Жанна Маргевич - Мои роли

Что же делать? Идти в милицию? Не могу: все указывает на Игоря! Я им своими руками любимого сдам!

Я металась по квартире, нервно грызя ногти и время от времени выглядывая в окно: должна быть слежка. Каждый раз я мысленно фотографировала улицу, но ничего подозрительного не замечала.

Хотя… Братья не обязательно сообщники. Слишком уж неподдельна была ярость Юрия Алексеевича. Сжатые кулаки и запах ненависти! Слишком натурально…

Жорик….

Как ни странно, Игорь считал его едва ли не другом. В сезон мы с семьей Георгия частенько выезжали за город, устраивали пикники. На праздники собирались вместе. Правда с женой Сенина Лидой я так и не смогла найти общего языка, а вот их дочка Ира и ротвейлер Джим меня очень полюбили. Хотя, признаться честно, я равнодушна к детям и собакам.

Так отвлеклась, вернемся к Жорику. Где он может прятать деньги? Наверняка тут же положил их в банк. Хотя я бы так не сделала: город маленький, рядом может случайно оказаться знакомый. Или положила бы, но позже, когда все утихнет. Скорей всего деньги где-то спрятаны. Но где? В квартире? На даче? На работе? Хотя любое место рискованно, если нет тайника.

Мои действия? Анка, Анка, трудно без тебя…

Я несмело отворила дверь кабинета Георгия.

— В курсе, в курсе, — пробормотал он. — Заходи. Не совсем понимаю, что тебя привело ко мне.

На ватных ногах доплелась до стула и плюхнулась на него. За спиной скрипнула дверь.

— Рассказывай, — приказал Жора.

— Георгий, тебе должно быть известно, то Игорь указал на тебя, как на главного устроителя преступления, — промямлила я, чувствуя небывалую сухость во рту и мандраж, какого со мной не бывало никогда в жизни.

— Бред! Я не мог этого сделать, — и Георгий пустился в длинные рассуждения о репутации фирмы и о стопроцентной возможности сделать это у Игоря. При этом он смотрел больше в потолок, чем на меня.

Почти не слушая, но, иногда кивая, я украдкой осматривала помещение. Тайник с деньгами мог быть и здесь. Конечно, визуально не определить: надо простукать стены, посмотреть ящики стола. Но как?

— Мне бы водички — так трясет!

— Минуточку, — и Жорик вышел из кабинета.

Вскочив, я с пластикой безумца принялась обшаривать стены. Сейфа в кабинете не наблюдалось. Все ящики стола открывались, но ничего похожего на деньги в них не было.

И тут моим вниманием завладела вешалка с курткой.

На негнущихся ногах я подошла к ней и стала остервенело шарить в карманах. Так страшно мне еще никогда не было! Анка далеко — не поможет… Жорик мог вернуться в любой момент, а в ушах только бешенный стук сердца — невозможно услышать шаги за дверью! В первый момент я не совсем сообразила, что ищу, и только нашарив ключи, поняла: вот то, что мне надо!

Ключи перекочевали в мою сумочку, я метнулась к стулу. Не успела отдышаться, когда пришел Жорик. Смутно помню, о чем мы с ним разговаривали, хотелось одного: поскорее уйти, пока пропажа ключей не обнаружена! Казалось, я умру прямо здесь от страха и позора. Жорик что-то отвечал, хмурился, смеялся. Я что-то говорила, однако мой разум был уже далеко отсюда.

К несчастью Георгий жил в трехкомнатной квартире — искать придется долго, хотя расположение комнат и обстановка мне знакомы. По дороге я мысленно определила, с каких мест следует начать, но, оказавшись в квартире, испугалась так, что не могла шевельнуться.

Решимость испарилась. Ругая себя за страх, я изо всех сил пыталась сосредоточиться, чтобы сделать хоть шаг. Собственная заторможенность начинала раздражать и злить. Без Анки превращалась в моральную рухлядь.

— Соберись же! — довольно громко сказала я себе.

Обрывки мыслей заметались в голове немного шустрее. Я вдруг поняла, что не в состоянии связно мыслить. Стояла и, дрожа, пялилась на приоткрытую дверь большой комнаты.

За спиной послышалось движение. Замерла, слушая удары собственного сердца и пытаясь совладать с дыханием. Неужели дома кто-то есть? Господи, что же будет?

Зажмурилась и медленно повернулась, подозревая, что шум в ушах и наступающая темнота в глазах не что иное, как предвестники обморока.

Перед тем как потерять сознание я на секунду приоткрыла глаза и увидела оскалившуюся собачью морду.

В чувства привел мокрый язык, щекотящий нос.

— Джим, — прошептала я, теребя вялой рукой вислые уши.

Старый знакомый! Ротвейлер Жорика. Узнал, мерзавец!

Поцеловавшись с Джимом, с удивлением обнаружила, что обморок вернул мне способность соображать. Страх тоже куда-то делся, видимо знакомое существо подействовало успокаивающе.

Поманила собаку на кухню. В холодильнике оказалось много вкусного: молочная колбаса, жареный цыпленок, эскалоп, картофель фри. Не разбираясь, я свалила все это в собачью миску и приказала:

— Жри!

Поиски решила начать со спальни. Посмотрела под огромной кроватью на низких ножках, залезла в шкаф, комод. Везде образцовый порядок и ничего подозрительного.

В зале облазила всю горку, посмотрела за диванами, заглянула на балкон.

В кухне тоже ничего не нашла. Единственная моя добыча: банковская ленточка в помойном ведре.

Через пятнадцать минут устало опустилась на диван. Отъевшийся Джим развалился неподалеку и бросал на меня виновато-благодарные взгляды.

Ну не в детской же искать! Хотя почему бы и нет?

Поплелась в детскую. Минимум мебели. В отличие от мамы дочка не отличалась особой аккуратностью. Я несколько раз наступила на игрушки от киндеров, хрястнули маленькие китайские машинки. В шкафчиках обнаружились веселенькие девичьи платьица и куча заброшенных кукол. И ничего похожего на ворованные деньги.

В последний раз оглядела комнату. На детском комоде стояла детсадовская фотография Иры. Скорее меня привлекла рамочка, чем фотография: очень необычная с объемными цветами по периметру и пухлым ангелочком сбоку.

Так… Интересно… Дотошный фотограф написал номера детского сада и группы в углу фотографии.

Найти сад оказалось нетрудно: он находился в квартале от дома. Добрые жители микрорайона с удовольствием показали мне дорогу к нему, а отзывчивая женщина, встреченная в коридоре, объяснила, как в местном лабиринте найти нужную группу.

Воспитательница отнеслась ко мне недоверчиво. Пока я сбивчиво рассказывала про форс-мажорные обстоятельства семьи Сениных, она внимательно рассматривала мое лицо, одежду и обувь. Больше всего я испугалась, что вредная тетка сейчас пожелает связаться с родителями Иры.

Положение спасла сама девочка. Она, вылетев из группы, закричала:

— Тетя Марина! — и бросилась меня обнимать.

— Ирочка, мама и папа не смогут тебя сегодня забрать, — присев объясняла я девочке, — попросили меня.