Александр Макколл Смит - Буфет, полный жизни

– Но вы еще умеете прыгать с парашютом, – сказала Мотолели. – Об этом говорили в школе.

Над собравшимися за столом, словно облако, повисла тишина. Вилка мистера Матекони застыла на полпути ко рту, а мма Рамотсве перестала резать большой кусок тыквы. Она посмотрела на мистера Матекони, и он почти тут же отвел взгляд.

– Это ошибка, – сказала мма Рамотсве. – Мистер Матекони собирался совершить прыжок с парашютом, но потом Чарли, ученик в мастерской, предложил прыгнуть вместо него. Я уже поговорила об этом с мма Потокване, и ей очень понравилось новое предложение. Она сказала, что уверена, мистер Матекони захочет дать молодому человеку шанс, а я пообещала спросить его, что он по этому поводу думает.

Все посмотрели на мистера Матекони, глаза которого, пока мма Рамотсве говорила, раскрывались все шире.

– И что? – спросила мма Рамотсве. – Как вы решите, мистер Матекони? Дадите мальчику шанс?

Мистер Матекони перевел взгляд на потолок.

– Думаю, что мог бы дать, – сказал он.

– Прекрасно, – заключила мма Рамотсве. – Вы очень щедрый человек. Чарли будет доволен.

Мистер Матекони улыбнулся.

– Это пустяки, – сказал он. – Пустяки.

И они продолжали есть. Мма Рамотсве заметила, что у мистера Матекони очень хорошее настроение, он рассказал несколько забавных историй о том, что случилось за день, в том числе шутку про коробку передач, над которой они все посмеялись, но которую никто из них не понял. Затем, когда тарелки были вымыты и убраны, а дети ушли из комнаты, мистер Матекони встал со стула и, наклонившись к мма Рамотсве, взял ее за руку и сказал:

– Вы добрая женщина, мма Рамотсве, и я счастлив, что нашел такую женщину. Моя жизнь стала счастливой.

– Я тоже счастлива, – ответила мма Рамотсве.

Она не хотела стать вдовой и сумела сделать так, что, казалось, он сам принял решение. Это нравится мужчинам – она была в этом уверена, – и почему бы не разрешать им думать, что они делают то, что им нравится, по крайней мере иногда? Она не видела для этого причин.

Мистер Матекони, без сомнения, почувствовал огромное облегчение, когда мма Рамотсве предоставила ему возможность отказаться от прыжка с парашютом. Она сделала это так изящно и так мудро, что он не испытал никакой неловкости. Весь день, когда он задумывался над тем, в какое положение поставила его мма Потокване, его терзала тревога. Он не был трусом, но, когда думал об этом прыжке с парашютом, не ощущал ничего, кроме страха, откровенного страха. В конце концов где-то к середине дня он пришел к выводу, что вот таким образом он и умрет, и провел около часа, раздумывая о том, в каких выражениях на следующий день составит завещание. Мма Рамотсве, естественно, получит гараж и сумеет руководить им с помощью мма Макутси, которая снова станет управляющим. Его дом нужно будет продать – за очень неплохую цену, – а деньги распределить среди родственников, которые вовсе не процветают, а так смогут купить себе скот. Часть денег, может быть половина, должна достаться мма Рамотсве, это поможет ей содержать детей, которые находятся на его попечении. Остается его грузовик, который может отойти сиротскому приюту, там ему найдут применение.

Здесь он остановился. Оставить грузовик сиротскому приюту равносильно тому, чтобы оставить его мма Потокване, а он вовсе не был уверен, что хочет этого. Это же мма Потокване в первую очередь была виновницей его тревог и страхов. И он не видел причин, почему она должна получить от этого выгоду. С его точки зрения, мма Потокване будет ответственна за его гибель, и, возможно, ее даже будут судить. Это будет ей уроком, чтобы неповадно было помыкать людьми. Это будет уроком всем властным женщинам, а он подозревал, что таких много. Мужчинам приходится просто обороняться, и, может быть, в их интересах сам генеральный прокурор Ботсваны начнет ради всех мужчин показательный процесс против мма Потокване – за убийство.

Такие недостойные мысли теперь больше не нужны; после этого великолепного освобождения, о котором сообщила мма Рамотсве за обеденным столом, мистер Матекони не ощущал необходимости составлять завещание. В этот вечер, вернувшись в свой дом рядом с бывшим Клубом вооруженных сил Ботсваны, он рассматривал свои хорошо знакомые владения не для того, чтобы распорядиться ими в завещании, а с облегчением человека, сознающего, что не скоро с ними расстанется. Он смотрел на свой диван с потертыми подлокотниками и подушками и думал о долгих субботних вечерах, которые проводил, сидя здесь, слушая радио и ни о чем не думая. Затем он взглянул на изображение горы, висевшее на стене напротив дивана. Это была прекрасная бархатная картина, на которую художник, должно быть, потратил массу времени. Мистер Матекони знал ее до мельчайших подробностей. Все это, конечно, раньше или позже переедет в дом мма Рамотсве, но пока было очень отрадно видеть вещи, которые твердо и предсказуемо находятся на своих местах.

Была почти полночь, когда мистер Матекони лег в постель. Он несколько минут почитал газету, прежде чем выключить свет, сонно положил газету рядом с кроватью и затем, окутанный тьмой, скользнул в сон, который всегда приходил к нему легко после напряженного рабочего дня. Он был рад заснуть, кошмар, который ему пришлось пережить, был дневным, а сейчас все разрешилось. Не надо будет вываливаться из самолета, стремительно лететь к земле, испытывать унижение от того, что его страх всем виден…

Все это относилось к миру бодрствования, сонный мир мистера Матекони не испытал влияния того, что́ случилось в этот вечер, не ощутил его освобождения от мук, и в какой-то момент этой ночи он обнаружил, что стоит на краю бетонированной площадки в аэропорту, а белый самолет, похожий на те, что использует Авиаклуб Калахари, подруливает к нему. Дверь самолета открыта. И его кивком головы подзывает к себе пилот, который, между прочим, оказывается самой мма Потокване.

– Заходите, мистер Матекони. – Мма Потокване перекрикивает шум мотора.

Кажется, она слегка раздражена, что он медлит, и мистер Матекони повинуется, как обычно.

Вид у мма Потокване совершенно уверенный. Она наклонилась вперед, касаясь переключателей и проверяя показания приборов. Мистер Матекони тронул переключатель, который, как ему показалось, требовал внимания, потому что над ним зажегся оранжевый огонек, но мма Потокване отстранила его руку.

– Не трогайте! – крикнула она, словно обращаясь к кому-нибудь из сирот. – Опасно!

Он снова сел, и небольшой самолет устремился по взлетной полосе вперед. Деревья так близко, думал он, а трава такая мягкая, что он мог бы выпрыгнуть, перекатиться по земле и убежать, но от мма Потокване не уйдешь, она сердито посмотрела на него и предостерегающе погрозила пальцем. Вот они взлетели, и он глядел из окна самолета на землю внизу, которая становилась все меньше и меньше, – уменьшенная Ботсвана, на которой скот казался муравьями, а дороги – кусочками скрученной коричневой нити. О, как прекрасно было смотреть на свою землю, видеть облака и синее небо, да и весь этот воздух вокруг. Как легко было прыгнуть из самолета на эти облака и устремиться к западу, над бурой землей, и приземлиться где-то, где расхаживают львы, бьют источники, растут высокие деревья и не видно следов человека.