Вячеслав Сухнев - Грязные игры

- Мы имеем огромную армию с бесценным боевым опытом. Но пусть она пока отдыхает. Мы используем опыт армии и будем создавать долговременные огневые точки. Но не на линии нашей обороны, а в глубоком тылу противника. Пусть такая точка сможет выстрелить только один раз... Как учит нас история, нередко от одного удачного выстрела зависит судьба всего сражения.

Члены Политбюро мало что поняли из выступления товарища Сталина, да он и не собирался раз - жевывать. На следующий день Председатель Совета Министров СССР подписал постановление о создании Управления по заграничным общественным исследованиям, подчинив новую структуру себе лично. Неблагозвучная аббревиатура УПЗОИ не прижилась. Осталось скромное безликое Управление. С тех пор каждый Генеральный секретарь ЦК КПСС, входя во власть, обнаруживал в сейфе предшественника это постановление и фамилию здравствующего начальника ведомства.

За сорок лет в кадрах Управления появились программист Пентагона, папский нунций, начальник канцелярии скандинавского премьер-министра, полковник натовской армии, член совета директоров Центробанка одной островной державы, декан крупного европейского университета, владелец издательского концерна, личный пилот африканского президента, шеф полиции английского графства... Впрочем, это были представители редких разновидностей профессиональных и общественных групп. Так сказать, экзоты. Зато депутаты парламентов, владельцы предприятий, журналисты, экономисты, чиновники самых разных государственных служб, которые прошли разведшколу Управления, исчислялись во многих странах тысячами.

Это были талантливые люди, отобранные штучно - долго и тщательно. Они могли бы сделать карьеру на любом поприще, если бы не избрали самую странную профессию в мире - профессию вживания в чуждую социальную и языковую среду. Пять лет они изучали в тонкостях язык страны внедрения, ее историю, культуру, традиции, быт. Пять лет одной из главных дисциплин была психология obщения. После третьего курса аттестационная комиссия решала: готовить ли курсанта дальше по заложенной программе или списывать в спецшколу, которая готовила кадры только для командировок. Отсеивалась примерно треть. Для тех, кто оставался в разведшколе, группа специалистов разрабатывала легенды закрепления в странах пребывания, легенды, учитывающие все психофизические особенности курсантов и специфику предстоящей деятельности.

Пока курсант отрабатывал нюансы произношения, пока запоминал цены на бензин, метро и сигареты, группа по внедрению готовила ему место, добираясь до архивов школьных канцелярии, регистратур поликлиник, церковных книг и полицейских картотек. Курсант разведшколы еще сдавал экзамены, ауже начинал незримо жить там, оставляя вполне зримые следы пребывания во всех общественных и присутственных местах.

Лучше всего смысл работы группы внедрения иллюстрировала сказка о хитром Коте в сапогах.

"Чье это поле? - Маркиза Карабаса. - А чей это замок? - Маркиза Карабаса". После такой подготовки маркиз Карабас в восприятии окружающих казался живее всех живых.

Когда выпускник разведшколы появлялся в стране внедрения, у него уже было прошлое, закрепленное в архивах, справочных и даже памяти "земляков". К его услугам были "железные" документы, каналы связи, банковские счета, работа. Иногда, если требовали интересы дела, у него находились родственники - дядюшки и тетушки, троюродные братья. Для такого глубокого закрепления реконструировали память потенциальных родственников. В группе внедрения еще в середине 50-х годов начали работать специалисты по технологиям гипноза, долгосрочному программированию психики, управлению поведением и состоянием человека.

У того же Савостьянова под Каиром жили "родители", полуграмотные феллахи. Дома у них хранилось несколько фотографий, и на одной из них молодой Савостьянов был снят в обнимку с "друзьями детства", такими же, как и сам он, черноголовыми оборвышами. Если бы эти фотографии кто-то показал соседям, все дружно признали бы среди своих отпрысков шалопая Хассана, наследника дядюшки Рагима и тетушки Сюбейды. Самое интересное, что о Хассане-Савостьянове никто и никогда в деревне не вспоминал, включая и родителей - до тех пор, пока о нем не спрашивали чужие.

Сложная, дорогостоящая и трудоемкая работа группы внедрения позволяла по-настоящему имплантировать людей в общество, где многим предстояло жить до конца своих дней. Они заканчивали на новой родине университеты, обзаводились семьями, пробивались в истеблишмент.

Военной разведкой, промышленным шпионажем и специальными операциями сотрудники Управления не занимались, лишь иногда в этих целях выводя контактирующих с ними работников ГРУ и КГБ на нужные связи. В развитых государствах они были "агентами влияния", в странах "третьего мира" "агентами давления", употребляя деньги, связи, деловой авторитет и власть, чтобы поддерживать в определенном русле течение событий. Они лоббировали законопроекты и госзаказы, покупали землю, предприятия, газеты, министров, парламентариев, голоса избирателей, помня главную заповедь: нет неподкупных людей, а есть только неприемлемые цены.

Если в начале пятидесятых первые агенты работали под постоянным страхом разоблачения, при ограниченных финансовых возможностях, то к середине восьмидесятых за рубежом сложилась мощная, хорошо отлаженная структура, которая пронизывала все государственные институты и имела собственные, весьма прочные позиции в деловом мире, что значительно облегчало проникновение и закрепление все новых и новых агентов.

За сорок лет в некоторых развитых странах потенциального стратегического противника вырос целый слой управленцев. В США, например, в Калифорнии, они даже организовали свой элитарный клуб "Золотой петух", куда принимали только капитанов финансов и промышленности.

Казалось, начала сбываться мечта генералиссимуса о тотальном подчинении изнутри идеологически чуждых обществ. При темпах, с которыми Управление вышло в восьмидесятые годы, потребовалось бы еще 25-30 лет, чтобы поставить вопрос о колхозном строе в Техасе... Но наследники Сталина оказались неспособными постичь всю грандиозность его замыслов.

Уже Хрущев решил пострелять очередями из "долговременных огневых точек в глубоком тылу противника", чтобы решить некоторые сиюминутные задачи. Во время карибского кризиса Управление "вбросило" в окружение Кеннеди добросовестно сработанную дезинформацию о возможностях советских подводных лодок. На этом фоне тайная встреча брата президента Роберта с хрущевским эмиссаром прошла почти дружески. Стороны высказали искреннее сожаление о разрастании скандала вокруг Кубы и пообещали друг другу сделать все, чтобы покончить дело миром. Кеннеди тогда так и не решился начать. И не потому, что рассказ брата о встрече с посланцем Хрущева убедил его в советском миролюбии. Президент помнил об информации, переданной доверенными людьми: русские субмарины бороздят чуть ли не Гудзонов залив...