло, спросил водитель.

Не дожидаясь ответа, он вылез из салона и открыл багажник.

— Сумочку лучше сюда положим! — Он приветливо мне подмигнул. — А доедем быстренько! С ветерком! Вы уж только накиньте сверху, сколь не жалко!

Его рябая морда внушала доверия не больше, чем бультерьер господина Бурчалкина.

Я поставил сумку в багажник и распахнул дверцу напротив водительского места. На заднем сиденье развалился мрачный субъект в плаще и темных очках. Обычно в осенний пасмурный день такие очки надевают с похмелья.

— А я пассажира подобрал! — суетливо усаживаясь за руль, известил меня таксист. — Ему по пути. Не возражаете?! В компании оно веселее!

Пассажир сунул руку за пазуху.

— Не возражаю, — ответил я, нажимая на спусковой крючок.

Пистолет я научился выхватывать почище Грязного Гарри, факультативно тренируясь в хранилище нашего банка.

Пуля попала точно в грудь пассажиру. Он умер сразу. Отброшенный выстрелом на спинку, он мгновение посидел, будто размышляя, в каком теперь направлении отлетит его душа, и завалился набок.

Ряженый таксист — похоже, страсть к лицедейству в этой любительской труппе носила поголовный характер — застыл с окаменевшим лицом.

— Поехали. — Я сел рядом и положил пистолет на колени.

— Куда?! — Водитель очнулся и посмотрел на меня, как на змею.

— В Ялту! — рявкнул я.

Трясущейся рукой он повернул ключ зажигания, и «Волга» тронулась с места.

«Быстро они сработали! — Я закурил сигарету. Уже, наверное, двадцатую за неполный день. — Да, сработали быстро. Но как?! Неужто телефон прослушивают?! Чушь! Утопия! Не из ФСБ же они, в самом деле! Не из ФАПСИ, РУБОП и прочих аббревиатурных учреждений, располагающих соответствующими полномочиями и возможностями. Да и вообще, для агентов спецслужбы они ведут себя по меньшей мере нелепо».

«Волга» выехала на Ленинградский проспект и влилась в плотный автомобильный поток.

— Чего заскучал? Давай, что ль, музычку послушаем. — Я включил магнитолу.

Оказалось, музыку послушать нам было не суждено. Из динамика донеслось монотонное шипение. Я отмотал пленку назад и снова нажал на «плей».

«Когда она зайти-то должна?! — зазвучал в салоне голос Кутилина. — Сегодня или когда?! Слушай, Сань, а может, она мне попозирует в твое отсутствие?! Фигура у нее, как у Клавдии Фишер!.. В смысле — Шифер! Обнаженная махом, а?!» — «Не может, — отозвался я. — Шифер — это чем крышу кроют. Опять ты моим станком рожу скоблил?! У тебя же свой на полке лежит!» — «Мы — стахановцы! — Баритон художника стал удаляться. — Осваиваем многостаночное движение!»