Алексей Тарабрин - Женщины и преступность

Сцена эта разыгралась прямо во дворе дома, в котором жила Вероника вместе с родителями. За покосившимся забором под толщей снега парнишка разглядел кусты смородины и несколько чахлых яблонь, парничок и другое огородное хозяйство.

"Видать, смышленый, - отметила Вероника. - А мать у него - прямо стерва".

- Ладно, Миш, не реви, - успокоила она мальчика. - Пойдем, я тебя чаем напою.

Но на крыльцо, видимо на шум, вышла мать.

- Что случилось? Что за ребенок?

Десятилетний Мишка еще крепче прижался к ногам Вероники и, снова всхлипнув, проронил:

- Она тоже дерется?

- Нет. Она хорошая. Мам, тут такое...

- Не дело это. Так скоро вся Шарья к нам столоваться соберется. Чаем напои, ладно, и чтобы духу не было. Пусть домой идет. Дети должны быть со своими родителями...

В стане детоторговцев

Сдав московскому посреднику с рук на руки вторую кандидатку в суррогатные матери, Вероника получила еще меньше, чем в первый раз. В конверте были только наши, деревянные, около полумиллиона. Но и это для нее были хорошие деньги.

- Извини, у фирмы временные трудности, - дежурно пробубнил Саша.

- У меня их разве нет?

- Они у всех есть. Время нынче тяжелое. Но ведь и ты теперь не сама по себе, а тоже сотрудник фирмы. Потому должна войти, в положение...

Вероника вошла и решила подождать. Иного ей, собственно, ничего и не оставалось. Она опять закупила на часть денег периодики и вернулась домой. От первоначальной идеи покончить с этим бизнесом пришлось отказаться. Но в качестве основного аргумента тут было еще и то, что ей просто требовалось надежное прикрытие для обоснования своих частых поездок в столицу. Не будешь же все время ездить за одним и тем же телевизором, который для семьи и так стал чем-то мифическим.

Временные трудности фирмы затянулись. Так прошел почти год, в течение которого Вероника все продолжала поставлять новых и новых кандидаток. Недостатка особого в них не было. При желании она могла бы значительно расширить круг деятельности. Но этого не делала по той простой причине, что Саша все чаще стал динамить ее с деньгами.

Доставив в очередной раз кандидатку в суррогатные мамы, она оказалась в ситуации - хуже не бывает: денег не было даже на дорогу домой. Очень хотелось есть. Последний раз она ела рано утром, в поезде. А был конец рабочего дня.

Вероника дожидалась своего "ангела-хранителя", пока он освободится и привезет гонорар. Встреча должна была состояться на улице "Правды". Бесцельно прогуливаясь, от нечего делать и чтобы как-то отвлечься от процессов, протекавших в пустом желудке, она в который уже раз читала вывески многочисленных редакций. Наконец массивные двери открылись, и появился Саша.

- Извини, но сегодня столько проблем...

- А мне бы, в отличие от тебя, только одну закрыть - денежную.

- Вот их-то как раз и нет. Понимаешь, нет! - Саша только развел руками. Андрей обещал подбросить, но так ничего и не дал. А он - главный, он распорядитель...

- И на дорогу не дашь?

- Не веришь? Ладно. Вот мой бумажник.

Раскрыл кожаные отделы так, чтобы видела Вероника. А она не растерялась и тут же взяла в руки. В бумажнике и в самом деле она ничего не обнаружила, кроме трех купюр по десять тысяч рублей, каких-то пурпурных корочек и нескольких визиток.

- Ничего себе, корреспондент газеты... - прочитала она, раскрыв корочки. - Это ты-то?

- Да. Не похож?

- Не знаю. Среди вашего брата вращаться не приходилось.

- Не все еще потеряно.

- Тогда, господин корреспондент, можешь меня хотя бы кофе напоить? У тебя тут хватит. А у меня с утра во рту маковой росинки не было, только что голова не кружится с голодухи.

