Александр Макколл Смит - Буфет, полный жизни

После того как мистер Матекони закончил рассказ, мма Рамотсве какое-то время молча ла.

– Я знаю этот гараж, – сказала она. – Когда-то давно, когда у меня только появился мой белый фургончик, я бывала у них. Конечно, до того, как стала обращаться в «Быстрые моторы».

Мистер Матекони внимательно слушал. Это объясняло плачевное состояние крошечного белого фургона, когда он впервые увидел его. Он предполагал, что изношенные тормозные колодки и проскальзывающее сцепление – результат небрежности мма Рамотсве, а не последствия обслуживания автомобиля – если это можно назвать обслуживанием – гаражом «Первоклассные моторы», как они имели наглость себя назвать. Мысль об этом вызвала у него сердцебиение, ведь мма Рамотсве легко могла попасть в аварию из-за неисправных тормозов, а если бы это случилось, он мог бы никогда не встретить ее и не стал бы тем, кем был сейчас, – женихом самой прекрасной женщины Ботсваны. Но он понял, что нет смысла предаваться подобным размышлениям. История полна событий, которые изменили все, а легко могли бы не изменить. Представить только, что англичане, поддавшись нажиму Южной Африки, согласились бы на то, чтобы протекторат Бечуаналенд стал частью Капской провинции. Они могли бы легко это сделать, и не было бы сейчас никакой Ботсваны, и это было бы ударом для всех. И жители протектората тоже очень бы страдали. И потом, разумеется, был мистер Черчилль, к которому мистер Матекони питал огромное уважение, хотя он был совсем маленьким, когда мистер Черчилль умер. Мистер Матекони читал в одном из журналов мма Макутси, что мистер Черчилль чуть не попал под автомобиль, когда молодым человеком посетил Америку. Если бы он оказался ближе к дороге на шесть дюймов, когда автомобиль задел его, он бы не остался в живых, и из-за этого история пошла бы совершенно другим путем – так, по крайней мере, утверждалось в статье. А потом еще президент Кеннеди, который мог бы наклониться вперед как раз в тот момент, когда стрелявший нажал на спуск, и он мог бы уцелеть и изменить историю еще сильнее, чем изменил.

Но мистер Черчилль остался жив, как и мма Рамотсве, и вот это имело значение. А сейчас крошечный белый фургон находился в безупречном состоянии, сцепление и тормоза были в полном порядке. И мистер Матекони поставил новый, удлиненный ремень безопасности на переднее сиденье, так что мма Рамотсве могла пристегнуться им, не чувствуя никакого неудобства. Она была в безопасности, чего ему хотелось больше всего, нельзя было и представить, чтобы что-нибудь случилось с мма Рамотсве.

– Вы должны что-то с этим сделать, – вдруг сказала мма Рамотсве. – Это нельзя так оставить.

– Конечно, нельзя, – отозвался мистер Матекони. – Я сказал мяснику, чтобы он пригнал машину на следующей неделе, и начну ее ремонтировать. Мне придется заказывать детали для нее, но мне кажется, я знаю где именно. В Мафекинге есть человек, которому известно все о старых автомо билях и деталях, которые им нужны. Я обращусь к нему.

Мма Рамотсве кивнула.

– Это будет доброе дело, – сказала она. – Но на самом деле я думала о том, что вы должны сделать что-то в отношении «Первоклассных моторов». Ведь они обманывали его. И будут обманывать других.

Мистер Матекони впал в задумчивость.

– Но я не знаю, что с ними сделать, – сказал он. – Хороших механиков из плохих не сделаешь. Гиену танцевать не научишь.

– Гиены тут ни при чем, – объявила мма Рамотсве. – Скорее шакалы. Эти люди со своим гаражом и есть шакалы. Вы должны остановить их.

Мистер Матекони встревожился. Мма Рамотсве была права, говоря об этих механиках, но он и в самом деле не понимал, каким образом можно их остановить. Здесь нет Палаты Механиков, куда можно было бы обратиться с жалобой (мистер Матекони часто думал, что Палата Механиков была бы неплохой идеей), и он не мог доказать, что они совершили преступление. Ему бы никогда не удалось убедить полицию, что это было мошенничество, потому что у него не было доказательств того, что они говорили мяснику. Они могли бы утверждать, что говорили ему о своем намерении заменить детали, и нашлось бы множество механиков, которые в суде подтвердили бы, что это разумное решение в подобных обстоятельствах. А если нельзя ждать помощи от полиции, мистеру Матекони придется разговаривать с управляющим «Первоклассных моторов», а такая перспектива его не прельщала. Этот человек с неприятным выражением лица был известным задирой. Он не будет выслушивать какого-то мистера Матекони, и ситуация сразу же станет угрожающей. Поэтому, конечно, хорошо, что мма Рамотсве призывает его навести порядок в этом нечестном гараже, но она не понимает, что в одиночку с этим не справиться.

Мистер Матекони ничего не сказал. Он чувствовал, что день не заладился, с самого начала. Он столкнулся с вопиющим случаем непорядочности и ждал, что будет выслушан (как всегда бывал выслушан), и вот теперь мма Рамотсве заявляет, что он должен противостоять этим бессовестным механикам из «Первоклассных моторов». Подобные вещи выбивают из колеи человека, который, вообще говоря, всего лишь хочет спокойной жизни, которому больше всего нравится, склонившись над автомобилем, неторопливо приводить двигатель в рабочее состояние. Все кругом, казалось ему, непомерно усложнилось, к тому же – он вздрогнул при этом воспоминании – над ним нависла ужасная угроза вынужденного прыжка с парашютом. Это было хуже всего, словно повестка в суд, словно отсроченный долг, который рано или поздно придется выплатить.

Он повернулся к мма Рамотсве. Сейчас он все ей расскажет, ведь гораздо легче, если есть кто-то, с кем можно разделить свои тревоги. Она может пойти вместе с ним к мма Потокване и сделать так, что прыжка с парашютом не будет. Или, в крайнем случае, будет, но без его участия. Она сумела бы справиться с мма Потокване, ведь женщина всегда лучше справится с другой влиятельной женщиной, чем мужчина. Но только он открыл рот, чтобы рассказать ей, как обнаружил, что слова не идут с языка.

– Да? – спросила мма Рамотсве. – В чем дело, мистер Матекони?

Он умоляюще посмотрел на нее, горя желанием, чтобы она помогла ему в его муках, но мма Рамотсве, видя перед собой только человека, смотревшего на нее с неясной тревогой, улыбнулась и легко коснулась его щеки.

– Какой вы хороший человек, – сказала она. – И как я счастлива, что у меня такой жених.

Мистер Матекони вздохнул. Его ждали машины, которые нужно было ремонтировать. Эта гора проблем может подождать до вечера, когда он отправится в дом мма Рамотсве на ужин. У них будет время поговорить, когда они будут тихонько сидеть на веранде, прислушиваясь к вечерним звукам – стрекоту насекомых, случайно долетевшему обрывку музыки, собачьему лаю где-то в темноте. Вот тогда он скажет: «Знаете, мма Рамотсве, у меня неприятности». И она все поймет, потому что она всегда понимает; он ни разу не сталкивался с тем, чтобы она не восприняла всерьез чьи-то тревоги.