Нара Плотева - Бледный

Её кабинет всегда выглядел стильно. Едва появлялся новый дисплей, принтер, факс — они у неё уже стояли. Она по журналам следила за офисным дизайном и обновляла его, чтобы производить впечатление энергичного и продвинутого работника. Для того же и одевалась модно.

Но он давно знал: она паразит, ворующий идеи у других. Ещё он знал, что везде и всегда боссы — не столько специалисты, сколько краснобаи, полные самомнения. Разве она поставила его на место, предполагая, что он оценил её значимость? Теперь, на фоне трупов и разверстой у ног бездны, Девяткина только смешили все её хитрости. Он верил, что личный его крах глобален — бездна разверзлась не только для него, но и для всех.

— Вы замужем? — спросил он. — Муж респектабельный и доходный? Есть дети? Двое или меньше? Квартира в лучшем районе? Отпуск в лучше время, шопинги? Всё? И в этом жизнь? Вы когда-нибудь видели смерть? Не в кино, наяву? Нет, вы не видели. Потому что у вас есть ум, а мудрости нуль. Когда смерть приходит, тогда иначе… Тогда вы смешны с вашими ценностями, качеством жизни, карьерой. До чего же смешны! Бред какой — думать, что я чувствую то же, что и вы, что мне нужны деньги. Мне они не нужны. Понимаете?

Вернувшись от Левитской, он опять сел перед своим дисплеем, глядя на схемы, но делать ничего не мог. Столкнувшись со смертью, он понял, насколько схемы и жизнь — разное. Встал у окна, глядя на уличную толпу.. Толпы снуют — а зачем? Когда-то Египет и Вавилон тоже что-то строили — и исчезли. Исчезли Хеопсы с Навуходоносорами… От смерти не убежишь. Бегаешь-то не ради себя, но для какой-то вселенской схемы: общественной, политической или иной. А сам гол пришёл — гол ушел. Сам лишь стареешь и умираешь. Зачем весь этот якобы мировой прогресс Лене? И Кате — зачем? Ему теперь — зачем? Он плакал… Заглянула сотрудница и, не спросив его ни о чём, исчезла. Он опять приложился ко взятой в баре бутылке. День завершался. Он так и не пришёл в себя и не понимал, как быть. Последний час он провёл в кабинке, на унитазе, свесив голову, уперев локти в бёдра. Плеск струй его усыплял. Затем отправился к Сытину, упросил сходить с ним в бар снова. И снова молчал, только пил, но остаться с Сытиным не пожелал, а молча достал ключи от машины и показал, что едет. Странно, но он не опьянел. Сытин стоял рядом с «Фордом» и, когда тот завёлся, спросил:

— Был у тебя начальник отдела кадров?

Девяткин отрицательно покачал головой.

— Я слышал, — продолжал Сытин, стоя в плаще, высокий, толстый, — ему звонили по твоему поводу из милиции. Что конкретно, он не сказал. Загадочность есть суть кадровой службы. Но через день кадровик выболтает нам всё. Можно и Ксюшу — он к ней неравнодушен — попросить всё выведать. Если нужно. Ты-то знаешь, в чём дело?

— Убил, — сказал Девяткин, — и вот, копают.

Сытин курил.

— По крайней мере, если ты шутишь, всё не так плохо? — спросил он. — Жить будем? Я почему об этом? Что-то с тобой случилось. Ты совершенно не в своей тарелке. Ты первый раз за рулём пьяный, и в банке пил. А то пойдём ко мне? Я тебя отпускаю только потому, что пробка не даст набрать скорость. Лене привет, целуй от меня! — Он махнул рукой с сигаретой и зашагал прочь.

