Александр Макколл Смит - Буфет, полный жизни

Мма Потокване потянула рычаг управления на себя, и самолет пошел на круг, захватывая край города, лежавшего далеко внизу. Он посмотрел вниз и увидел Зебра-драйв; разглядеть улицу было легко, и разве это не мма Рамотсве машет ему рукой из своего двора и разве это не мма Макутси в зеленых туфлях? Они машут руками, улыбаются ему, указывая место на земле, где ему нужно приземлиться. Он повернулся к мма Потокване, которая тоже улыбалась ему и показывала на ручку двери.

Он подался вперед, и только дотронулся до двери, как она распахнулась. Он ощутил ветер, дувший в лицо, почувствовал нарастающую панику и попытался предотвратить падение, ухватившись за один из рычагов самолета, маленький, не дающий опоры. Мма Потокване прикрикнула на него, сняла руки с управления, чтобы вытолкнуть его, и пнула в спину коричневыми башмаками на плоской подошве, в которых ходила по территории сиротского приюта.

– Вон! – закричала она, и мистер Матекони, онемев от страха, скользнул в воздушную пустоту и стал падать головой вниз, видя поочередно то небо, то землю, которая все еще была далеко внизу.

Парашюта, разумеется, не было, мистер Матекони был только в пижаме, которая вздымалась вокруг него, едва ли замедляя полет. Вот так все и кончится, подумал мистер Матекони, и стал вспоминать, как хороша была жизнь, как драгоценна. Но ему не пришлось думать об этом долго, потому что через считаные секунды его полет закончился, и он приземлился, удачно встав на ноги, словно спрыгнув со старого оранжевого ящика в гараже. Он оказался в буше, рядом с термитником, и осмотрелся. Пейзаж был незнакомым, возможно, это был Тлоквенг, возможно, нет. Он начал вглядываться в окрестности, как вдруг услышал позади себя голос отца. Он обернулся, но никакого отца там не было, его не было нигде, – так бывает, когда мертвые являются нам во снах. Ему хотелось спросить отца о многом, а еще больше хотелось рассказать о гараже, но отец заговорил первым, и голос его казался высоким и чужим – ведь у мертвецов нет дыхания, чтобы говорить, – и он задал вопрос, вырвавший мистера Матекони из сна, в котором он относительно мягко приземлился рядом с термитником.

– Когда ты собираешься жениться на мма Рамотсве? – спросил его отец. – Разве не пора?

Мма Рамотсве не забыла о деле мма Холонги. Правда, она еще ничего не сделала, но это не значило, что она не думала, как подойти к этому деликатному делу. Каждому из этих мужчин будет нетрудно понять, что их изучают, а это может вызвать обиду и легко отпугнуть настоящего поклонника. Значит, ей придется проводить расследование очень осмотрительно, беседуя с людьми, которые знают этих мужчин, и, если удастся, повидаться с ними самой. Для этого нужно будет найти предлог, но она не сомневалась, что это возможно.

Первое, что надо сделать, думала она, это поговорить с кем-то, кто работает в школе мистера Боболого. Это было нетрудно, потому что у служанки мма Рамотсве, Розы, родственница много лет работала на кухне этой школы. Теперь она там больше не работает, живет в Олд-Нейледи и присматривает за детьми одного из сыновей. Мма Рамотсве никогда ее не видела, но Роза, которая время от времени упоминала о ней, заверила свою работодательницу, что ей обеспечен радушный прием.

– Она из тех людей, что непрерывно говорят, – сказала Роза. – Она говорит весь день напролет, даже если ее никто не слушает. Она будет счастлива с вами поговорить.

– Такие люди очень полезны в нашей работе, – заметила мма Рамотсве. – Они сообщают то, что нам надо знать.

– Она из таких, – сказала Роза. – Она расскажет вам все, что знает. Но вам потребуется много, очень много времени.

В Ботсване много таких людей, размышляла мма Рамотсве и радовалась, что это так. Было бы странно жить в стране, где люди молчаливы, проходят мимо тебя, не сказав ни слова, словно боятся того, что может подумать или сказать другой. В Африке другие обычаи, здесь люди могут перекрикиваться и разговаривать с противоположных сторон дороги или через обширные заросли кустарника, не заботясь о том, что их услышат. Разговор могут даже вести люди, идущие в разных направлениях, пока голоса не станут слишком слабыми и далекими, чтобы их можно было расслышать, а слова не поглотит небо. Это милая манера расставаться с другом, гораздо менее резкая, чем слова прощания, за которыми следует тишина. Сама мма Рамотсве часто кричала вслед детям, когда они отправлялись из дома в школу, напоминая Пусо, чтобы он был внимательнее, когда станет переходить дорогу, или чтобы проверил, хорошо ли завязаны шнурки, потому что мальчики обычно о таких вещах не думают. Они не заботятся о том, чтобы их рубашки были как следует заправлены в брюки, но это уже другой вопрос, о котором можно будет поразмышлять позже, когда не будет срочной работы.

Родственница Розы, мма Сионьяна, оказалась дома, и мма Рамотсве зашла к ней. Дом у нее был небольшой, всего две маленькие комнаты, но двор был тщательно выметен, широкая метла оставила следы на песке в виде кругов. Приятно было на это смотреть. Неаккуратный двор означал, что женщина больше не стремится к традиционным ботсванским добродетелям, а такие люди, пришла к выводу мма Рамотсве, почти всегда оказываются ненадежны или грубы. У них нет понятия о бото , уважительном отношении к хорошим манерам. Именно бото отличает Ботсвану от других мест, делает ее неповторимой. Конечно, есть люди, которые высмеивают это, но что они хотят получить взамен? Хотят, чтобы люди были эгоистичны? Хотят, чтобы они относились друг к другу недоброжелательно? Потому что, если ты забыл про бото , все непременно так и выйдет, мма Рамотсве была в этом уверена.

Она увидела мма Сионьяну перед ее входной дверью с коричневым бумажным пакетом в руках. Ставя белый фургончик у края дороги, она заметила, что пожилая женщина наблюдает за ней. Еще один добрый знак. Это традиционное ботсванское стремление наблюдать за другими и раздумывать, что они собираются делать. Современное безразличие к людям трудно понять. Если ты наблюдаешь за людьми, значит, они тебе небезразличны, ты не относишься к ним как к совершенным чужакам. Конечно, это вопрос правил поведения.

Мма Рамотсве остановилась у калитки и обратилась к мма Сионьяне. Та немедленно отозвалась, радушно пригласив мма Рамотсве войти и посидеть вместе с ней позади дома, где тень была гуще. Она не спрашивала гостью, чего та хочет, но была гостеприимна, словно они были соседями или друзьями и собирались поболтать.

– Вы женщина, что живет вон там, на Зебра-драйв. У вас работает Роза. Она рассказывала мне о вас.

Мма Рамотсве была удивлена, что ее узнали, но тут же последовали дальнейшие объяснения.