- Это устроим. Тут кафешка есть неплохая. Пошли.

Спустились в подвал с лирическим названием "Эльф". Сели за свободный столик. Саша заказал Веронике кофе с булочкой, а себе - пиво. Трапезничать молча не получилось. Оба чувствовали натянутость и напряженность отношений. Нужна была какая-то отдушина, скажем, совсем отвлеченная болтовня, например, анекдот с картинками или без них. Но для этого не было соответствующего настроя. И разговор сам собой вновь зашел на больную тему - деньги. Вот тут-то Сашу вдруг прорвало:

- Зря думаешь, что я гребу деньги лопатой.

- А я не говорила, что так думаю.

- Без очков видно.

- Значит, и правда - гребешь.

- Если хочешь знать, я - нищий. Я не могу себе даже комнату купить, не говоря об отдельной квартире. Только и смог скопить на половину коммуналки...

- Жадный Андрей все себе оставляет? - попыталась как-то съязвить Вероника.

- Нет. Не знаю. О нем лучше не вспоминать.

- Это почему?

- Ты просто не знаешь его. Он - страшный человек, он - зверь...

- Прямо серый волк, а ты - овца невинная.

- Почти так. Только, если заварушка будет, все предстанет наоборот. Я однажды выступил, деньги были очень нужны. Не будет, мол, баксов, я тут же прощаюсь, гуляй, Вася. Знаешь, что он сказал?

- Догадываюсь.

- "Мы с тобой и так не знакомы, - говорит, а сам так, с издевкой улыбается. - Для прокурора ты меня и вправду не знаешь, а я - тебя. Но запомни, что все суррогатные мамы, в лицо только тебя и знают. Для них ты именно тот человек, который устраивал им роды и сбывал их Детей".

"А ты, значит, - в тени?" - спрашиваю, а самого трясет.

"Нет, Шурик, я - не в тени. Меня для прокурора нет и не было. Иного ты и не докажешь. Тебе попросту не поверят. А я помогу, чтоб так и было. Подскажу, мол, для того чтобы ввести следствие в заблуждение, ты решил свою вину переложить на невиновного и совершенно постороннего человека..."

- И он прав. Тебя видели все, а его - никто, - подлила масла в огонь Вероника.

Саша поморщился, хлебнул еще пива и продолжил:

- Это еще не все. Говорит: "Я даже нанимать не буду никого для твоего устранения. Зачем? Заложить ты меня - не заложишь. Себе дороже. Да и нужен ты мне, пока нужен. Ты, Шурик, пешка в моей игре. Приспичит - пожертвую. Но ты можешь быть спокоен. Такая ситуация случится лишь в том случае, если неверный ход сделаешь ты сам. Потому работай и не дергайся. Кое-что перепадает - будь доволен. Пешки и того не имеют".

Он - страшный человек, и, знаешь, я боюсь его. Была тут одна молодая мамаша, которая даже забеременела-то специально, чтобы на ребеночке материальное положение поправить. И муж ее знал об этом и поддерживал. Парочка еще та. Так она сейчас в психушке на учете состоит. С головой что-то. А делов-то? Когда она меня достала и я об этом Андрею сказал, он только поморщился и тут же велел встречу назначить. Спрятали ее на неделю на одной хате. Там курс каких-то уколов провели. Приезжала специально медсестра. Вкалывала и уезжала. Я караулил. Мамаша как зомби стала: что скажешь, то и сделает...

Вероника вспомнила про таблетки, которыми ее пичкали в Штатах. Они тоже подавляли волю, ослабляли память. Уколы, видимо, были сильнее. Она поблагодарила судьбу, что у нее самой все обошлось проще. А почему обошлось-то? Дура! Потому и обошлось, что пока нужна. Вот, благодаря еще одной жертве этого страшного бизнеса - как считала, Шурику-волшебнику или ангелу-хранителю, а на самом деле просто пешке в чьей-то крупной игре - и она стала вербовщицей, оказалась в стане детоторговцев.