Шарль Эксбрайя - Бесполезное путешествие

— Марии-Жозефы? Да ей на это плевать! Идемте, не ломайтесь!

Дом, в котором жил Лалоб, примыкал к гаражу. Он ввел меня в гостиную, обставленную довольно безвкусно.

Не успели мы сесть, как вошла мадам Лалоб. С первого взгляда становилось ясно, что именно о такой жене и мог мечтать Франсуа. Кругленькая пышка тридцати пяти лет. Импозантная фигура, грудь, как на картинах мастеров начала века, и две отличные щеки, почти не оставившие места для короткого носа и скорее живых, чем красивых глаз.

— А вот и моя жена, Мария-Жозефа Лалоб, — весело объявил Франсуа Лалоб.

Я встал, чтобы поприветствовать хозяйку, но хозяин снова усадил меня.

— Мы не особенно следим за этикетом. Дай-ка нам белого вина, толстуха!

Мадам Лалоб улыбнулась и спросила:

— Я и себе налью?

— Конечно!

Франсуа, не сдержавшись, громко хлопнул супругу по заднице, а она заурчала от удовольствия. Поистине, семья без комплексов. Когда жена вышла из комнаты, Лалоб счел необходимым добавить:

— На свете нет никого лучше моей толстухи… Не знаю, что бы со мной было, если бы не она: у меня деньги буквально текут сквозь пальцы… Друзья, девушки, пирушки… К концу года остается совсем негусто. К счастью, Мария-Жозефа каждый месяц старается хоть немного откладывать, чтобы нам было на что жить в старости. Такие женщины на дороге не валяются. Конечно, для секс-бомбы она немного толстовата, но ведь это не так уж и важно, правда? Развлечения — дело преходящее… Вы женаты?

— Нет.

— Сколько вам лет?

— Сорок пять.

— Ну, дружище, пора жениться, иначе вам скоро придется искать невесту в доме для престарелых. Шучу, шучу, но вам надо поторопиться. Некоторое время приятно жить холостяком, но… Если решитесь, желаю вам найти такую же, как моя…

Этот Лалоб начинал выводить меня из себя.

— Могу я задать вам один нескромный вопрос? Если мадам Лалоб обладает таким количеством добродетелен, в чем я, конечно, не сомневаюсь, почему же вы интересуетесь другими женщинами?

Похоже, мой вопрос сильно позабавил хозяина, и, поскольку в этот момент в комнату вошла его жена с подносом, на котором стояли бутылка и три стакана, он призвал ее в свидетельницы:

— Знаешь, что он тут болтает?

— Я не подслушивала под дверью.

— Он упрекает меня за то, что я бегаю за другими юбками, хотя мне посчастливилось обладать тобой.

— Я хорошо его знаю, приятель. Он неисправим. Так зачем же устраивать сцены? Я спокойно переношу свои неприятности, зная, что в любом случае он вернется ко мне… И потом, должна вам сказать, он нравится женщинам. Они без ума от него… Но только не воображайте, что это заходит слишком далеко… Я крепко держу поводья. И, если вижу, что его занесло на опасную дорожку, сразу же натягиваю их. Он брыкается, но слушается.

Я одобрил философию мадам Лалоб, а ее муж спросил меня:

— Она неглупа, моя толстуха? Погоди, дай я тебя поцелую! — Нисколько не стесняясь, хозяин встал и поцеловал жену в толстые щеки, затем продолжил: — Мсье Феррьер пришел сюда, чтобы поговорить со мной о Сесиль Луазен.

— О той блондиночке, что хотела тебя похитить?

— Совершенно верно.

— Она хотела похитить вас? — вмешался я.

— Мария-Жозефа несколько преувеличивает.

— Я преувеличиваю? Но, если бы меня не оказалось рядом, тебя бы ловко обведи вокруг пальца. А почему вы интересуетесь этой девчонкой, мсье Феррьер?

— Она исчезла.

— Это серьезно?

