Джон Локк - Два трактата о правлении

Джон Локк

ДВА ТРАКТАТА О ПРАВЛЕНИИ

В ПЕРВОМ

ЛОЖНЫЕ ПРИНЦИПЫ И ОСНОВАНИЯ СЭРА РОБЕРТА ФИЛМЕРА И ЕГО ПОСЛЕДОВАТЕЛЕЙ ИССЛЕДУЮТСЯ И ОПРОВЕРГАЮТСЯ

ВТОРОЙ ЕСТЬ ОПЫТ

ОБ ИСТИННОМ ПРОИСХОЖДЕНИИ, ОБЛАСТИ ДЕЙСТВИЯ И ЦЕЛИ ГРАЖДАНСКОГО ПРАВЛЕНИЯ

Источник: Локк Дж. Сочинения: В 3 т. — Т. 3. — М.: Мысль, 1988. С. 137–405.

В квадратных скобках обозначается конец текста на соответствующей странице источника.

Читатель,

Перед тобой начало и конец трактата о правлении; не стоит рассказывать тебе, как судьба распорядилась теми страницами, которые должны были бы составить его середину и превосходили по объему все остальное. Я надеюсь, что оставшегося достаточно для утверждения трона нашего великого избавителя, правящего нами короля Вильгельма1, для обоснования его права согласием народа, каковое — а оно одно есть основа всякого законного правления — принадлежит ему более полно и очевидно, чем любому правителю в христианском мире, и для оправдания перед всем миром английского народа, чья любовь к своим справедливым и естественным правам, вместе с решимостью сохранить их, спасла страну, когда она находилась на грани рабства и гибели. Если эти страницы содержат то доказательство, какое, как я льщу себя надеждой, должно быть в них обнаружено, то не будет надобности очень сожалеть об утерянных; мой читатель может быть убежден и без них. Ибо я полагаю, что у меня не будет ни времени, ни охоты повторить свои труды и заполнить недостающую часть моего ответа, ещё раз следуя за сэром Робертом2 по всем хитросплетениям и темным местам, которые встречаются в различных ответвлениях его поразительной системы. Король и большинство нации с того времени настолько полно опровергли его гипотезу, что, я полагаю, после этого никто не будет ни настолько самонадеянным, чтобы выступить открыто против нашей общей безопасности и вновь стать сторонником рабства, ни настолько слабым, чтобы дать себя обмануть противоречиями, изложенными в популярном стиле и украшенными гладкими оборотами речи. Ведь если кто либо возьмет на себя труд освободить ту часть рассуждений сэра Роберта, которая здесь не затрагивается, от цветистости сомнительных выражений и попытается свести его слова к прямым позитивным ясным утверждениям, а затем сравнит их друг с другом, то он быстро убедится, что никогда ещё столько правдоподобного вздора не излагалось благозвучным английским [c.137] языком. Если он сочтет нестоящим рассмотрение всех его трудов, то пусть проведет опыт с той частью, где говорится об узурпации; и пусть он попробует, применив все свое умение, если сможет, сделать высказывания сэра Роберта понятными и согласными друг с другом или со здравым смыслом.

Я бы не высказывался столь резко о джентльмене, который давно уже не в состоянии сам ответить мне, если бы в последние годы церковные проповедники публично не признали его учение и не сделали это учение божественным откровением нашего времени. Необходимо открыто показать тем, кто, объявив себя учителями, подвергли столь большой опасности других, введя их в заблуждение, каков авторитет этого их патриарха, которому они столь слепо следуют, с тем чтобы они либо взяли обратно то, что излили на публику, имея для этого столь ложные основания, и чего далее нельзя поддерживать, либо оправдали те принципы, которые они проповедовали как евангелие, хотя их автор не более чем английский придворный. Ибо я не выступал бы печатно против сэра Роберта и не взял бы на себя труд показать его ошибки, несуразности и отсутствие (чем он так хвалится и на чем, как утверждает, строит свою систему) доказательств из Священного писания, если бы среди нас не было тех, кто, поднимая на щит его книгу и поддерживая его учение, избавляет меня от упрека в том, что я выступаю против противника, которого уже нет в живых. Они столь ревностны в этом деле, что если я причинил ему какой-либо урон, то не могу надеяться, что они меня пощадят. Я хотел бы, чтобы они в такой же мере были готовы исправить то зло, которое они причинили истине и обществу, и признали бы справедливость следующего замечания, viz.3 что нельзя причинить больше вреда государю и народу, чем распространением неправильных понятий о правлении, чтобы, наконец, во все времена не было оснований жаловаться на церковных проповедников. Если кто-либо действительно заботящийся об истине займется опровержением моей гипотезы, я обещаю ему или раскаяться в своей ошибке, если он меня в ней убедит, или же разрешить обнаруженные им трудности. Однако он должен помнить две вещи:

во-первых, мелочные придирки — к какому-либо выражению или малозначащим частностям моего рассуждения не являются ответом на мою книгу;

во-вторых, я не приму брань за довод, и не думаю, чтобы и то и другое заслуживали моего внимания, хотя я [c.138] всегда буду считать себя обязанным дать удовлетворение всякому, кто, как мне покажется, добросовестно сомневается в том или ином пункте и продемонстрирует какие-либо справедливые основания для своих сомнений.

Мне остается лишь сообщить читателю, что в тексте "А" обозначает нашего автора, "О" — его "Замечания о Гоббсе, Мильтоне etc.", а простое упоминание страницы означает страницу его "Патриарха" издания 1680 г.4 [c.139]

1. Рабство является столь отвратительным и жалким состоянием человека и столь противно великодушному нраву и мужеству нашего народа, с которым оно просто никак не совместимо, что почти невозможно себе представить англичанина, и том более джентльмена, выступившего и его защиту. И действительно, мне следовало бы считать трактат сэра Р. Филмера "Патриарх", как и любой другой, в котором всех людей пытаются убедить в том, что они рабы и должны быть таковыми, скорее ещё одним упражнением в остроумии, подобным тому, какое представил нам автор панегирика Нерону1, чем серьезным рассуждением, которое надо понимать буквально, если бы торжественность названия и манеры письма, портрет в начале книги2 и похвалы в её адрес, которые затем последовали, не заставили меня поверить тому, что и автор и издатель настроены серьезно. Поэтому я взял её в руки, исполненный того ожидания, и прочел со всем тем вниманием, которые необходимо присутствуют, когда имеешь дело с трактатом, наделавшим по выходе в свет столько шума, и не могу не признаться, что был несказанно удивлен, что в книге, которая должна была заключить в оковы все человечество, я обнаружил только веревку из песка, полезную, возможно, для тех, занятие и искусство которых состоят в том, чтобы поднимать пыль и ослеплять людей, дабы удобнее было вводить их в заблуждение, но на деле не обладающую никакой силой, чтобы ввергнуть в рабство тех, у кого открыты глаза и кто настолько сообразителен, чтобы понять, что оковы — вредное украшение, сколько бы ни проявляли заботы о том, чтобы они были отполированы и начищены.