Девяткин следил за ним в зеркало заднего вида. Сытин мудрый, с ним славно. А мудрый — потому что видел смерть. Он пережил два инфаркта и вдобавок был диабетиком. Он вряд ли смог бы работать, если б не его сверхспособности — норму недели делал за день. Девяткину хотелось пойти к нему и заснуть в холостяцкой квартире под звуки Моцарта, как бывало раньше, когда они вдруг засиживались. Хотелось… Но смерть накладывала табу. Смерть требовала разбираться с ней. Катя начнёт попахивать там, в шкафу, а он не решил, что делать… Вообще-то он понял: вряд ли домой поедет. Он должен явиться туда с решимостью, — но пока её нет… Что, неужели из милиции был звонок? Следователь из Жуковки? А зачем? Зачем звонить в банк? Зачем эта спешка, словно пытались его разыскать? Ну, нашли, спросили: у вас Девяткин? Дальше что? Ничего не сказали. Так бывает, когда хотят взять преступника неожиданно…

Вдруг следователь шастал по его дому? Вдруг к нему идут уже из соседнего ОВД? Он вынул ключ из замка зажигания, вылез из «Форда» и зашагал в проулок. Не озираясь и глядя в землю, шёл, пока не свернул в другой. Значит, у него есть время до СИЗО, пусть ищут… Но если всё-таки он ошибся и не нашли, а следователь звонил по поводу сбитой девушки? Девяткин вспомнил о номере, который погибшая записала в его смартфон. Он позвонил.

— Салон Кастальской, — услышал он пение.

— К Римме Павловне.

— Вы записаны? Надо вам записаться, — пел невидимый голос. — Запись — пятьсо-от, и-и вам назначат.

— Срочно.

— Срочно — пять ты-ысяч.

— Я от Марины! — крикнул Девяткин.

— Ладно, — сказал голос без декламаций. — Секунду… Так, Римма Павловна ждёт вас. Адрес таков: Малый Власьевский, три. Там вывеска.

Он шёл по старой Москве, надеясь, что Римма Павловна — та, с кем он поговорит свободно и без последствий. Он даже с Сытиным напрягался, чтоб вдруг не раскрыться. К кому ещё он понёс бы свой страшный груз? Кастальская знала сбитую, но его не знала. То есть, с Кастальской он мог в одностороннем порядке облегчить душу, это дало бы ему стратегическую информацию для встречи со следователем.

Потому что, если он когда-то признается, а иного пути нет, Марину тоже сочтут неслучайной жертвой. Он понял, что и сам вряд ли поверил бы человеку, если с ним связаны сразу три смерти, а он уверяет, что не причастен ни к одной.

Дом был старым — в нём когда-то жили знаменитые актеры и прочая культурная элита середины века, о чём говорили мемориальные доски. Вывеска на подъезде зазывала в салон «Гнозис». Охранник открыл ему, и Девяткин сразу погрузился в магию многочисленных мелких лампочек, длинных лент, колышущихся висюлек, блёсток, шаров, талисманов, символов, фолиантов на полках, кресел, девичьих хитонов и музыки. Захотелось спать. Он сидел, дожидаясь вызова, и читал на тумбе текст, набранный модерновым шрифтом, но одновременно с претензией на старину:

В БУДУЩЕЕ БЕЗ СТРАХА

Кастальская Римма Павловна

Ясновидящая. Высшая категория магии.

Предсказательница. Целительница.

100% гарантии в сложнейших делах.

Профессионально и без обмана.

Любовная магия: приворот, сохранение брака, избавление от измен. Уникальная защита на союз. Устранение негативов: избавление от депрессии, сглаза, порчи, проклятий.

Бизнес: успех, везение, привлечение денег.

Авторская методика. Результат 1 день.

Письменная гарантия.

Рекламой магии были заполнены все СМИ. Казалось, ужас и боль в мире существуют лишь потому, что есть люди, которые не удосужились сходить к магам и прозорливцам. Девяткин относил этот бизнес к разряду психологических, считая, что на некоторых граждан больше действуют магический антураж и колдовские заклинания, чем фармацевтика и классическая медицина. Он не ждал от магов ничего сверхчеловеческого — будь в них сила, они бы устроили своё счастье по-другому, не принимали бы весь день несчастных и не выкачивали деньги из клиентуры. А если их цель — помогать людям, как они любят говорить, они могли бы улучшить мир каким-нибудь другим способом. Он знал, что ни один колдун не исправит случившегося лично с ним: трупы в его доме будут трупами до Второго Пришествия… Один лишь охранник — опровержение притязаний на сверхъестественную мощь тех, кто, обещая спасти других, не может спасти себя.