Вячеслав Сухнев - Грязные игры

На такое количество груза обязательно нужна бумага.

- Послушай, командир, - вздохнул Седлецкий. - Нас никто не предупредил, что понадобится какое-то дурацкое разрешение!

- Вы называете дурацким решение краевых властей? - удивился младший лейтенант. - Очень интересно.

- Ну, не дурацким... Извините. Это же не наша вина, что мы не в курсе здешнего законотворчества.

- О-о! - пригляделся наконец к Седлецкому младший лейтенант. - Вон у нас какие грамотные прапоры... Ну-ка, попрошу всех выйти!

- Позвони в краевую администрацию, лейтенант! - с раздражением сказал Седлецкий. - Спроси Сарану. Он тебе все объяснит. Ведь для армии везем овощ, для солдат!

- Не буду никому звонить, - сказал лейтенант и оглянулся.

Подошел еще один гаишник. На толстом животе у него болтался автомат.

- Выходите, - с заметной угрозой сказал офицер. - Или вас два раза приглашать?

Выбрались вояки из кабины на дорогу. Глупо все складывалось. Мимо прогудел первый автобус на Черкесск. И на трассе Баку - Ростов закипало движение. Солнце отсвечивало в стеклах пролетавших машин. В кустах возле поста ГАИ орали воробьи. А бравые прапорщики Российской Армии послушно строились перед младшим лейтенантом милиции.

- Извините, - сказал Седлецкий. - Может, вы и вправду из милиции. А может, из банды. Вон в газетах рассказывают чуть ли не каждый день... как бандиты, переодевшись в милицейскую форму, щупают на дорогах дальнобойщиков.

Младший лейтенант поморщился, почесал пальцем затылок под фуражкой, но подначку проигнорировал.

- Чего везем? - спросил он довольно миролюбиво.

- Так помидоры же! - буркнул Вася. - Глухой, что ли, командир?

- Понятно, что помидоры. А под помидорами чего?

- А чего там может быть?

- Не знаю... Может, самопальная чеченская водка. Может, неучтенные стволы. Мало ли чего можно напихать в такую дуру! Ладно. Пошли смотреть.

Вася повел младшего лейтенанта к двери фуры.

Гаишник с автоматом на пузе бдительно следил за Седлецким и Мирзоевым, словно боялся, что они впрыгнут в кабину и унесутся в сияющую даль, давя всех на пути и поливая дорогу самопальной водкой.

Через минуту Вася с лейтенантом вернулись. Водитель был мрачен. Перехватив взгляд Седлецкого, он выразительно потер пальцы. Интересно, подумал Седлецкий, сколько дать?..

- Предъявляйте разрешение - и можете ехать, - сказал младший лейтенант и снял фуражку, обнажив застенчивую молодую лысинку. - Ты гляди, жара какая, спасу нет... А ведь только солнце встало.

Что днем будет!

- Сейчас поищу разрешение, - усмехнулся Седлецкий. - Оно, наверное, в бардачке завалялось.

- Слушай, командир, - вдруг сказал Мирзоев. - У тебя связь с городом есть?

- Куда звонить собрался?

- Твоему начальнику. Расскажу, как ты нас, защитников родины, на бакшиш раскалываешь.

- Какой еще бакшиш, товарищ прапорщик?

- Знаешь, Алексей Дмитриевич, - повернулся Мирзоев к Седлецкому, - я слушал и думал: когда же проснется совесть у этого, так сказать, милиционера?.. Нет, не проснулась. При вывозке сельхозпродуктов в больших количествах за пределы края нужны лишь документы, подтверждающие, что помидоры, например, не украдены, а куплены. Для нас никакой справки не нужно - в документах ясно сказано, где и с какой целью проведены закупки.

- Тогда поехали, - буркнул Седлецкий. - Не мог раньше просветить, юрисконсульт?

- А ты не спрашивал, - пожал плечами Мирзоев.

Младший лейтенант косо надел фуражку и попытался что-то сказать, но Седлецкий отмахнулся:

- Молчи! Знаешь, почему у нас милицию не любят? Потому что в ней есть такие говнюки, как ты.

Не успели отъехать по трассе от поста ГАИ, как сзади послышалось завывание милицейской сирены. Вася посмотрел в зеркало и вздохнул:

- Менты гонятся... Во насели!

Шустрый милицейский "жигуленок" с мигалкой и сиреной обогнал рефрижератор и остановился у обочины. На дорогу выпрыгнул давешний младший лейтенант. Он улыбался еще издали.

- Чую, придется прорываться с боем, - сказал Седлецкий. - Вон как лыбится. Наверняка очередную гадость придумал. Нет, в нашей веселой стране ничего нельзя планировать. Обязательно в самый неподходящий момент вылезет из кустов младший милицейский лейтенант и спросит: а чего вы тут, ребята, делаете?

Но Седлецкий ошибся.

Светски улыбаясь, младший лейтенант сказал:

- Кажется, у вас холодильная установка не включена. Когда мы с водилой в фуру заглядывали, я думал: сейчас холодненького нюхну. А то жара, спасу нет. Но холода не было.

- Забыл, блин! - хлопнул себя по лбу Вася. - Спасибо, командир...

- Из спасибы не напьешься.

- На! - Седлецкий протянул в окно пригоршню смятых купюр. - На, родной! Доволен?

Младший лейтенант разгладил деньги, сложил и сунул в карман. Сплюнул на колесо "КамАЗа" и с достоинством пошел к своему "жигуленку". Вася резко взял с места.

До Армавира доехали без задержек. Перед мостом через Уруп стоял скромный зеленый "уазик"

военной автоинспекции. Облокотясь на капот, зевал молодой старлей в тщательно подогнанной форме.

- Кажись, нас дожидает, - сказал Вася. - Вон поворот на Армавир. А вон речка. Как и договаривались.

"КамАЗ" притормозил около машины ВАИ.

Седлецкий выбрался на дорогу и представился.

- Ну, мужики! - раздраженно сказал старлей. - Я уж тут почти три часа припухаю.

- Виноват, товарищ старший лейтенант! - прогнулся Седлецкий. - Милиция прицепилась.

- Полетели, полетели, - сказал старлей, строго оглядывая "КамАЗ". Хотел бы я знать, что вы туда напихали? Из-за чего такой шухер?

- Сами удивляемся, - пожал плечами Седлецкий. - Нам ведь только приказали доставить груз.

Предгорье кончилось. Зеленые холмы постепенно отступили, и вокруг машины поплыла бурая равнина, расчерченная прямоугольниками желтых убранных полей, черной пашни и светло-зеленых овощных плантаций. В поймах мелких рек овощевники, окруженные белесыми прозрачными вербами и пирамидальными тополями, наступали на серые высокие тростники. В поле двигались машины и крохотные людские фигурки - рабочий день разгорался.

Показался Кропоткин - разбросанный малоэтажный город на кубанском берегу. Вдали над садами поднимались вяло дымящие трубы. Едва кончился город, Седледкий неожиданно задремал, а когда открыл глаза от солнца, они миновали последние строения на окраине Тихорецка.

- Расскажи что-нибудь, Турсун, - зевнул Седлецкий. - А то опять засну.

- Ну и спи, - сказал Мирзоев. - Что я тебе, телевизор?

- Тогда я почитаю стихи, - пригрозил Седлецкий.

- Если собственные, то мне, думаю, лучше выйти.

- Не бойся, - вздохнул Седлецкий, - я пишу только отчеты.

И он начал размеренно читать "Скифов". Мирзоев каменно уснул на третьей или четвертой строфе. А Вася неожиданно резко затормозил, потряс головой и попросил: