Лиза Марклунд - Место под солнцем

Она купила билет за тридцать три евро и поднялась в зал отбытия. Зал посадки, отделанный серым пятнистым гранитом, был огромен, как футбольное поле. Она зарегистрировалась. Нет, багажа у нее нет. Прошла под рамкой металлоискателя на паспортном контроле. Все это заняло пятнадцать минут, после чего Анника пошла на посадку. Дежурный сказал ей, что кафетерии еще работают, и указал на какую-то дверь в противоположном конце футбольного поля.

Кафетерий был большим и почти безлюдным. У официантки с золотой булавкой в носу она заказала cafe cortado и bocadillo con jamon serrano y manchego.

Анника была изрядно голодна. В самолете она проспала завтрак и теперь была не прочь съесть бутерброд с клейким маслом. За три минуты она проглотила целый багет.

После этого еще раз попыталась позвонить в посольство.

На этот раз не услышала даже французскую речь на автоответчике.

Анника отключилась и несколько минут напряженно думала, что делать дальше.

Она набрала номер Рикарда Мармена.

Он ответил сразу.

– Анника! – обрадовался он. – Ты нашла наконец новое жилье?

– Я решила удовлетвориться старым, – ответила она. – Ну, немножко подновила и подремонтировала. Скажи, ты не знаешь какого-нибудь человека, который занимался бы недвижимостью в Марокко?

– Можешь секунду подождать?

Он отложил трубку и обратился к кому-то по-испански.

– Марокко, говоришь? – переспросил он. – Ну конечно. Марокко перспективная страна. А ты как думала? У меня лично выставлено на продажу две виллы в Танжере с видом на море и есть еще несколько приличных проектов…

Анника радостно сжала левую руку в кулак.

– Существует ли в Марокко реестр недвижимости? Я имею в виду официально опубликованный реестр.

Если даже Мармен был удивлен вопросом, он этого не выказал.

– Да, есть, – сказал он, – но выписку из него можно получить только в бумажной форме. Можешь получить их сколько угодно, но делать это надо в учреждении. Эти данные не оцифрованы. Выдают эти документы на трех языках – французском, испанском или арабском.

Анника прикусила губу.

– Если у меня есть имя владельца и город, где он имеет недвижимость, то могу ли я получить адрес его проживания?

– Гм, – хмыкнул Рикард Мармен. – Тебе нужен адрес жителя Марокко?

– Об этом и речь.

– И у тебя есть его имя и город, в котором он проживает?

– Именно так.

– В таком случае надо обратиться к мукаддаму.

– К… кому?

– Так называется местный чиновник. Такие чиновники работают в отдельных кварталах. Они рассылают приглашения на выборы, знают, кто и где живет, оформляют личные карточки и так далее.

Она прикрыла глаза и медленно выдохнула. Она купила бы у Мармена недвижимость, просто чтобы доставить ему удовольствие.

– И еще один вопрос, – сказала она, – что ты можешь сказать об Асилахе?

– Сонная дыра, хотя в последние годы там кое-что построили, кое-что отремонтировали, и теперь он стал не таким неприглядным и даже отчасти стильным…

– В Асилахе есть мукаддам?

– Конечно, есть.

– Как мне его найти?

– Сделать это не труднее, чем найти полицейский участок. Надо просто у кого-нибудь спросить. Когда приедешь в Асилах, зайди в ресторан «Каса Гарсия». Ты ведь любишь испанскую еду, верно? Это заведение расположено у въезда в город, у самого порта. Ну, теперь мне надо заняться моими насущными делами, голубушка. Есть еще вопросы?

– Я обращусь к тебе, если у меня возникнут проблемы с ремонтом.

– Буду счастлив помочь.

Официантка с золотой булавкой в носу унесла пустую тарелку и чашку.

На паспортном контроле Анника оказалась первой и единственной в несуществующей очереди.

Ей поставили в паспорте печать, и она вошла в стеклянный туннель, протянутый над портом. Под ногами виднелись сотни грузовиков, следующих с паромов или стоявших в очереди на погрузку.

До сих пор она один раз проходила паспортный контроль на таком же судне. Это было как дежавю. В середине восьмидесятых она ездила со школьной экскурсией в Финляндию. Она сразу вспомнила все – синие обтрепанные ковры, магазины дьюти-фри и бар на носу, расписанный морской тематикой.

Она прошлась по палубам и выяснила, что, если не считать шоферов грузовиков, которые были знакомы друг с другом, она была на судне единственным пассажиром.

У дамского туалета Анника выяснила причину своих ностальгических воспоминаний о шхерах и холодных ветрах: инструкции на случай пожара были написаны по-фински. В прежней жизни эта посудина курсировала по маршруту Стокгольм – Хельсинки.

Глухо стукнувшись о причал, паром отвалил от него и с негромким рокотом поплыл к Африке. Анника села в баре, расписанном морской тематикой. На фарватере они обогнали несколько сухогрузов, а потом пошли на запад вдоль испанского побережья. Мимо проплывали города и деревни, песчаные пляжи, оливковые рощи и ветряные электростанции.

Она вдруг осознала, что плывет вдоль нового железного занавеса – между первым и третьим миром, и в этот же миг ощутила сильное недомогание.

Она совсем забыла о своей морской болезни, которая поражала ее при самом минимальном волнении на море.

Анника быстро достала компьютер, чтобы отвлечься от мыслей о тошноте и головокружении, и села за стол, в стену над которым была вмонтирована электрическая розетка. Создала новый документ и написала новостную статью о том, что газовое убийство в Новой Андалусии скоро, видимо, будет раскрыто.

Интерпол уже разыскивает живущую в Испании шведку, подозреваемую в совершении восьми убийств. Себастиан Сёдерстрём и его семья были лишь пятью из восьми жертв этой женщины.

Она сослалась, как на источник, на Кнута Гарена, скандинавского координатора полиции, работавшего на Солнечном Берегу. Анника написала, что разыскиваемая женщина и ее семья бесследно исчезли и что полиция уверена, что все они покинули страну. Написала Анника и об обнаруженном автомобиле, об экспертизе ДНК, о заочном аресте и об объявлении подозреваемой в розыск Интерполом. Описала она и связь всех этих событий со смертью Хокке Зарко Мартинеса, так как эта женщина была последней, кто навестил Мартинеса в тюрьме перед его смертью. Статья получилась краткой, но содержательной. Она сохранила документ и посмотрела на часы.

Осталось еще полтора часа.

Анника создала новый документ и написала статью о Карите Халлинг Гонсалес, набросав портрет ее личности. Без разрешения полиции она не могла опубликовать имя и фотографию этой женщины. На минуту она задумалась и назвала Кариту «великосветской шведкой».

Анника написала, что «великосветская шведка» жила в роскошном квартале Новой Андалусии (все кварталы, не являвшиеся пригородами, состоявшими из бетонных коробок, по понятиям «Квельспрессен», считались роскошными), что работала переводчицей в СМИ и в испанской полиции. Анника написала, как обходилась эта женщина со своими друзьями, о ее активной деятельности в правлении квартала и о том, как она отстаивала интересы его жителей.