Елена Сулима - Московские эбани

Елена Сулима

МОСКОВСКИЕ ЭБАНИ

* * *

Почему он называется "Московские эбани", и что это за слово такое "эбани" вы, наверняка, уже догадались. Герои романа Елены Сулимы очень странные люди, только мы к ним привыкли и считаем нормальными, или потому что и мы такие же?.. Кого там только нет - кажется, представлены все возрасты и все социальные ниши, не только бывшего СССР, но и международного класса. По роману носится влюбленный бизнесмен, не решающийся подойти к своей пассии, отчего совершает массу нелепостей и даже объявляет войну Таиланду. Москва, Таиланд, ЮАР, Париж, сельский Голливуд, Сибирь... Легко меняются города и страны. Только люди меняются с трудом - это и предприниматель, обкрадывающий сам себя; и простые, вечно чуть-чуть пьяные затейники устраивающие мини экологические катастрофы; сорокалетняя девочка при приличном муже, ведущая образ жизни вокзальной девицы, миллионер и бомж, которого хоронили на "Мерседесах..." и академик Бражкин, и бывшая местная принцесса, и эмигрант из Афганистана, и жители подмосковных бараков, и художники, владельцы галерей, и панк, юноша, пожелавший сразу двух жен, и пожилая жертва сексуальных запретов, и меняющие пол, как одежду, тайцы, и бывший, то ли старший, то ли младший, научный сотрудник Спиин. И у всех свои истории любви и мистических хитросплетениях судеб... Роман охватывает тот период, когда у нас взрывались дома. Вы узнаете о том, как бомбежка Югославии повлияла на торговлю молочными продуктами, и ещё сможете проследить множество странных взаимосвязей. Главная героиня, как все это главные героини данного автора - женщина нехилого характера. Это художница Виктория, героиня первого романа Елены Сулимы "Невменяемые", уже преуспевшая за рубежом, теперь вернулась на родину. По иному мыслящая, по-иному видящая реальность, пытается привести хоть в какой-то порядок окружающий её хаос и не сломаться. Удастся ли это ей - вы узнаете сами.

ГЛАВА 1.

Когда-нибудь наступят такие времена, что достаточно будет написать: "Марс - в Близнецах", и дураку будет понятно, что человек с таким Марсом легкий, подвижный, прыгучий и телом и в душевных порывах, - сколько бы не весил. А весил он, Вадим, где-то около ста килограмм. Носился вот, носился... и вдруг остановился, плюхнулся в кресло напротив Виктории и подумал о том, что по отношению к этой женщине можно испытывать только серьезные чувства. Но справится ли он с этакой задачей?..

Капли пота покатились по пробивающейся сквозь пушок волос ранней лысине, - он не знал что говорить.

Ей тоже было несвойственно сидеть на месте, но не обладала она траекторией кузнечика, а трудным взмахом журавля. Но вот села напротив, вгляделась в гостя.

Он делал вид, что пришел по делу.

Она почти верила, что по делу. А даже если это совсем не так - ей казалась, что она легко собьет его стрелки и, в результате, все равно получится, что он пришел по делу. Она была уверенна в том, что уже никогда не попадется в ловушку пошлости. Потому что уже умеет её видеть.

Он открыл бутылку шампанского и наполнил им фужеры, и уж как-то слишком намеренно торжественно поднял свой.

"Что большому человеку падение, малому - гордость" - вспомнилась ей насмешкой строка из какого-то конфуцианского текста, она ведь была только что оттуда, где подобными фразами вибрирует атмосфера, словно миражами пустыня.

Но здесь далеко и до Конфуция и Будды - здесь Москва... зима...

Заоконный фонарный столб с упоением раскачивал ночной свет. Хрустальные ветви деревьев оставались недвижны. Слышался дальний шорох электрички притормозившей на станции "Яуза" и снова рванувшейся прорезать ночь скользя... Впрочем, какая разница - что было там за окном.

- Такую женщину только в Париж. - Выдохнул Вадим, нарушая гипнотическую неловкость молчания.

Виктория, все-таки ожидала большего от человека, которого недавно представили ей крупным дельцом в картинном бизнесе, но постаралась скрыть мановение своего разочарования.

- ...Париж? - словно очнулась она, - В Париж?.. - повторила задумчиво: - Да там много пустых мест - как раз для моих работ. Я не знаю, как их называть... как определить направление... они близки по стилю, то есть скорее по вдохновению и к Дягилеву, и к Баксту... Только это совсем не то... - И разметала по журнальному столику пачку фотографий.

- Это пастель?! То есть мелки такие?! И не скажешь. - Покачал он головой, задумчиво перетасовал картинки, с трудом подбирая слова (все-таки когда-то учился в МГУ, хотя и на географическом факультете.) - Я не ожидал столь динамичных фигур. Сплошные порывы...

- Да-да вы угадали. Это ближе к Дунь - тридцать третья позиция из Книги Перемен. "...Мир и деятельность человека гораздо сложнее, чем может показаться на первый взгляд, существует невидимый момент, который разделяет готовность к действию и само действие". Это попытка запечатлеть внутреннее состояние зарождения готовности к действию. Вам понятно? Или я уж слишком сложно?.. Тогда извините.

- Угу, я вижу. - Исподлобья, так чтобы она не замечала, пригляделся к ней внимательнее. Правильные черты лица с капризным изгибом пухлых губ, стервозно-острая челка, змейкой выбившаяся из-под взбитой прически пышных черных волос и взгляд зеленых глаз то невнимательный, словно направлен куда-то в невидимое пространство "за", а то такой пронзительно пристальный, что хочется и бежать, и сдаться одновременно.

Вадим налил себе шампанское, выпил залпом. - "Да неужели она художница?.." Тут что-то было не то - никаких следов страстей и мучений, обычно раздирающих московских художниц изнутри, ни героиновых, не алкогольных попыток постижения пространства, ни заброшенности и глобального сиротства, ни наглой уверенности русской бабы, вырвавшейся на более высокую социальную нишу... Разве что кисти рук с проступающими венами... Но лицо!.. Это выражение, такое незнакомое для этих мест...

- Н-да... С вашими внешними данными вы должны сами покупать картины на свои виллы, а не продавать свои.

- Что?!

Он тут же наклонился и уставился в фотографии, на которых были обозначены движения фигур с треугольными масками вместо лиц.

- Если это и сюр, то вполне понятен... - он откинулся на спинку кресла: - Словно тотемный танец какой-то... Чувствуется смесь резкости Европы и японская, что ли, тонкость... - а сам думал в это время как бы вдруг, якобы естественно, положить ей руку на плечо, прикоснуться...

- Да! Почти угадали. - Она словно вынырнула из глубокого, хотя и кратковременного, молчания, - Я семь лет прожила далеко-далеко отсюда. Сначала поработала в ЮАР, а потом в Таиланде.

- Вот как?.. Мне что-то говорили, но я не понял. - Ему было досадно на себя, что он не в курсе, что мало разузнал про нее, прежде чем придти. - Но по поводу Парижа вы загнули. Французы самые трудно пробивные люди. Объелись нашими...