Джон Локк - Прощай, любимая!

Я нажимаю кнопку и осматриваюсь. Мэри все еще нигде не видно. У меня нет никакого желания дожидаться ее здесь. Я хочу поехать домой и попробовать найти оставленный там кем-то мобильник. С Мэри определенно все в порядке; к тому же если она появится, что я ей скажу?

«Привет, Мэри. Мне показалось, тебя убили сегодня утром, поэтому я роюсь в твоем автомобиле в поисках свидетельств того, что ты умерла. Да, и к тому же интересно, знаешь ли ты о моей связи с Карен Вогель и известно ли тебе, кто сегодня утром похитил меня, привез на съемочную площадку, украл мой автомобиль, написал инициалы на бюстгальтере твоей сестры, после чего засунул его в грязное белье? Ну, и раз уж мы заговорили на эту тему, ты случайно не знаешь какую-нибудь женщину, похожую на Рейчел, которая согласилась бы на то, чтобы ее привязали к полу нашей кухни и сфотографировали полуголой?»

Я кладу запасной ключ от автомобиля Мэри обратно в магнитную коробочку и собираюсь убрать ее в колесо, как вдруг в голове у меня снова раздается внутренний голос: « Проверь багажник!»

Я опять открываю коробочку, достаю ключ, вставляю в замок задней дверцы и поворачиваю до тех пор, пока не раздается щелчок. Не знаю, находился ли автомобиль на солнце в течение нескольких часов, как я поначалу думал, но на ощупь металл крышки багажника кажется мне горячим.

Хотя двухдверный четырехместный «Тойота Селика» 2004 года принято считать спортивным автомобилем, его багажник отличается поразительно большим объемом – семнадцать кубических футов. Пространство, вполне достаточное для того, чтобы вместить мертвое тело сестры моей жены.

Мир вокруг меня начинает вращаться с бешеной скоростью, словно я оказался в глазу торнадо, не хватает только летающей коровы. Меня мутит. Мне хочется упасть на землю, бить ее кулаками и кричать – до тех пор, пока не кончится этот безумный день. Но я не делаю этого, поскольку – несмотря на все безумие – мое сознание, кажется, прояснилось достаточно для того, чтобы понять, как ловко меня одурачили три часа назад, подсунув мне фотографию какой-то женщины, принятой мною за собственную жену. Хотя тело действительно похоже на мертвое, вполне возможно, что женщина в багажнике жива, а если нет, то, может быть, это не Мэри.

Я протягиваю руку и тычу пальцем в тело. Если она притворяется мертвой, то делает это весьма убедительно. Я ощупываю ее, одновременно думая, не лишаю ли себя тем, что собираюсь сделать, возможности попасть в Царствие Небесное. Но ничего не поделаешь. Мои пальцы натыкаются на грудь. Я изо всех сил щипаю ее большим и указательным пальцами. Итак, женщина, лежащая в багажнике автомобиля Мэри, отнюдь не притворяется мертвой.

В глубине души я понимаю, что должен сейчас сделать что-то, чего мне делать очень не хочется. Нужно удостовериться в том, что это она. Я сую голову в багажник и ощущаю резкий смрад. Зловоние бьет мне в нос, обжигает глаза, вызывает рвотный рефлекс. Я чувствую, как желчь подступает к горлу, и у меня начинает сводить судорогой желудок. Я вынимаю голову из багажника, отворачиваюсь от него и упираюсь руками в колени, приняв классическую позу рвоты. В этот момент до меня доходит, что я стою на городской улице, спиной к открытому багажнику автомобиля, в котором лежит тело мертвой женщины. Я поворачиваюсь, опускаю крышку багажника и внимательно смотрю, не наблюдает ли кто-нибудь за мной.

Вокруг никого нет, не считая группы людей в парке, занятых своими собственными делами.

Я делаю глубокий вдох, приподнимаю крышку багажника на пару футов и всматриваюсь в лицо женщины. Это определенно Мэри, но фотография Рейчел, которую дал мне гангстер, совершенно убедила меня в ее подлинности, поэтому сейчас я не могу быть уверенным на сто процентов. К счастью, мне известен способ точной идентификации личности Мэри.

В прошлом году Мэри и Паркер собрали родственников, чтобы отметить десятилетний юбилей их брачного союза. Девушки и мать принялись хихикать по поводу того, что, по их понятиям, было настоящим скандалом: Мэри сделала себе татуировку. Разумеется, выслушав объяснение, они нашли это скорее романтичным, нежели вызывающим. По случаю круглой даты она и Паркер вытатуировали имена друг друга на безымянных пальцах.

– Это было чертовски больно! – заметила тогда Мэри.

Обручальное кольцо на пальце женщины в багажнике очень похоже на то, что носит Мэри. Я делаю еще один глубокий вдох, поднимаю левой рукой крышку багажника, сую внутрь правую руку и сдвигаю обручальное кольцо на пальце женщины до тех пор, пока под ним не открывается татуировка – «Паркер».

Мэри мертва.

Я захлопываю крышку багажника с такой силой, что в ней что-то ломается, и она слегка приоткрывается. Я наваливаюсь на крышку всем телом, упираясь в нее головой. У меня начинают трястись руки. Я прижимаю их к горячей крышке, чтобы унять дрожь. Раскаленный металл обжигает лоб. Удары сердца гулким эхом отдаются в ушах. Я пытаюсь подняться и чувствую, как у меня подгибаются колени. Меня тошнит, и на этот раз я уже не могу сдерживаться. Я стою сзади автомобиля Мэри, и мой желудок выворачивается наизнанку.

Внезапно что-то ударяет в заднее стекло, поверх моей головы, салон засыпают осколки, и раздается звук выстрела, а затем еще и еще! Я вскидываю голову и вижу четырех человек – не полицейских, не актеров, не гангстеров, а карликов, – которые бегут в мою сторону, стреляя на ходу.

ЧЕРТ ВОЗЬМИ!

Я подбегаю к дверце водительского сиденья, роюсь в кармане в поисках ключа, и – бац! – стекло дверцы заднего сиденья со стороны улицы разлетается по салону градом осколков. Они всюду, даже у меня за правым ухом и на шее. Я включаю зажигание и выезжаю на улицу, задев заднюю часть припаркованного впереди автомобиля. Изо всех сил жму на педаль, но «Тойота Селика» Мэри – это далеко не мой «Ауди». Тем не менее я пулей мчусь по Рис-стрит в направлении изумленных членов съемочной группы и статистов, которые разбегаются в стороны. Резко торможу, чтобы никто из них не попал мне под колеса. Несколько выстрелов сливаются в автоматную очередь, и пули попадают во что-то металлическое сзади меня. Я бросаю взгляд на зеркало заднего вида и никого не вижу. Слыша еще одну серию громких металлических звуков, осознаю, что обязан жизнью тому, что сломал замок багажника несколько минут назад: его крышка поднялась и приняла на себя пули, летевшие мне в затылок. Снова ощущая радость удачи, я рвусь вперед и оставляю Сенека-парк позади.

Я еду по Рис-стрит в «Тойоте Селика» с мертвым телом Мэри в багажнике – открытом настежь! Мне совсем не улыбается встать в таком виде в транспортном потоке на оживленном перекрестке, и я снижаю скорость, поворачиваю направо на боковую улицу, проезжаю квартал, снова поворачиваю направо и еду обратно в сторону парка.