Лиза Марклунд - Место под солнцем

Анника стала лихорадочно соображать, что ответить. Об электронном письме говорить было нельзя, это могло навлечь на девочку неприятности.

– У Сюзетты есть очень близкая подруга Амира. Об этом она рассказывала своим друзьям, и это не было ни для кого секретом. Амира живет на ферме в окрестностях Асилаха. Если вы знаете, кто я, то знаете, что я пишу статьи. Я писала о Сюзетте, я била тревогу в связи с ее исчезновением. Я хочу с ней встретиться.

В дверь постучали. Фатима встала и открыла ее. Анника услышала приглушенные голоса, говорившие по-арабски. Фатима вышла в холл и закрыла за собой дверь.

Вернулась она через долгих пять минут.

– Мы продолжим этот разговор завтра утром. До этого времени вы отстанетесь нашим гостем. Ахмед проводит вас в вашу комнату.

Она вышла, и в комнату вошел знакомый Аннике мальчик. Он принес ее сумку, в которой не осталось ничего, кроме зубной щетки, блокнота, ручек и белья. Компьютер, мобильный телефон и фотоаппарат исчезли.

– Suivez-moi [25], – сказал он.

Анника взяла почти невесомую сумку и пошла за ним.

Они прошли через темный холл и поднялись по левой лестнице. Эта винтовая лестница поднималась вверх на несколько этажей и упиралась в массивную деревянную дверь. Мальчик открыл дверь, и они оказались в тускло освещенном коридоре.

– Allez [26], – сказал он и пошел за ней.

Они миновали почти весь коридор. Потом мальчик остановился перед узкой дверью с левой стороны коридора.

– Ici [27], – сказал он.

Анника вошла в комнату и услышала, как за ее спиной закрылась дверь.

Она обернулась, чтобы спросить, долго ли ей придется здесь пробыть, но услышала лишь, как повернулся ключ в замке.

Мертвец на берегу

Косоглазый был немного слаб на голову. Поговаривали, что его родной отец однажды так сильно ударил его по лицу, что один глаз окосел, а одно ухо оглохло, но это, наверное, были пустые сплетни. Он стал одним из первых приемных детей в Гудагордене и никогда не задавался и никого из себя не корчил.

У него была лишь одна слабость.

Он не мог спокойно пройти мимо девчонки, особенно мимо Принцессы. Он прятался в камышах и подсматривал за ней, когда она купалась, он подкрадывался к ней сзади и хватал за грудь или за ляжки, прижимался к ней и терся о нее своим причинным местом.

Девочка-тролль не спускала с него глаз и не подпускала к Принцессе.

Девочкам было тринадцать и четырнадцать лет в тот вечер, когда Принцесса не успела убежать. Он поймал ее на песчаном берегу, повалил на спину в зарослях камыша, сорвал с нее купальник и зажал ей рот рукой. Он взял ее с такой силой, что песок попал ей внутрь и разодрал в кровь.

Девочка-тролль и Ангел в это время были в деревенской лавке, ходили туда за сахаром и солью, а когда они пришли на берег, то увидели, что он как раз собирается натянуть штаны, валявшиеся в воде. Принцесса, истекающая кровью, лежала у его ног. Девочка-тролль не стала долго раздумывать. Она с быстротой молнии схватила камень, подбежала к нему и принялась бить его по голове. Ангел стояла с раскрытым в немом крике ртом и смотрела, как Девочка-тролль била Косоглазого, била, била, била… до тех пор, пока из ран не хлынула на песок кровь, смешанная с какой-то серой массой.

– Пойди принеси лопату и бинт, – сказала она Ангелу и понесла Принцессу к воде, чтобы помыть ее.

И Ангел прибежала к матери на кухню с сахаром и солью, спросила, можно ли им переночевать сегодня сеновале, а когда мать разрешила, она взяла лопату и побежала к озеру, где они с Девочкой-троллем всю ночь рыли могилу – тесную, но глубокую – под старым дубом на пляже. Они вырвали траву, песок был мягкий, но корни дуба – прочны, как железо, и Ангелу пришлось принести топор. Почти светало, когда они покончили с этим делом. Принцесса за это время пришла в себя, и они все вместе уложили труп в могилу. Рукав его рубашки зацепился за корень, и Девочке-троллю пришлось залезть в могилу, чтобы отцепить материю. Она вылезла оттуда с помощью Ангела и Принцессы.

Сначала они отмыли кровь и куски мозга, а потом засыпали пространство между ветвями корней песком и землей и завалили место хворостом и травой.

Потом они расплакались от страха и усталости, встали, прижавшись друг к другу на берегу озера, и поклялись свято хранить эту тайну.

Принцессе было тогда четырнадцать лет, Девочке-троллю тринадцать, а Ангелу всего десять.

Я разрешила напечатать эту книжку в трех экземплярах, по одному для каждой из нас.

Все, что здесь написано, правда, в этом ручаюсь я – Ангел.

Анника проснулась от солнечного света, бившего ей в лицо. В маленькой комнатке было очень жарко и душно. Она заснула в одежде на узкой кровати, которая занимала полкомнаты.

Все тело ныло и болело. Анника села на волосяном матрасе и зажмурилась от яркого света. Он сочился сквозь пару французских балконных дверей за ставнями окон. Она встала, чтобы открыть окно, но окна были заперты. Перед окнами висели тяжелые желтые шторы, и Анника безуспешно попыталась их раздвинуть, чтобы хоть чуть-чуть избавиться от духоты.

Ей страшно хотелось в туалет. Она подошла к двери и подергала ручку.

Заперто.

Она снова села на кровать, отбросила со лба прядь потных волос и посмотрела на часы. Было половина седьмого утра. После пережитого страха она впала в беспокойный сон. Она сняла куртку. Подкладка была насквозь мокрой от пота.

Анника оглядела комнату. Вчера она не нашла выключатель, и ей пришлось на ощупь добираться до кровати. Сегодня Анника поняла, почему его не нашла. В комнате не было электрического освещения.

Одна стена комнаты была занята кроватью, другая большим письменным столом и уродливым стулом. На столе стояла керосиновая лампа и лежал коробок спичек.

Что это за комната? Гостевая? Детская? Комната для слуг? Тюремная камера?

Сейчас ее, очевидно, использовали в последнем качестве.

Она торопливо встала, подошла к двери и принялась колотить в нее правым кулаком.

– Выпустите меня! – закричала она по-шведски. – Ради бога, мне надо в туалет. Эй, кто-нибудь меня слышит?

Она перестала стучать и приложила ухо к двери.

И услышала лишь биение собственного сердца.

Подождав пять минут, она снова села на кровать.

Она не может больше терпеть. Если сходить больше некуда, она сделает это на пол.

Вдруг ей стукнуло в голову, что надо нагнуться и заглянуть под кровать.

Правильно, там стоял эмалированный ночной горшок. Почти такой же горшок был под кроватью у бабушки в Локкебо, деревушки в лесу близ Хошё, где отсутствовала канализация.

Она вытащила из-под кровати ночную посудину, стянула джинсы и зажмурилась от облегчения.

После этого задвинула горшок подальше к стене.