— Боюсь, что да.

— Бедная малышка… Ты знаешь что-нибудь, что могло бы помочь мсье Феррьеру, Франсуа?

— Ей-богу, не знаю… не представляю… Вы сказали, что это может быть очень серьезно?

— Серьезно, как и всегда, когда кто-нибудь бесследно исчезает.

— А, понятно. Вы нагнали на меня страху! Я уж подумал, что она покончила с собой… Это бы сильно меня удивило!

Почему он выглядит таким взволнованным? Не смеются ли они надо мной? Может быть, я просто попался на удочку двух хитрецов, разыгрывающих наивных простаков? По какой причине Лалоб подумал о самоубийстве? Если он на самом деле такой, каким хочет казаться, то есть эгоист, пользующийся всеми благами жизни, почему вдруг такое волнение? Атмосфера в комнате менялась прямо на глазах.

— Я вас слушаю.

— Должен вам сказать, мсье Феррьер, что я, как и все жители Сен-Клода, очень горжусь нашей командой по регби. И всякий раз, когда она играет на своем поле или где-нибудь поблизости, хожу на матчи. Мы как раз разбили команду из Вульта, и я встретил одного знакомого парня. Ланкранка, Гастона де Ланкранка, он вроде бы из дворян, но не кривляка. Занимается выращиванием черно-бурых лис в Куайрьере. Наши машины чуть не столкнулись, но мы оба были так счастливы, что даже не стали ругаться. Наоборот, выпили вместе по стаканчику, и он познакомил меня со своей подружкой. Это была Сесиль Луазен. Вот как все произошло.

— Что?

— Что… что?

— Вы сказали, что так все произошло, а я вас спрашиваю, что именно произошло.

— Ну вот, мы с Сесиль познакомились, и я стал пудрить ей мозги.

Мария-Жозефа буквально урчала от восторга.

— Мой Франсуа — просто ужас! Ни одна девушка перед ним не устоит!

— Вы часто встречались с Сесиль?

— То тут пропустим по стаканчику, то там… но чисто по-дружески. Несколько раз гуляли вместе… Иногда целовались… Но, можете мне поверишь, между нами не было ничего серьезного.

— А почему вы перестали встречаться?

— Она чересчур настойчиво интересовалась моими доходами.

— И несколько охладела, когда узнала, что мастерская принадлежит мне, — дополнила объяснение мужа мадам Лалоб. — Все они одинаковы. Когда узнают, что у моего Франсуа нет ничего, кроме прекрасных глаз, начинают находить его значительно менее соблазнительным, не так ли, толстяк?

Я перехватил взгляд, полный ненависти, который Лалоб бросил на свою супругу. Значит, хозяйкой была Мария-Жозефа… Этот факт прояснял многие вещи, в том числе и странное поведение супругов. Он зависел от нее.

— Тебе не следовало говорить об этом, — проворчал муж.

— Лучше расставить все точки над «i».

Франсуа в ярости стукнул кулаком по столу.

— Может быть, ты заткнешься? Какое кому дело до наших отношений? Он пришел сюда, чтобы поговорить о Сесиль Луазен, а не о нас.

Я попытался успокоить их.

— Да, давайте поговорим о Сесиль Луазен. Что бы вы сказали, мсье Лалоб, если бы я попросил вас высказать мнение о Сесиль?

— Славная девушка, всегда готовая посмеяться. Конечно, она думала о своей выгоде, но ведь это нормально, не так ли? И, поскольку я ей нравился… она хотела, чтобы мы жили вместе… Но только я не могу жить, как все. Я связан, понимаете? Связан! И все из-за денег мадам!

Куда подевался веселый Лалоб, оптимистично смотрящий на жизнь? Куда подевалась сговорчивая, добродушная толстуха? Передо мной были ненавидящие друг друга мужчина и женщина. Он не мог уйти, потому что у него не было ни гроша: она не хотела его выгонять, потому что боялась остаться одна.